Колька

Колька

Нас трое на лугу: хозяйская корова Белянка, Колька — соседский дачник — и я.

Кольке четыре года. У него круглая светлая головенка, серые лукавые глаза и лупящийся от загара нос. Он весь украшен воинскими шрамами: на руке ссадина, коленка темнеет свежим кровоподтеком, когда он улыбается, то видно, что не хватает двух передних зубов.

Встает он рано. Красная Колькина тюбетейка мелькает то за домом, то в саду. У него много дел. Прямо со своего трехколесного велосипеда он залезает по стремянке на крышу сарая и оттуда дразнит Рекса. Потом гоняет кур. Позавчера он сунул хозяйского кота в бочку, вкопанную под умывальником, и на даче разразился скандал, когда мокрый и злой, распространяя зловоние, кот влетел в хозяйскую половину и прыгнул на пикейное покрывало. Кольке здорово влетело за это от матери, и его басовитый рев разносился по всей даче.

Каждое утро Колькин нос прилипает к стеклу нашей веранды и произносится неизменная фраза:

— Дядя Лева, выходите гулять!

Я выхожу со складным стулом и пластилином в руках и направляюсь к калитке. Колька немедленно атакует меня:

— Дядя Лева, вы вышли гулять?

— Да.

— А это что?

— Это складной стул.

— Он раскладается?

— Да.

— А вы куда?

— Я пойду лепить Белянку. Пойдем со мной!

— Пойдем. А вы мне на стуле дадите посидеть? А можно я его понесу?

Я даю ему стул, и мы идем на широкую зеленую лужайку за дачами, где, привязанная к колышку, пасется Белянка — большая холмогорка. Светло-коричневые пятна раскиданы прихотливым узором на ее крутых боках, породистая морда абсолютно белая, и только левое ухо, как бы случайно, залито коричневым. Белянка лениво пощипывает траву и медленно описывает большие круги по лужайке вокруг столбика.

Я усаживаюсь немного поодаль и начинаю лепить. Колька пристально смотрит на корову. Видимо, моя модель внушает ему опасения.

— Дядя Лева! А мама не позволяет подходить к Белянке…

— А мы и не будем подходить. Мы будем тут сидеть и лепить. За тот камень не ходи.

Пауза. Колька думает.

— А если она на нас полезет?

— Ну так нас же двое! Я с тобой не боюсь!

Он медленно поворачивает ко мне голову — во взоре и в оттопыренной нижней губе изумление. Потом переводит взгляд на Белянку. Силы врага устрашающи.

— Я ей как дам по морде! — говорит он не очень уверенно.

— Как же ты дашь ей по морде?

— А кирпичом! — кровожадно говорит Колька. — По морде!.. У них морда, у коров и у лошадев.

На лужайке тепло, светло и зелено. Трава пахнет сладко и как-то особо, по-летнему. Белянка хорошо позирует, она медлительна и ленива, красивые карие глаза ее то косятся на нас, то закрываются белыми ресницами от мух. Она жует и дремлет.

Колька между тем вооружается. Он натаскал и сложил около моих ног целый арсенал: кучу щепок, обломки кирпича, камешки. Притащив откуда-то ржавую проволоку, Колька машет ею над головой, рассекая воздух, и вызывающе кричит в сторону Белянки. Помахивая хвостом, она поворачивается задом.

Между тем проволочный каркасик у меня в руках постепенно обрастает пластилином. Появляется тело Белянки, ноги, морда. Маленькая коровка быстро набирает объем. Солнце ярко освещает мою натуру, бабочки гоняются друг за другом, теплый ветерок приятно дует в спину.

Колька — весь внимание. Щербатый рот его открыт. В грязных кулаках зажато по камню.

— Дядя Лева, это вы Белянку хочете вылепить? — вежливо спрашивает он.

— Белянку.

— И рога сделаете?

— И рога.

— И хвост?

— И хвост.

— А где же у нее подойник?

— Какой подойник?

Колька озабоченно смотрит на пластилиновую корову, потом на живую, потом на меня.

— А вот тут! — Колька тыкает пальцем в брюхо пластилиновой коровы.

— Колька, это называется вымя! Я его обязательно вылеплю.

В это время на луг неторопливо выходит черная коза. Направление Колькиных мыслей моментально меняется.

— Дядя Лева, а кто сильнее — корова или коза?

— Корова.

— А корова может козу съесть?

— Нет, не может.

— Почему? Шкура плохая?

Коза на самом деле какая-то ободранная и неаппетитная.

Колька бросается за бабочкой и, увлекшись, забегает за заветный камень в Белянкин круг. Белянка, пощипывая траву, меняет направление и идет к Кольке. Он шарахается в сторону, мчится к своему арсеналу, хватает железный прут и замахивается. Белянка поворачивается и уходит к дальней части луга. Там она останавливается и неожиданно, подогнув ноги, ложится.

— Ага! Испугалась! — радостно кричит Колька. — А то я бы ей как дал!

Белянкин отдых не входит в мои планы. Я встаю, подхожу к ней, берусь за веревку, намотанную на рога, и поднимаю корову. Оборачиваюсь. Колька застыл на месте.

— Дядя Лева! Она же вас забодает!

— Не забодает, Коля. Она хорошая.

Пауза.

— А вы ее за морду можете потрогать?

Я трогаю мягкую Белянкину морду, отгоняю мух, глажу уши.

— И за рога можете?

Трогаю за рога. Колька потрясен моим героизмом. Рожица его наморщилась, он стоит в отдалении и усиленно думает. Я жду очередного задания.

— Дядя Лева, а за хвост можете?

Трогаю.

— А за имю?

— Что?

— За имю можете потрогать?

Я сажусь от смеха на траву, а страшная Белянка шумно обнюхивает мою голову.

— Вымя, Колька. Вы-мя! И кто только тебе передние зубы вышиб? — спрашиваю я, усаживаясь на стул.

— А это я об дверь, — говорит Колька, жуя травинку. — Мама очень ругалась. Дядя Лева, а кто сильнее: корова или некорова?

За забором соседней дачи вырастает вихрастая голова. Это Сашка — Колькин приятель, с которым он каждый день дерется.

— Колька! — кричит он. — Чего там дядька делае-е-ет?

Колька немедленно соображает, какую он может извлечь из меня выгоду.

— А в игру примете, тогда скажу-у-у…

— Приме-е-ем!

— Корову лепи-и-и-ит!

За забором появляются еще три головы, потом свешиваются ноги, и скоро я окружен стайкой загорелых мальчишек. Колька чувствует себя гидом в музее, объясняет, показывает. Мальчишки смотрят недоверчиво и неодобрительно.

— Глаз-то и нету! — замечает один. — Будете вылепливать?

— Буду.

— А почему не гладкая?

— Так надо! — важно объясняет Колька.

— А потом чего с ней делать будете? — спрашивает старший, худенький мальчишка с раскосыми и очень синими глазами.

— А ничего. На полку поставлю.

— Пошли, ребята, — говорит худенький. — Мы там будку сделали.

— Дядя Лева, я пойду к Сашке, — говорит Колька, — а стул вы сами понесете домой. Ладно?

Мальчишки мчатся к забору. Вдруг Колька останавливается и решительно возвращается ко мне.

— Ты чего? — спрашиваю я.

Колька молча хватает железный прут, сует в мою руку и, смотря мне в глаза, говорит негромко и очень серьезно:

— Если полезет, вы ее по морде! Ладно?

Красная тюбетейка исчезает за забором.

Старожиловка, июль 1957 г.