«Город, суматоха и пустота…»
«Город, суматоха и пустота…»
Новое экспедиционное судно «Михаэл Сарс» идет к Исландии и острову Ян-Майен. Это исхоженные тысячами судов воды. О таких рейсах в газетах пишут самым мелким шрифтом даже тогда, когда на палубе судна — сам Нансен.
Он вместе с профессором Бьёрном Хелланд-Хансеном намерен изучать холодные и теплые морские течения. Биологи, как видно, окончательно потеряли Нансена; океанография интересует его все больше.
«Михаэл Сарс» должен уходить из порта Гейрангер на западном побережье страны. Нансен едет туда горной дорогой.
Хорошо, что город, суматоха и пустота остались позади, там, внизу. Сырой воздух, дыхание ледников освежает как роса, прогоняет душевную хмурь.
Полно, ему ли жаловаться на душевную хмурь, на пошлость жизни, на пустоту? Весь мир знает и прославляет его. У него есть все, что, по мнению многих, нужно для полного счастья.
Но с годами человек все зорче и требовательнее приглядывается к окружающему миру. И, приглядываясь, Нансен убеждается, что мир этот не так хорош, как казалось ему в беспечные годы юности. Сильный угнетает слабого, целым народам не дают жить так, как им хочется. Вокруг слишком много ненужной шумихи, жизнь загромождена условностями. Горе тебе, если заметят у тебя шляпу, рубашку или взгляды, уже вышедшие из моды!
Как подумаешь обо всем этом, о суматохе и пустоте больших городов, таким чудесным кажется маленький порт, где стоит у причала «Михаэл Сарс»! Тут, наверное, живут просто и мудро. Сегодня воскресенье, и мужчины, покуривая коротенькие трубки, валяются на солнечном зеленом пригорке. Они болтают о ветре и об улове. Тут же девочка-подросток в красной яркой шапочке пиликает на гармонике. Из гавани выходит лодка с темным заскорузлым парусом: парень с девушкой отправились на прогулку по фиорду.
«Михаэл Сарс» ждет только Нансена, все уже давно в сборе. Тотчас поднимают якорь. Море зыблется сталью, огненный шар солнца погружается в него. Буревестники реют, как будто ищут чего-то, чего никогда не находят и чего нельзя найти. Не так ли и у людей?
Дни плавания разнообразит только погода. Ползет густой туман, и чудится — вот-вот из шерстисто-серых масс покажутся корабли древних викингов. Эти люди были способны на подвиги и на злодеяния, они наполняли свою жизнь борьбой и приключениями.
«Михаэл Сарс» встает на якорь в исландском фиорде. Стайки уток носятся над водой, в здешних реках наверняка водится форель, в горах — куропатки. И Нансен говорит Хелланд-Хансену:
— Вот где можно жить полной жизнью. Пусть себе мир крутится, как ему заблагорассудится!
Он как-то мало задумывался до этого о том, что видел во время своих поездок в больших городах Европы. Странно, что их жизнь привлекает многих — жизнь с робкой нищетой и вызывающей роскошью, жизнь, где теснота, скученность, серость давят человека. А здесь, на берегу фиорда, среди зеленых склонов, базальтовых скал и крестьянских домиков, люди свободны, добры и прямодушны.
Так думается ему — и он не хочет видеть, что на самом деле жизнь тут тяжела, груба и бедна, что исландские батраки нищи и забиты. У него одно желание — вновь обрести утраченное душевное равновесие. Он сыт по горло своей славой, и невеселые мысли о ней доверены дневнику:
«Никогда я не чувствовал себя таким бедным и ничтожным, как теперь, в качестве героя, которому воскуривают фимиам; моя душа словно разграблена, обшарпана незнакомыми людьми. Куда бы убежать и спрятаться, чтобы вновь найти самого себя».
Он не хочет признаться себе, что в желании пожить в стороне от больших событий, предоставив миру крутиться, как ему заблагорассудится, нет и капли мужества. Уйти от того, что волнует, не бороться против пошлости, несправедливости, а бежать в приукрашенный, придуманный мирок — разве это не пресловутая «линия отступления», противником которой он был там, где дело шло о борьбе с природой?
И, хотя в рейсе Нансену удается выполнить давно задуманное исследование внутренних волн, успех не радует его. Лавовые склоны потухших вулканов острова Ян-Майен, по которым ползут бледно-голубые ледники, кажутся ему слишком мрачными, а плавник на узкой полоске прибрежного песка напоминает выветрившиеся кости неведомых ископаемых.
Душевная хмурь не проходит.