ВЬЕТНАМСКИЙ ДРАЙВ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВЬЕТНАМСКИЙ ДРАЙВ

Глава первая

Шеф, кина не будет!

Сентябрь 1980 год. Пномпень

— Шеф, — говорит Павлик, — нужно отказываться от съёмок?

— Паша, это невозможно. Мы живём здесь, на гостевой вилле, только потому, что снимаем кино.

— Шеф, кина скоро не будет!

— Это ещё почему?

— «Кодак» йок!

«Я так решил ещё с утра: сегодня точно напьюсь,

Сегодня кончатся все деньги, сегодня — пиво и блюз!

О, я — hoochie coochie, о, я — hoochie coochie man,

Перекати мое поле, мама: я обессилел совсем».

Всё имеет обыкновение заканчиваться.

К концу августа у нас с Пашкой осталось метров двести кинопленки «Кодак», немного магнитофонной ленты и по триста долларов на брата.

Возможно, у кого-то из читателей сложилось мнение, что мы в Пномпене пьянствовали и донжуанствовали дни и ночи напролёт, но это не совсем так. Трубин — человек малопьющий. Мог позволить себе пару баночек пива в адовой жаре. А так, он был почти трезвенник.

Да и ваш покорный слуга пил водку чаще в силу необходимости, чтобы не загнуться от диареи. Но суть не в этом. Не стану я оправдываться относительно того — пил, не пил…

«Я позвоню по телефону, ты мне скажешь „ОК“.

Я подсчитаю всю наличность, я займу у друзей.

О, я — hoochie coochie, о, я — hoochie coochie man,

Перекати мое тело, мама: я обезвожен совсем».

В Пномпене мы спасались работой. После аккредитации не прошло и семи недель, как Павел обескуражено заявил, что киноплёнки хватит еще на три-четыре сюжета, если снимать не один к трём, а один к полтора. А это означало, что практически каждый кадр должен был стать единственным.

Мы привезли два яуффа (металлические короба цилиндрической формы) в которых лежали круглые коробки с драгоценным (купленном на валюту) французским «Кодаком». Что-то около трёх тысяч метров плёнки. Остальная плёнка (примерно тысяч пять метров) должна была прийти в двух ящиках грузовым рейсом в Хошимин. Но вот уже прошло почти два месяца, а о грузе ни слуха…

Я «бомбил» докладными записками начальников из Гостелерадио, засыпал «слёзными письмами» ханойских коллег. Но груз пропал… Представители «Аэрофлота» в Ханое ничего о его судьбе сказать не могли. А руководство Гостелерадио СССР, похоже, о нас благополучно забыло. Этому обстоятельству только бы радоваться! Это так замечательно, когда начальство забывает о твоём существовании. Значит всё «ОК»!

Почти два месяца мы с Павлом жили в этом блаженном забвении.

«И наплевать, что я небрит, и что в грязи мой левый шуз —

Сегодня мы напьёмся в совершеннейший блюз!

О, не будь я hoochie coochie, не будь я hoochie coochie man!

Перекати моё поле, мама, перекати мою душу, мама,

Пока я не вышел совсем».

Сергей Чиграков — «Hoochie Coochie Man»