Медицинская история

Медицинская история

Заболел у меня живот и побежал я в нашу поликлинику на улице Жуковского — лечиться.

Добыл в часовой очереди номерок к врачу и на третий день встал пораньше и поехал в поликлинику с утра пораньше, чтобы оказаться первым к ее открытию.

Увы! У дверей уже стоял длинный хвост до самого Литейного…

Через час заветные двери открылись, и после толкотни и перебранки я взлетел на второй этаж в зал, куда выходили двери из кабинетов.

На этаже порядок. Кафельный пол, кадка с пальмой, по стенкам стулья. На них народ сидит и зорко следит, чтобы никто без очереди не пролез. Над стульями плакаты развешаны.

Посчитал я, сколько народа передо мной. Вздохнул тяжко, прикинул — часа на три хватит… Успеть бы до обеда.

Вынул я книжку, почитал немного, надоело. Два раза в туалет сходил, чтобы время протянуть, вернулся и со скуки стал медицинские плакаты изучать.

Прямо передо мной на торцевой стене большой стенд в красной рамке. На нем три листа: «Состав партбюро», «Состав профбюро» и «Состав народного контроля». Перечитал составы. Десять минут ушло. Над стендом большой плакат во всю стенку: «Поликлиника — коллектив высокой медицинской культуры». Это, — подумал я, — правильно написано. А то, может быть, не как у нас, где-нибудь и с низкой культурой есть, а кто засомневается, прочтет и успокоится. Это на медицинском языке психотерапией называется.

Перешел я к другой стенке. Там уже другая картина. Ближе к медицинской практике. Висит экран выполнения соцобязательств. Я эту рукопись прочитал с особым вниманием: каждый врач что-то лично обязуется делать — скажем, для примера, двадцать больничных выдать или тридцать пять зубов вырвать. Это дельный плакат. И у меня пока очередь двигается, еще пятнадцать минут прошло.

А дальше уже совсем ценный стенд — «Моральный кодекс строителя коммунизма». Вот это уже в точку. А то как же без морального кодекса лечить? Больному то ли градусник ставить, то ли клизму? Тут без морали никак нельзя! А то перепутаешь, что или куда — беды не оберешься, осрамишь всю нашу медицину.

И тут же рядом лики — моралисты в белых халатах. И в белых шапочках. Стоят, как в строю. И сняты правильно, в два уха. Никаких тебе вольностей. А то каждый сниматься, как хочет, захочет — может профиль подставить или в кепке сняться. А тут порядок. Главный врач посерединке, неглавные по бокам, санитарки по флангам. Красота. А внизу пояснение: «ударники коммунистического труда».

Тут меня чего-то тошнить стало, и сходил я еще раз в туалет, просидел там минут двадцать на унитазе. Подышал чистым воздухом и обратно вернулся послушать, как народ на всю эту премудрость реагирует.

А народ, оказывается, никак не реагирует. Про свое треплется. У кого запор, у кого запой, у кого понос. Вот они, вместо того, чтобы плакаты читать, все эти глупости друг дружке рассказывают и советами делятся.

Суд да дело, время бежит, очередь тает. Пора мне за дело приниматься, еще две стенки осваивать. Что там за плакат с красивым рисунком и обильным текстом? Ага, «Советский красный крест». Вся его история и география. Ну что же — интересно. Прочел половину, на часы глянул — батюшки! Это я уже третий час тут просвещаюсь! А рядом с «Крестом» опять же фотографии. Тоже какие-то передовые. Хоть и без халатов, зато все улыбаются. Кто же это такие? А, вот оно что — «наши доноры».

А рядом плакат на красном фоне. На нем девица фигуристая. В белом платье в облипочку. В одной руке шприц держит, в другой — чашу со змеей. «Присяга медсестры». Ну, присягу я читать не стал и перешел к следующему экспонату «Медицинская эмблема». Там та же чаша со змеей, только без девицы, и там все про нее (про змею) сказано и даже кусок клятвы Гиппократа отпечатан.

Отдельно от чистой медицины строгий плакат «Обязанности гражданина СССР». Чтобы знали, где живем.

И осталось мне только три стенда освоить — «Здравоохранение Ленинграда в XI пятилетке», «Решения XXII съезда КПСС — в жизнь!» и грамоту Горздравотдела «Лучшей поликлинике г. Ленинграда», как моя очередь подошла.

Сунулся я к двери и столкнулся нос к носу с медсестрой, которая объявила, что на сегодня прием закончен.

— Как закончен?! Почему закончен?

— Вы через вестибюль шли?

— Ну, шел. Мне к врачу надо. У меня живот…

— Объявление читали?

— Зачем мне объявление? Вот мой номерок. У меня живот…

— Объявления надо читать. Там ясно написано: «Сегодня, 26 августа 1972 г., прием больных со второй половины дня отменяется в связи с очередным совещанием партхозактива»!

Вздохнул я тяжело, потрогал бедный мой живот и стал вспоминать: где-то на фонаре я видел приклеенную бумажку «Лечу и заговариваю все болезни. Спрашивать тетю Нюру».