По ту сторону Атлантики

По ту сторону Атлантики

Соединенные Штаты Америки вступили в войну только в 1917 году, и сразу же из норвежского посольства в Вашингтоне полетели тревожные телеграммы.

Недостающий хлеб и топливо Норвегия получала из-за границы. Теперь американцы резко сократили поставки зерна и предупредили, что вовсе прекратят их, если норвежцы не выполнят особых требований относительно торговли рыбой и медью.

Случилось то, что предвидел Нансен: народ невоюющей Норвегии стал голодать. Хлеб не всегда выдавали даже по карточкам. Белую муку отвешивали в аптеках но рецептам врачей.

К Нансену пришла делегация членов парламента:

— Вы должны поехать к американцам в Вашингтон. Только вы можете спасти положение. Уговорите их — иначе мы погибли!

Нансен пересек океан. В Вашингтоне его встретили холодно, почти надменно. Норвежская миссия? Восемь человек? Это слишком много. Достаточно трех.

Рассерженный Нансен хотел было отказаться от переговоров, но в гостиницу принесли телеграмму: «Зерна осталось на два месяца». И пять человек отправились обратно в Норвегию, а трое — Нансен, его помощник и секретарь — остались, чтобы уговорить американцев дать хлеб норвежским рыбакам и рабочим.

Уговаривать пришлось долго. Американцы соглашались дать зерно в том случае, если норвежские корабли станут работать на Америку. Немного продуктов Нансену удалось сначала выхлопотать лишь для новой экспедиции Амундсена. Разбив при спуске со стапеля о нос заменившего «Фрам» корабля «Мод» кусок льда вместо бутылки шампанского — пусть сразу привыкает к своей стихии! — Амундсен намеревался осуществить теперь тот план дрейфа к Северному полюсу, которому изменил ради броска к Южному…

Соскучившись на чужбине, Нансен вызвал к себе дочь. Он встретил ее в нью-йоркской гавани. Лив не верила своим глазам: отец повез ее в лучшую гостиницу на Пятом авеню; он занимал там несколько комнат, обставленных с вызывающей роскошью. Апартаменты для миллионеров!

— Что поделаешь, здесь ценят человека и по содержимому кармана. — Отец посмеивался в усы, наблюдая за изумленной дочерью. — Если человек не тратит столько-то долларов в день, считается, что он вообще немного стоит, и с ним, чего доброго, не будут вести солидные дела.

На следующий день они поехали по самым дорогим магазинам, самым модным портным. Отец, всегда такой скромный, всегда зло вышучивавший тех девиц, которые интересуются «тряпками», впервые в жизни заказал дочери изысканные туалеты. Лив сияла. Отец вздыхал:

— Так надо!

Прожив неделю в Нью-Йорке, Нансен снова вернулся в Вашингтон. И Лив с ним. Переговоры шли туго, кто-то ловко и хитро мешал норвежской делегации. Нансен потом узнал, что это действовал английский посол лорд Перси, называвший себя другом Норвегии.

Однажды отец вернулся в гостиницу хмурым и рассерженным. Лив ни о чем не расспрашивала, но он заговорил сам:

— Американцы, видите ли, хотят получить точные сведения о будущей норвежской политике, прежде чем помогать нам дальше. И, представь, они искренне удивились, когда я сказал, что норвежская политика — внутреннее дело самих норвежцев.