Местный философ

Местный философ

Новоженин. Переславль Залесский, 1965 г.

Ну, как вам наша природа-то Переславльская, нравится? Да нет, не то, нынче не то…

Вот вы в плаще, а прошлые годы в эту пору из озера народ не вылезал. Или, скажем, зима. В декабре снега, снега были, снега, мороз крепкий. А нынче двадцать пятого декабря не то дождик, не то снег, не то иней, не то смех…

А кто виноват? А ученые все это. Много на себя берут, я вам скажу. Море Рыбинское сделали, Московское море. Архангельские леса свели. Зачем? Да туда кулаков, попов ссыльных погнали. Им какую работу дали? Лес валить. А природа этого не любит. Нет, не любит.

Хозяина у нас нет, хозяина. Ведь вот этот басурман восемь лет царствовал, всю скотину свел начисто… Я, конечно, вас не знаю, может, вы меня за эти слова заберете. Не заберете? Так я ведь верно говорю, пятьдесят восемь лет на свете прожил.

Раньше-то жили по-простому. Я одиннадцатый в семье был, последыш. С блюдов глиняных больших ели. Деревянными ложками. Что не так, отец ложкой в лоб — хрясь! — наука. Зато и жили как — семьей! А теперь что? Один, двое. «Тебе супчику налить? — Не хочу! — Колбаски положить? — Не хочу!» Тьфу! И здоровья нет…

Ведь вот Ленин что говорил? «Без народа не решай!» А тут что? Корову держишь, а косить нельзя — не твое. Так коси сам! — «А мне не надо!» Ну, чисто собака на сене, и все тут! Кур не держи. Почему? — «Хлебом кормить будешь». Вот куда хлеб-то переводится — на моих восемь куриц да на петуха. А когда эшелоны идут черт-те куда, то ничего.

Хозяина нету, хозяина. Ведь вот Лев Толстой, он с крестьянами дружил. Вы думаете, у нас в России дураков мало? У-уу! Вот ежели сейчас двести лет дураков не рожать, так их еще на пятьсот останется! Верно я говорю?

Вот вы думаете, что за шарлатан такой, а я музыкальный работник. У меня сын окончил по классу баяна, теперь в Волгограде. А дочка-то институт окончила.

А вы что, рисуете, да? Тоже, значит, художествами увлекаетесь? А зайдемте ко мне в дом — я вам сыграю. Вы заходите, не стесняйтесь, вот садитесь.

Это пианино у меня — сам срубил. Корпус березовый, доски два года сушил, а уж нутро-то было. Вот только настроить надо. А это баян у меня старинный. Ведь я все по слуху, нот-то почти не знаю. А у сына моего слуха нет, хоть ноты и знает.

Вот послушайте — «Дунайские волны»… Ведь их как учат? Правая рука одним пальцем.

Я говорю: «Коля! А чего ты всей рукой не берешь? Маслом каши не испортишь!» — «Нет, батя, надо по нотам!» А по нотам — сухота одна — вот, послушайте… Вот… Ну, это хорошо по-вашему? А я вот без нот как… Ведь я же из мелодии не выхожу, если надо в терцию или там в октаву…

Или вот немецкий фокстрот, у пленных немцев перенял, вот послушайте… И что интересно — красивое место тут… а тут обрывается, и вот… Что это по-вашему? Ну, еще раз послушайте… Кукушка! Ку-ку — и улетела, и пошла мелодия… А вот шире пошло, а потом обратно обрыв… и слушайте — ку-ку, и опять улетела… Красиво…

(Жена: «Опять про свою кукушку заладил!»)

Да, вот я с детства так. Как музыку заслышу, так для меня все тут. А вы, значит, рисуете? Меня нарисовать? А приходите завтра! Я вам играть буду, а вы меня рисовать будете…