Месть Ленину

Месть Ленину

В 1984 году я в составе группы членов Союза кинематографистов был в туристической поездке по Франции. Нас возили в Лувр, в Версаль, на Елисейские поля и, самое главное, нас повезли в Дом-музей В.И. Ленина на улицу Мари Роз.

Вся группа втайне считала это время зря потерянным в Париже, но о том, чтобы как-нибудь «отхилять», притвориться больным или опоздать к автобусу – об этом не могло быть и речи – сразу становишься невыездным. Все это знали и потому со 100-процентной явкой отправились на эту Рю де Мари Роз. В автобусе гид нас предупредила, что дом этот, где жил вместе с Крупской Владимир Ильич и в квартире которых сейчас музей – самый обыкновенный дом в Париже. Там, рядом с квартирой Ильича, живут нормальные люди и они проявляют недовольство, что в эту квартиру таскается масса народу. Они писали в мэрию жалобы, центральный комитет Французской компартии рассматривал вопрос о приобретении в свою собственность всего этажа, где находится дом-музей Ленина, но то ли денег не собрали, то ли жильцы не захотели выселяться, но вопрос этот открыт. И потому просьба ко всем нам – по лестнице подниматься тихо, не разговаривая, в квартире Ильича не шуметь и так же тихо надо уходить.

– В общем, считайте, что вы посещаете конспиративную квартиру, – закончила гид.

Когда мы высыпали из автобуса возле нужного дома, несколько человек тут же отбежало к витрине единственного магазина поблизости – это был мясной магазин. Каких только видов мяса здесь не было! Сейчас все привыкли к этому, а тогда для многих из нас это был почти что шок – после наших пустых универсамов такой «Дом мяса», фейерверк филейных частей различных оттенков красного, от бледно-розового до пурпурного, парад печенок и куриных грудок, бараньих ребрышек и свиных ножек.

– В хорошем месте Владимир Ильич жил, – вздохнув, сказал известный грузинский режиссер, бывший в нашей группе.

– Жаль, не дожил до того, чтобы и у нас в стране такие магазины появились, – сказал оператор из Литвы.

От созерцания мясных деликатесов нас оторвала гид – велела всем построиться в линейку и так, чуть ли не на цыпочках, мы вошли в подъезд и поднялись на пятый, не то шестой, этаж.

Квартирка у Ильича оказалась сверхскромной. Узкий топчан, обитый парусиной, конторка, письменный столик, так, в общем, ничего толком я не запомнил. Как теперь говорят – сплошная беднота. Все тихо ходили по квартире, восторгались неприхотливостью жилья великого вождя и его скромностью, а грузин-режиссер шепнул мне на ухо:

– Зато хорошо питался – для здоровья это главное! Магазин внизу видел?

Так же осторожно гид вывела нас из квартиры и велела тихо спускаться по лестнице.

Тут я должен описать лестничную площадку дома-музея. Представьте старый московский дом, где на каждой лестничной площадке имеются четыре двери и на каждой двери по несколько звонков.

Вот такая площадка и в доме-музее Вл. Ил. Ленина в Париже. Только в квартиру-музей один звонок, а в остальные квартиры по несколько, два-три и более. Не знаю, коммуналки там у них или что – не был внутри.

Так вот, когда мы вышли из квартиры, я остановился, потому что у меня развязался шнурок на ботинке, стал завязывать, а потом, когда завязал, вдруг понял, что я на площадке один, а все уже на два-три этажа ниже. И тут меня охватило непреодолимое желание – и я понял, что противостоять ему я не смогу.

Если кто помнит, герой Дж. Лондона не мог удержаться, чтобы не метнуть яйцо в работающий вентилятор. Но мое желание не было таким безобидным – я это понимал. Секунды две-три во мне боролись приобретенный годами жизни в нашей стране страх и очевидно сохранившееся мальчишеское озорство (так я, пожалуй, могу теперь это охарактеризовать), после чего я подскочил к одной из дверей и сразу нажал все кнопки звонков, потом к другой, третьей и чуть ли не кубарем скатился по лестнице.

(Должен признаться, что ни разу в своей жизни – ни до, ни после – я ничего подобного не делал).

– Позвонил соседям? – шепотом спросил меня грузинский режиссер, когда я присоединился к группе.

– Нет, шнурок развязался, – сказал я.

– А я хотел позвонить! – страстно сказал он. – Но меня не так бы здесь поняли...

– Да, – согласился я, ликуя внутренне от того, что я ЭТО все же сделал.

Теперь, вспоминая этот случай, должен признаться, что ни тогда, ни тем более теперь, когда все кому ни лень поругивают публично Ленина, я к нему не испытывал антипатии или «личной неприязни», а наоборот, уважал, как человека, сделавшего эпохальное открытие – построение первого в мире социалистического государства. Например, как Королева, который впервые в мире запустил искуственный спутник Земли и схватился за голову, когда услышал его сигналы из космоса – свершилось! Так, на мой взгляд, и Ленин осуществил впервые в мире вековую мечту многих людей – построение бесклассового общества. Особенно сильно это ощущается здесь, в Майами, одной из цитаделей благополучного капитализма, да и в Москве теперь, я думаю, тоже.

И что бы не писали сейчас о его злодеяниях, я знаю, что человек, одержимый такой идеей, не мог быть злым. Идея была и остается (я имею в виду идею коммунизма) очень благородной и заманчивой.

Как и идея вечного двигателя, который, как это теперь уже всем известно, никогда не может быть создан.

Так что тот мой поступок был, скорее всего, своеобразным протестом против существовавших тогда в нашей стране правил и норм, навязываемой нам морали, образа жизни и ложных принципов.