К 70–ЛЕТИЮ М. А. ШОЛОХОВА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

К 70–ЛЕТИЮ М. А. ШОЛОХОВА

Помните, как отвечал Бунин на анкету о Пушкине?

«Каково было вообще его воздействие на вас? — цитирует он вопрос и отвечает: «Да как же это учесть, как рассказать? Когда он вошел в меня, когда я узнал и полюбил его? Но когда вошла в меня Россия? Когда я узнал и полюбил ее небо, воздух, солнце, родных, близких? Ведь он со мной…»

Так же откровенно и родственно, как Бунин о Пушкине, смогли бы говорить о М. А. Шолохове многие советские писатели. Мне легко отыскать в его романах сотни примет, которые восхищают меня, трогают до слез, заставляют обожать Шолохова как «своего, нашего». Приметы эти напомнят нам не об усадьбах дворянской России — нет, конечно, о более поздней, но тоже полевой. Простые русские люди живут на шолоховских страницах, и кажется, что они из твоего рода. Шолохов, по моему разумению, поэт — летописец. Тут бы мне хотелось выразить любовь русского читателя к Шолохову словами древних безымянных авторов, но не буду, прекрасных слов много, и кто?кто, а Шолохов?то их знает; не удержусь разве от такого благодарного восклицания: «Иже написаша чудно велми». Сам он как?то сказал: «Лестно быть бытописателем», летописцем своего времени. На него так и смотрит народ, от него в первую очередь ждут новой эпопеи о войне и мире, над его страницами мечтают наши люди пострадать и почувствовать, какой подвиг они совершили тридцать лет назад.

«Тихим Доном» Шолохов проложил дорогу советским писателям, а пошли по ней те, у кого чувство правды не оставило ни минуты для суеты, конъюнктуры и скользкой славы. Я не учился у Шолохова специально (у Пушкина и Бунина тоже). Вообще не понимаю, как можно копаться в «мастерстве» классиков, когда каждый раз книги их поглощают тебя до такой степени, что ни о чем, кроме жизни, думать не можешь. Правде учили меня его книги. Душа его героев понятна и близка всем, оттого и читают его всюду.

Журнал «Молодая гвардия», 1975, № 4