Интеллет человекообразных обезьян

Интеллет человекообразных обезьян

Что такое интеллект, разумность — стародавняя, тысячелет няя тема психологии, но до сих пор остающаяся полной для нее неопределенностью. Это я должен заключить по крайней мере из книги Келлера об интеллекте человекообразных обезьян, со держащей описание опытов автора над несколькими шимпанзе в Биологической станции на острове Тенерифе. Проф. Келлер, не давая в этой книге критерия разумности, тем не менее на осно вании своих опытов приписывает обезьяне разумность, причем опирается на два следующие факта. Обезьяны, решая какую-нибудь заданную им задачу, после нескольких неудачных попы ток прекращают их и, оставаясь несколько времени в некоторой неподвижности, затем решают ее разом. Отсюда делается вывод: они думают в это время, как и мы. И другое, что при этом слож ная процедура исполняется именно без замедления и разом. Отсюда вывод: у них в это именно время складывается в голове полный образ (картина) предстоящего действия, происходит истинно разумный акт.

(А может быть, ничего нет? Может быть, это только отдых или угасание после напрасных и нелегких усилий, которое исследо ватели условных рефлексов видят постоянно, когда деятель ность, вызываемая соответствующими сигналами, не увенчивается успехом, не подкрепляется?) 1

Таким образом, заключение делается на основании невидимо го, только предполагаемого. А между тем как видимое, когда обезьяной предварительно делаются разные усилия, применяя при этом методы опыта и ошибок, отбрасывается как почемуто неинтересное.

При таком отношении к делу разумность фактически осталась совершенно неопределимой! А казалось бы наоборот, что тща тельным наблюдением предварительного периода проб и ошибок и можно было бы подойти к тому, из чего состоит, из каких элементов, разумный образ поведения, тогда-то и можно было дей ствительно видеть глазом механизм мышления. Это и есть на самом деле. Благодаря случайному подарку одному из сотрудни ков Биологической станции в Колтушах под Ленинградом двух шимпанзе я с П. К. Денисовым мог наблюдать взрослого самца, когда он решал одну из задач, предлагавшихся обезьянам пси хологами Келлером и Иерксом, задачу, именно доставание вы соко подвешенных плодов посредством нагромождения несколь ких ящиков. Эти ящики у нас были разной величины, вероятно, в пределах от одного [метра] до 20—30 см и сначала не всегда формы чистого куба, несколько прямоугольных, числом 6. Ре шение задачи происходит теперь уже месяца тричетыре и, ве роятно, скоро завершится постоянным и быстрым исполнением. Случайные и медленные решения были уже давно. Это есть до вольно сложная техническая задача, требующая очень многих знаний о механизме отношения вещей, — и эти знания частично уже имелись у животного, а часто на наших глазах приобрета лись им, и только очень постепенно складывались в правильную систему. Каждое отдельное знание есть ассоциация, предложение, мысль, знание, и они должны быть связаны в правильную цепь. Сами ассоциации могут быть как правильными, полезными, так и неправильными и вредными. Правильные подкрепля ются успехом, вредные в конце концов исключаются неуспехом, задерживаются неподкреплением .

Вот эти элементарные ассоциации, или знания, или мысли.

Самая первая — это ящики должны стоять точно под плодом, т.е. тем цель достижимее, чем короче до нее расстояние, а глазо мер у обезьян развит чрезвычайно при их практике в прыгани ях. Только в таком случае плод достигается, усилия оправдыва ются успехом; всякие постройки в стороне напрасны, бесплодны. Постройка в стороне, если она делается иногда, то перенести ее оказывается невозможным, не под силу животному, она при этих попытках разваливается.

Вторая ассоциация — ящики должны быть поставлены один на другой. Обе ассоциации зрительные. Но как?

Третья ассоциация: обезьяна влезает на поставленный ящик и пробует его устойчивость, раскачиваясь на нем. Если размахи невелики, не грозят падением, так должно быть, так должно остаться, будет успех. Если размахи велики, происходит четвер тая ассоциация.

Четвертая ассоциация: второй ящик передвигается туда и сюда на первом, и опять пробуется устойчивость. В положитель ном случае эта ассоциация прекращается, иначе повторяется до успеха. Интеллект человекообразных обезьян 217

Вместо этой кинестетической ассоциации, когда нагроможде но много ящиков, пробуется другая зрительная ассоциация, по счету пятая. Обезьяна раскачивает постройку, спрыгивает и смотрит, как она качается. Если качается сильно, поправляет еще раз.

С течением времени для устойчивости стала применяться новая ассоциация — передвигание ящиков один на дугой, опи раясь на зрение, т.е. на большее или меньшее совмещение плос костей. Когда постройка была значительной, происходила шес тая ассоциация. Обезьяна то, стоя на полу, вскидывала взгляд на цель и на последний ящик и определяла, достаточно или не достаточно расстояние, то — седьмая ассоциация, — влезая на верхний ящик, проделывала то же исследование.

В случае, когда не все ящики были точными кубами, а пря моугольниками, т.е. в разных направлениях неодинаковой дли ны, обезьяна — восьмая ассоциация — перевертывала ящики и могла достигать цель, не пользуясь всеми ящиками. Когда ящи ки были сделаны точными кубами и необходимы были все для достижения цели, обезьяна собирала — девятая ассоциация — все шесть ящиков.

Дальнейшая трудная задача была ставить ящики в должном порядке, т.е. ниже большие, выше меньшие. На ней теряется обезьяной всего больше времени. Чем она могла бы при этом руководствоваться: или зрением, измеряя глазом величину, или кинестетически, определяя вес. Но так как вес их не был конт ролирован, т.е. ящики могли быть сделаны из досок разной тол щины, то вес мог меняться независимо от величины. Таким об разом, вероятно руководство зрением. Все это можно назвать десятой ассоциацией, многократно повторяющейся.

Как образуется элементарная ассоциация? На основании ме тода проб и ошибок. Я бы это объективно назвал хаотическим методом. С этим соглашается и Келлер. То соединение действий по отношению к вещам (воздействие на вещи), которое достига ет цель, — фиксируется, не достигающее цели — отбрасывается. Когда ящики ставятся где ни попало, а не под плодом, цель не достигается, плод не получается. Следовательно, такое зритель ное соединение ящика с плодом не есть полезное и не может уцелеть. Когда же образ ящика стоит под образом плода — эта зрительная ассоциация отвечает цели, подкрепляется получени ем плода и таким образом фиксируется. Однако первое условие для образования ассоциации, как мы это видали на наших со баках с условными рефлексами, — существование все время ин тереса, т.е. известного тонуса коры. Все ассоциации должны представлять этапы к достижению цели и притом тем более воз буждающие, чем ближе к цели. В случае достижения вверху — сперва приближение по плоскости, а потом приближение в вы соту, кверху. Сперва движение, производящее известное изме нение механических отношений вещей, случайно, когда же оно повторяется с приближением к цели не один раз, оно закрепляется и производится в обратном направлении самим животным, как в случае поднятия лапы и подкрепления этого едой; при этом присоединяются и другие раздражения кроме кинестетических, чаще всего и зрительные, т.е. известный вид удачного распо ложения вещей. Так как кинестетические и зрительные раздра жения связаны друг с другом, то и зрительные или их след на правляются к кинестетическим и обусловливают исполнение движений. Вместе с тем ясно — всякая ассоциация есть элемен тарная истина, элементарное познание связи с окружающими животное явлениями, в данном случае только механическими — настоящая научная истина, элементы эмпирической науки, с ко торых начинало и человечество. Всякий такой элемент есть и то, что называется предложением, соединением подлежащего со сказуемым, соединение явлений: один ящик плотно стоит на другом, соединен для данной цели. Это же законно назвать и элементарной мыслью. Что же иначе тогда мысль, если не это?!

Итак, девятая общая ассоциация — правильное нагромождение ящиков по величине. Здесь главным препятствием к скорей шему правильному решению задачи является чрезвычайная способность балансировать обезьян, потому что ящики могут быть сложены очень неустойчиво и тем не менее обезьяна соот ветствующим размещением в пространстве своих различных членов может удерживать вертикально центр тяжести в самой маленькой плоскости опоры 3 . Это можно назвать, однако, вред ной ассоциацией. Тем не менее на основании повторяющихся удач и неудач обезьяна] постепенно приходит к правильному размещению ящиков, прежде всего разделяя ящики на группы, категории больших и малых. Сначала все чаще и чаще первым под целью ставится первый или второй ящик по величине. Но дальше вмешивается надолго другая ассоциация — это строить дальше уже на существующей постройке, как бы она ни была неправильна, раз она уже существует. Долгое время это препят ствие устранялось только случайно, когда эта неправильная постройка уничтожалась сама собой при дальнейшей постройке. Лишь в последнее время и только на верхних этажах происхо дят случаи перемещения ящиков, уже стоявших в ряду. В изо лированных совершенно отдельных случаях и давно уже, раз все Интеллект человекообразных обезьян 219 или почти все ящики ставились вполне правильно по величи не, образовывался почти правильный конус. Как понимать эти отдельные случаи? Существуют ли какието особенно благопри ятные условия, которые способствуют обнаружению всех полез ных отдельных ассоциаций и устранению вредных и, кроме того, правильной цепи этих ассоциаций, т.е. ассоциации ассоциаций? Или наоборот: сложная ассоциация уже давно образовалась, и ей только, как особенно тонкой для] нервной системы, мешают разные неблагоприятные обстоятельства?

Последний случай несомненно существует. Можно часто ви деть, как специальное возбуждение животного экстренно и рез ко нарушает его работу. Ко мне наше экспериментальное живот ное относится по некоторым основаниям враждебно, агрессивно. И когда я както оказался в помещении, где происходили опы ты, его работа в сравнении с непосредственно предыдущими случаями оказалась особенно плохой. Обезьяна даже делала ошибку, от которой она давно освободилась, — строила на первом ящике, не подвигая его под цель, т.е. пропуская в цепи ассоци аций самую первую (ассоциацию) цепи ассоциаций. И, конечно, в этом нет ничего особенного. В учении об условных рефлексах хорошо известно, как всякое постороннее раздражение не толь ко нарушает систему условных рефлексов, но искажает или уничтожает отдельные рефлексы. Точно так же, как это посто янно видно и на условных рефлексах, именно влияние чрезвы чайно сильного возбуждения животного по отношению к цели, в наших условиях слишком сильный аппетит 4 . И это влияние понятно. Решение задачи: цепь ассоциаций есть система дроб ных возбуждений и торможений, постепенно выработанная. Постороннее возбуждение, или иррадиируя, или концентриру ясь распространяющимся раздражением или торможением, не пременно должно нарушить эту систему в большей или меньшей степени или совсем разрушить.

Может быть, сюда же надо отнести факт, наблюдавшийся много раз. Когда обезьяна, достраивая пирамиду, имеет в руках последний ящик, стоя на предпоследнем, она иногда кладет его не под ноги , а на голову, смотря на цель. Не обнаруживается ли в этом очень сильное возбуждающее действие близкой цели, чем и искажается основная ассоциация, непосредственное наложение, соприкосновение ящика с ящиком, заменяясь просто на хождением одного выше другого без соприкосновения?

Так, естественно, объясняются особенно неудачные случаи ра боты. Как понять встречающиеся случаи удачи? Есть ли это слу чайность? Или зрительный образ правильно стоящих ящиков, или система кожнокинестетических раздражений от правиль но накладывающихся ящиков уже действительно образовалась и определяет работу — сказать определенно трудно. Во всяком случае, последнему мешают, так же как сказано уже выше, уда чи и без правильного распределения ящиков, благодаря чрезвы чайной эквилибристике обезьян. Может быть, последнее легче в нервном отношении, т.е. стоит меньше нервного труда, чем пра вильная система ящиков. Интересно ждать: кончится ли эта задача правильным и постоянным решением?

Конечно, это есть настоящая умственная работа, мышление, такое же, какое применяет всякий техник, решающий опреде ленную задачу частью на основании существующих научных данных о связи природных явлений, частью самостоятельно улавливаемых и комбинируемых для достижения положитель ного решения задачи. Так как решение задачи у обезьян проде лывается прямо на внешних предметах, оно конкретно без по средства словесной сигнализации и потому насквозь видимое. Что же оно есть? Явно — только образованные элементарные ассоциации и из них образование сложных. Элементарная ассо циация, конечно, не отрицаема. Постановка ящиков под це лью — ясно отдельность, потому что она пропускается. Просто постановка одного ящика на другой есть тоже отдельность, потому что стоять вместе на одном краю или углу он может, но стоять устойчиво — другое дело. Для этого требуется особая де ятельность — передвигание и т.д. Конечно, очевидный факт и ассоциация ассоциаций. Элементарное соединяется между собой самым разнообразным образом в правильном или неправильном порядке, с пропуском отдельных ассоциаций или без пропусков. Таким образом, получается система нервных процессов, которые при воспроизведении осуществляются все легче и легче, фикси руясь все больше и больше. И мы видим это в отчетливейшей форме в системе условных рефлексов, состоящих из разных раз дражений по силе и по качеству. Эта образовавшаяся система нервных процессов, как раздражительного, так и тормозного разных степеней, ясно отражается на одном раздражителе, осо бенно слабом, когда он один применяется вместо всех прежних раздражителей.

Таким образом, в видимом глазами и бесспорном акте мыш ления, признаваемом таковым в данном случае и психологами, ничего не видно, кроме ассоциаций простых и сложных.

Такого мышления, мышления такого размера у собак и у всех других животных не видать. Всякий скажет, что обезьяны ушли Интеллект человекообразных обезьян 221 вперед, например, собак в умственном развитии. Чему же это приписать? С чем связать?

Даже небольшое наблюдение обезьян наводит на мысль, что их преимущества в умственном отношении над всеми другими животными действительно связаны с их чрезвычайно, сравни тельно со всеми остальными животными, развиты[ми] двигатель ными способностями, с их четвероручием с хорошо расчленен ными пальцами на всех конечностях, а это значит — с их через это чрезвычайно усложненными механическими соотношения ми с окружающей обстановкой, с многосторонними активными воздействиями на нее. Это же — начало изучения механической стороны природы, это — зародыш науки. С механики, с ее зако нов, началась и человеческая точная наука, как древняя (Архимед), так и новейшая (Галилей).

<после 1933 г.>