Рюрик Ивнев

Рюрик Ивнев

В возрасте 7 лет в 1944 году я жил в Тбилиси, там же пошел в первый класс. Жил я с мамой и двоюродной бабушкой Анаит (дочерью Газароса Агаяна) в старинном доме №6 на улице Энгельса. В этом доме, на самом последнем этаже жил очень необычный мужчина: у него были длинные светлые волосы, длинное черное пальто и он проходил по нашему двору, как бы не видя ничего вокруг, как сомнамбула. Шел очень быстро и исчезал за воротами... Возвращался или с авоськой с продуктами, или с пачкой свернутых в трубку газет. Я пытался узнать у ребят со двора, кто такой этот мужчина, но все мне говорили разное. Один, что он известный летчик, другой, что он наш разведчик, поэтому нигде не работает и его вызывают только на важные задания, третий, что он известный в Тбилиси вор и т.д.

Как-то при мне моя мама спросила соседку, давно живущую в этом доме, кто этот необычный мужчина. Соседка ответила:

– Это поэт – Рюрик Ивнев, печатается в «Заре Востока»...

Я в то время сам не читал книжек – их читала мне мама. Но, странное дело, слово «поэт» произвело на меня большее впечатление, чем если бы соседка сказала, что этот человек летчик, или танкист, или даже Герой Советского Союза... Поэт! Стихи в газете! До сих пор не могу понять, что могли значить для меня в семилетнем возрасте эти слова, но думаю, где-то на генетическом уровне я понял суть этой личности. Каждый раз при его появлении я испытывал легкий трепет, понимая, что этот человек отличается от всех других, живущих в нашем доме, а может быть даже, на всей улице! Он пишет стихи, вроде тех, что читает мне мама!

Через много лет я вдруг наткнулся в книжном магазине на книгу стихов Рюрика Ивнева и, конечно, тут же купил ее. Из предисловия я узнал его биографию, узнал, что он входил в ЛЕФ, был другом Маяковского, а с конца 30-х годов жил в Тбилиси...

Значит, это тот самый Рюрик Ивнев, которого я видел в детстве. Он тогда казался мне чуть ли не глубоким стариком, а из предисловия я узнал, что он еще жив.

Еще через несколько лет, когда с каким-то литератором зашел у меня разговор о поэзии, я спросил его, знает ли он Рюрика Ивнева. Литератор сказал, мол, кто же его не знает – он ведь был другом Маяковского, стихи в молодости писал неплохие и был, это всем известно, голубым... Последнее несколько омрачило мои детские воспоминания о Рюрике Ивневе, несколько затемнило тот яркий ореол, который в моем воображении витал над его обликом.

И вот в феврале 2003 года, когда я должен был для получения Грин-карты на въезд в США дополнительно пройти медкомиссию в спецполиклинике, у меня произошла еще одна встреча с Рюриком Ивневым.

Я прошел медкомиссию и должен был прийти за ответом через 3 часа. Куда деть это время? Я бродил по близлежащим магазинам, неожиданно оказался недалеко от Ваганьковского кладбища и решил зайти на кладбище и проведать могилу моего двоюродного брата, известного композитора Эдуарда Хагагортяна. Дело было зимой. Могилу оказалось не так-то просто найти – я приблизительно помнил аллею и знал, что ограда могилы должна быть слева от тропинки, но горы собранного снега, сугробы –все это смазало топографическую картину в моей памяти. И потому я ходил явно вокруг и около нужной мне могилы (в конце концов я ее все же нашел), читал надписи на надгробьях и неожиданно увидел надпись: «РЮРИК ИВНЕВ». Я вздрогнул и остановился как в детстве, когда играя в футбол, вдруг замечал его стремительную фигуру в длинном пальто, сбегающую по железной лестнице, стоял, смотрел на могилу, как смотрел вслед выходящему за ворота Рюрику Ивневу, когда мальчишки, не понимая, чего я встал как вкопанный, криками пытались вернуть меня в игру, так и сейчас я смотрел на могилу, наверное, не всем известного литератора и думал о том, почему вдруг у семилетнего мальчика на всю жизнь отпечаталось в памяти имя этого человека и его образ? Почему этот мальчик стал пробовать писать, едва научившись рисовать буквы и почему в конечном итоге стал тоже в какой-то мере литератором?

И почему судьба привела его в конце концов на могилу того самого человека, о котором он помнил всю жизнь...