ОПЯТЬ КАРТОШКА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ОПЯТЬ КАРТОШКА

Нового нагоняя Винце страшился напрасно. В тот момент, когда он прибежал в рулевую рубку за координатами «Дивониса», капитан спускался по отвесному трапу в машинное отделение.

Запарившийся «дед» хлопотал у двигателя, а его помощник Феликсас пошатывался, как былинка на ветру. Совсем выдохся Вагнорюс от качки, но стармех не разрешал ему отлеживаться, поднял с койки и всучил ему в дрожащие руки масленку. От морской болезни, как и от тоски по земле, лечит только труд…

— Больше выжать ничего не можешь? — спросил капитан «деда».

Валужис развел руками.

— Нас постепенно сносит на шхеры, — объяснил капитан. — Надо что-нибудь придумать, «дед».

— Машина — не человек, — вздохнул Валужис. — Это только человечьи силы беспредельны. А техника что, металл…

Бледной тенью подошел к ним Вагнорюс, прислушался. «Дед» пересыпал свою скороговорку афоризмами собственного сочинения. Капитан хмурился.

— Ограничитель… — икнув, сказал Феликсас.

Капитан и Валужис переглянулись. Смысл сказанного будто озарил их. Старик хлопнул себя ладонью по лысине.

Любой новый двигатель имеет два предела мощности. В начальный период эксплуатации на двигателе стоит ограничитель, и пока механизм не отработает положенного времени и его детали еще как следует не притрутся, разрешается достигать лишь первого предела. Впоследствии, когда все детали приработаются одна к другой, разрешается снимать ограничитель и пускать двигатель на полную мощность. Наш «Дивонис» был только что получен с завода, и ему еще долго предстояло работать с ограничителем…

Капитан ждал, какое решение примет «дед». Конечно, он мог бы и приказать. Будь другой на месте Юргутиса, он бы так и поступил, но наш капитан не таков.

— Ограничитель — не голова, снять можно, — решился стармех и глянул на Вагнорюса: — Подсобишь мне, Феликсас.

Капитан вернулся наверх и увидел Винце.

— Почему посторонние в рулевой рубке? — строго спросил он Крюкова, который что-то быстро писал на листке бумаги.

Старпом выпрямился:

— Наш SOS принял аварийно-спасательный буксир «Рамбинас». Матрос Бальчитис поддерживает с ним радиосвязь и прислал Вин… — Крюков запнулся и продолжал: — …Прислал пассажира Винцентаса Юргутиса уточнить наши координаты. Разрешите передать, капитан?

Капитан чуть заметно кивнул и больше не обращал внимания на Винце. Крюков сунул Винце листок с координатами. «Пассажир» юркнул в дверь.

— Где сейчас «Рамбинас»? — спросил капитан у Крюкова. Старпом показал на карте:

— Далеко. Пока доберется до нас, расцелуемся со шхерами.

— Поцелуев не будет, Николай, — спокойно возразил капитан.

Словно в ответ на его слова, мощно заработала машина. Крюков бросился на крыло ходового мостика:

— Неужто трос лопнул?

— Второй механик предложил снять пломбу ограничителя, — остановил старпома капитан.

«Дивонис» медленно, но упорно пошел вперед. Только вперед!

Вдруг в рулевую рубку ворвался Винце.

— Еще один спасатель, капитан! — крикнул он. — Поляк! И совсем рядом!

Капитан посветлел лицом и, улыбнувшись, кивнул Винце. Кажется, он больше не сердился на «пассажира».

…Через час польский спасатель взял на буксир своего соотечественника. Оба судна распрощались с «Дивонисом» гудками. Мы ответили им.

— Вот и все, — сказал наш капитан.

Я обнял за плечи своего друга:

— Пошли готовить ужин, Винцентас…

Мы чистили картошку. Много картошки. Ведь сегодняшний ужин — это сразу и завтрак, и обед, и ужин… Винце работал усердно, старался орудовать ножом так, как учил его я, однако ему не все еще удавалось. Я вздыхал, сожалея о витаминах, пропадающих с очистками, но молчал. Умение и навыки приобретаются со временем. Винце учился, и я скрепя сердце должен был мириться с непроизводительными потерями.

— Вот скажи, Марионас, у тебя есть цель в жизни? — осторожно спросил Винце.

— Я нашел свое призвание в море, — без колебаний ответил я. — На всю жизнь.

Винце был огорошен.

— На всю жизнь? — воскликнул он. — Всю жизнь хлопотать у плиты и чистить картошку? Ну, знаешь…

Он оборвал себя на полуслове. Наверное, испугался, что обидел меня. Но я и не думал обижаться.

— Кто-то ведь должен кормить рыбаков и моряков, — напомнил я. — Так почему этим «кто-то» не могу быть я? Мне, например, нравится чистить картошку, хлопотать у плиты и вкусно кормить команду. Увидел бы ты, Винцентас, как и чем питаются моряки на некоторых других судах… Прямо жаль хороших ребят. А почему? Да потому, что не все коки любят свое дело, не хотят возиться на камбузе… А мной рыбаки довольны. Так почему мне не любить свою специальность?

— Прости, Марионас, — тихо сказал Винце. — Я не по злому умыслу посмеялся над твоей работой. Она действительно и интересная и нужная людям. Мне даже думается, что в недалеком будущем ты станешь кормить экипаж большущего океанского судна… — И тут же он горестно вздохнул: — А мне бы хоть последним матросом на тралбот попасть…

И Винце загрустил. Еще бы: ведь он чистит картошку на камбузе «Дивониса» на правах «зайца», где уж ему мечтать о матросской службе хотя бы на крошечном тралботе…