ПО ТУ СТОРОНУ ОЗЕР

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПО ТУ СТОРОНУ ОЗЕР

До истечения моего контракта с «Интером», заключенного до конца сезона 1995/96, оставался еще год. Но шансов вернуться в миланский клуб у меня не было, поскольку «Интер» в то время переживал очередную кардинальную перестройку.

Новым президентом клуба стал Массимо Моратти — человек с легендарной фамилией, по крайней мере для болельщиков черно-синей команды. Его отец Джампьеро занимал пост президента «Интера» в 60-е, в эпоху наивысшего расцвета клуба, который дважды подряд выигрывал Кубок чемпионов и Межконтинентальный кубок. 11онятно, что с приходом Моратти-младшего поклонники «Интера » начали мечтать о возвращении тех славных времен.

Новый президент засучил рукава и решительно взялся за дело: сменил практически весь руководящий состав, взяв себе в помощники выдающихся в прошлом игроков того великого « Интера» — Сандро Маццолу, Джачинто Факкетти, Луиса Суареса, продал и всех футболистов, которых можно было продать, — Берхкампа, Йонка, Сосу и других. Короче говоря, «Интер» в течение нескольких недель изменился до неузнаваемости. Новое руководство, новые игроки. новые амбиции… Было ясно, что в этот момент клуб едва ли будет рассчитывать на помощь футболиста, вернувшегося из «Дуйсбурга». Так что я не питал на свой счет никаких иллюзий и понимал, что должен подыскивать себе новую команду.

Надо сказать, что «Интер» в мое отсутствие провел очередной неудачный сезон. Лишь в самый последний момент он сумел протиснуться в Кубок УЕФА, забив спасительный гол на последних секундах последнего матча чемпионата и в итоге финишировав шестым. Но, по сути, для клуба с таким прошлым шестое место не сильно отличается от тринадцатого. Так что Массимо Моратти имел полные основания для начала своей перестройки.

Вернувшись из Дуйсбурга в Милан, я узнал кое-какие подробности о том, как моя команда прожила, а вернее, промучилась сезон без меня. Например, о том, что в какой-то момент совершенно испортились отношения тренера Бьянки с Берхкампом и Йонком. Вдруг ни с того ни с сего он перестал обращать на них внимание, как в свое время на меня, не разговаривал и даже не вызывал на сборы перед игрой.

Честно сказать, когда я узнал обо всем этом, мне стало страшно обидно за Берхкампа. Ведь это феноменальный футболист! Никогда больше мне не доводилось встречать игрока, одаренного таким огромным талантом. При желании у него, как и у любого другого, тоже можно найти недостатки — скажем, отметить не очень мощный удар, — но в целом по удивительно разнообразной технике, по умению выполнять на огромной скорости приемы любой сложности, по фантастическому чувству ритма и тонкому пониманию игры равных ему во всем мире сегодня найдется не много.

Тем не менее Деннис, как и многие другие прекрасные футболисты, может считать итальянский период своей карьеры неудачным. В «Интере», как и я, он провел два сезона. Но если на мою долю все-таки выпал один удачный год, когда мы заняли второе место, то при нем команда в чемпионате выступала значительно хуже. И единственным светлым воспоминанием у него, как и у меня, остается Кубок УЕФА, завоеванный «Интером» в тот год, когда наши с Берхкампом пути пересеклись в Милане.

Неудачный период в «Интере» в глазах его почитателей с лихвой компенсируют многочисленные успехи в «Аяксе», «Арсенале» и сборной Голландии. Я, конечно же, не могу похвастаться подобными достижениями и говорю сейчас не о них, а лишь о том, как загадочно и порой нелогично складывается жизнь. Талант Берхкампа бесспорен, но почему-то в Италии, где становились кумирами многие, он раскрыться не смог.

Что помешало ему? Быть может, не хватило характера, сил выдержать бремя ответственности, ведь от него так многого ждали в «Интере»! А может, просто не сумел адаптироваться к итальянской жизни. Такое ведь с каждым может случиться, а не только с нами, россиянами, приезжающими поистине из другого мира. В «Интере» почему-то это происходит регулярно. При мне такая участь постигла, скажем, цивилизованного немца Маттиаса Заммера, который безуспешно пытался постичь итальянский язык, да и вообще с трудом привыкал к миланской жизни. Хотя его футбольный талант тоже не поставишь под сомнение, что он доказал, вернувшись на родину, выиграв со сборной чемпионат Европы, с дортмундской «Боруссией» — Кубок чемпионов и получив к тому же «Золотой мяч» лучшего игрока Европы.

Но в «Интере», повторю, Заммер провалился. Как, в общем-то, провалился и Берхкамп. К слову сказать, Деннис, прирожденный бомбардир, забивал за «Интер» не так уж много. Если отбросить реализованные им пенальти, то на его счету окажется примерно столько же голов, сколько и на моем, хотя понятно, что он действовал значительно ближе к чужим воротам, чем я, а значит, имел многократно больше возможностей.

Раз уж я заговорил о том, что было общего в нашей с Берхкампом итальянской эпопее, то следует отметить, в чем заключалось различие. А различие — и очень значительное! — проявилось в самом конце. Я, завершив выступление в «Интере», отправился в «Дуйсбург», а Берхкамп, тоже, как мы знаем, покинувший Милан без особой славы, оказался в «Арсенале». Вот, собственно, и вся разница. Но, согласитесь, разница огромная!

Думаю, после всего уже прочитанного вами, мое объяснение не покажется вам странным и нелогичным. Счастье Берхкампа заключалось в том, что его дела вел настоящий профессиональный агент. Как вы помните, решение уйти в «Дуйсбург» я принял самостоятельно, поскольку с Джованни Бранкини еще по-настоящему не сошелся. И, конечно, я совершил большую ошибку.

В принципе, в момент перехода не так уж важно, удачно ты играл в «Интере» или не очень. Важно, что это «Интер» — уже одно только название говорит об определенном уровне. Из «Интера», будучи даже не самым важным его игроком, можно уйти практически в любую серьезную команду Европы. А можно и остаться в Италии, пусть не в великом, но в среднем клубе типа «Сампдории», «Пармы» или «Фиорентины». Будь рядом со мной опытный помощник, он без труда нашел бы подходящий вариант, который все равно оказался бы лучше «Дуйсбурга».

К моменту возвращения в Милан из бундеслиги я уже все это понимал. Понимал, что одно дело — уйти из большого клуба в захудалый и совсем другое — совершить путь в обратном направлении. Поэтому, как я уже сказал, у меня не было иллюзий относительно своего будущего в «Интере». За год меня забыли, и рассчитывать на возвращение было бы наивно.

Тем не менее «Интер», когда я вернулся в Милан после короткого отпуска, создал мне отличные условия для тренировок. В ожидании команды я работал с тренером по физподготовке, а кроме того, ко мне подключили группу ребят из молодежного состава, так что наши совместные занятия приносили обоюдную пользу: и мне было интересно бегать с молодыми, да и я мог им кое-что полезное показать. А мой агент Бранкини тем временем подыскивал для меня новый клуб.

* * *

Вскоре прокуратор пришел ко мне с подобранным вариантом. Из всех имевшихся предложений наиболее подходящим ему казалось то, что поступило от швейцарского клуба «Лугано». Поначалу я не разделял его оптимизма: мне хотелось играть в Италии, швейцарский же чемпионат меня особо не привлекал.

Но Бранкини настолько обстоятельно и детально изложил свои соображения, что после недолгого разговора с ним перспектива отъезда в «Лугано» показалась мне заманчивой. Действительно, прокуратор обратил мое внимание на несколько преимуществ этого клуба перед остальными.

Прежде всего, Швейцария — это спокойная страна, в которой живут спокойные люди. И футбол там спокойный, не требующий такого напряжения нервов и сил, как в Италии или другой ведущей футбольной стране. Для меня это прекрасная возможность прийти в себя, вновь поверить в свои силы, обрести душевное равновесие. Кроме того, «Лугано» в тот год получил право играть в Кубке УЕФА, а значит, я имел шанс показать себя в Европе (забегая вперед, отмечу, что шансом этим я сумел воспользоваться).

Лугано находится в итальянской части Швейцарии, поэтому проблем с языком у меня возникнуть не могло. И вообще, этот город лишь в часе езды от Милана, так что я, можно сказать, вообще не покидал свой дом. «Тебе не будет одиноко, — говорил Бранкини. — Чуть загрустишь — и можешь съездить навестить друзей. Или они запросто приедут к тебе в гости. И кроме того, если тобою заинтересуется какой-нибудь итальянский клуб, его представителям не составит труда приехать посмотреть на тебя».

Поговорив со своим новым прокуратором, я наконец сумел в полной мере осознать, как хорошо иметь рядом такого человека. Я послушался его совета, согласился на предложенный им вариант и впоследствии ни на секунду не пожалел об этом.

Итак, я отправился в Швейцарию. Лугано оказался замечательным городом, очень похожим на Комо, только, на мой взгляд, еще красивее. Он тоже расположен на озере, окруженном горами. В общем, это один и тот же альпийский район — озеро Лугано разделяет две страны: на одном берегу Швейцария, на другом Италия. Так что я и вправду чувствовал себя как дома, тем более что вокруг все говорили только по-итальянски.

Небольшой уютный стадион моего нового клуба, как правило, заполнялся от силы наполовину. Лишь однажды мне довелось увидеть его забитым до отказа, но об этом чуть позже. Вообще же футбол в Швейцарии не слишком популярен, тамошний народ больше любит хоккей. И хоккейная арена города, вмещающая пять тысяч зрителей, на каждом матче переполнена.

Не миновало всеобщее увлечение и меня: однажды я тоже решил сходить на хоккейный матч, когда узнал, что команду, приехавшую в Лугано, тренирует Александр Якушев. Не помню уже, что это была за команда, но встречу с легендарным спартаковским игроком моего детства я запомнил надолго. Якушев оказался очень приятным в общении человеком, и мы в тот вечер провели вместе довольно много времени.

В футболе же мои дела складывались вполне успешно. Я действительно чувствовал себя спокойно и был доволен своей игрой. Снова стал забивать: в двенадцати матчах, проведенных в швейцарском первенстве, я четырежды добивался успеха, и это, конечно, тоже вселяло в меня уверенность в себе.

Приятным сюрпризом стала великолепная организация этого маленького клуба. Все в нем работало безупречно, как знаменитые швейцарские часы, так что все мои опасения насчет того, что я окажусь в очередном «Дуйсбурге», рассеялись. Думаю, даже в Италии клубы с такой организацией нужно искать не в числе середнячков, а ближе к элите. Это, между прочим, отметили и сами итальянцы — Карло Анчелотти, тренировавший тогда «Парму», пригласил в свой штаб тренера «Лугано» по физподготовке: уж где-где, а в Италии в этом вопросе разбираются лучше всех в Европе.

* * *

Спрашивая себя о том, какие достижения на футбольном поле я считаю самыми главными в своей карьере, я обращаюсь мыслями к европейским кубкам. В сезоне 1990/91 я вместе со «Спартаком» дошел до полуфинала Кубка чемпионов: по дороге мы по пенальти обыграли «Наполи» Диего Марадоны, а затем добились впечатляющей победы над мадридским «Реалом» на его поле — 3:1. Два других ярчайших воспоминания связаны с Кубком УЕФА: в 1994 году я выиграл его в составе «Интера», а осенью 1995-го вместе с партнерами по «Лугано» вошел в историю швейцарского футбола.

Европейскую кампанию наш клуб начал тогда с предварительного раунда, где никаких проблем не испытал. Встречаясь с каким-то скромным соперником из Люксембурга, мы в гостях сыграли вничью — 0:0, а дома крупно выиграли. Так мы попали в основную сетку Кубка УЕФА.

За процедурой жеребьевки я наблюдал по телевидению в прямом эфире. В глубине души я хотел, чтобы в соперники нам выпал «Интер», хотя понимал, что вероятность чрезвычайно мала, ведь в жеребьевке участвуют 64 команды.

По регламенту сильнейшие клубы рассеивались, чтобы в первом же круге не попасть друг на друга. Помню, внутри этой группы посеянных команд «Интер» попал в пару с «Кайзерслаутерном». Шары с названиями команд-соперниц для этих клубов из корзины вытаскивал не кто иной, как Вячеслав Иванович Колосков. Я, разумеется, не помню, кто достался немцам, поскольку ждал, когда настанет очередь соперника «Интера». И вот Колосков достает шар, раскрывает его, разворачивает запрятанную в нем бумажку и показывает ее в камеру. Боже мой, на бумажке написано: «Лугано»!

Что тут со мной стало! Я заорал так, словно забил гол, сразу же бросился к телефону и набрал номер Берти. «Мы попали на вас, скоро встретимся!» — возбужденно говорил я Николе, который, как оказалось, этой новости еще не знал. А узнав от меня, тоже обрадовался, но спокойно сказал: «Ну, порвем вас, как Тузик шапку». По логике, такой исход казался наиболее вероятным, но, конечно же, в тот момент я совершенно не думал о результате грядущей встречи. Главным для меня было то, что я вернусь на свой родной «Сан-Сиро», увижусь с друзьями, вновь предстану перед своими болельщиками.

В тот момент я даже и представить себе не мог, что мы в состоянии победить «Интер». Но после первого матча, прошедшего в «Лугано», подумал, что это не такой уж невероятный исход.

Игра с «Интером» вызвала в Лугано такой огромный интерес, что на нашем небольшом стадионе за обоими воротами пришлось срочно возводить временные трибуны. Заполнены они были в основном итальянцами, благо путь из Милана был близким. Но и наши болельщики не оставили нас без поддержки, установив, наверное, рекорд посещаемости за всю историю клуба.

А вот погода преподнесла сюрприз иного рода: шел сильный дождь, сопровождавшийся к тому же яростными порывами ветра. В общем, испытание выдалось не из легких.

В этих ужасных условиях игра прошла при ощутимом преимуществе нашей команды. Мы подолгу владели инициативой, много атаковали, однако нам все же пришлось отыгрываться: бразильский защитник «Интера» Роберто Карлос в очередной раз мастерски исполнил штрафной. Его коварные крученые удары сегодня известны всему миру, а при тогдашней погоде они были опасны вдвойне — дождь и ветер делали траекторию полета мяча изменчивой и совершенно непредсказуемой.

Но в конце концов погода восстановила справедливость и проявила свою объективность: чилиец Карраско сравнял счет ударом с углового. Вероятно, он хотел выполнить подачу, но ветер занес мяч прямо в ворота, заставив ошибиться Пальюку. Ничья — 1:1 — стала для нас отличным результатом, а ход игры придал уверенности перед ответной встречей. Мы поняли, что «Лугано» в состоянии бороться с «Интером» на равных, а значит и — чем черт не шутит! — победить его.

Накануне отъезда в Милан я, как большой знаток «Интера», дал интервью, и котором, думаю, выразил тайную надежду каждого своего товарища по команде. Я пообещал болельщикам выиграть на «Сан-Сиро».

Это был фантастический день в жизни каждого из нас. Все сложилось просто великолепно. Бывают дни, когда ты играешь здорово, но дела у команды не ладятся, она терпит поражение и ты не получаешь особого удовлетворения от собственной хорошей игры. Бывает и наоборот, когда ты выступил так себе, а команда победила: все радуются, а тебе мешает присоединиться в общему ликованию засевшее внутри подлое чувство недовольства самим собой.

Но в тот вечер все было прекрасно: я провел свой лучший матч за полтора года (после игры в Дортмунде за «Интер» против «Боруссии» в четвертьфинале весной 1994-го) и так же прекрасно сыграла вся команда. Ситуация обязывала нас идти вперед, поскольку нулевая ничья устраивала соперника, и мы практически весь матч провели активно, много атаковали, в конце концов заслужив сенсационную победу.

Правда, гол мы вновь забили весьма странный. Оставалось играть пять-шесть минут, «Интер» уже явно был настроен только на сохранение нулевого счета, и мы понимали, что нужно забыть обо всем и попытаться забить гол, презрев осторожность. Очередная наша атака была остановлена на фланге недозволенным приемом, и мы получили право на штрафной метрах в десяти от линии ворот и в трех от боковой линии. С такой позиции, конечно, никто не будет бить по воротам, здесь напрашивается сильная подача в штрафную. К мячу вновь подошел Карраско, наш мастер исполнения стандартных положений, и крученым ударом направил мяч в сторону ворот. Мы почти всей командой бросились на эту подачу, однако до мяча так никто и не добрался. Только Фонтолан, пытаясь отбить мяч, слегка чиркнул его ногой и изменил направление полета, чем окончательно дезориентировал вновь неудачно сыгравшего Пальюку. В итоге мяч прямо перед голкипером проскользнул в ближний угол ворот «Интера».

Миланцы, спохватившись, бросились спасать игру, однако им было слишком трудно перестроиться: к этому моменту они уже приучили себя к мысли о том, что должны только удерживать счет, и теперь им требовались огромные усилия, чтобы заставить себя от пассивной, разрушительной игры перейти к активным действиям. Для этого у них просто не осталось сил и времени. Наши же силы были удесятерены предчувствием победы, мы сумели не поддаться панике и продержались до финального свистка.

Что тут началось! Обезумев, мы носились по всему полю, обнимались, прыгали и орали, как малые дети. Кажется, никто из нас в полной мере не соображал, что делает. Я, например, чуть не нанес травму товарищу по команде, пробегавшему мимо меня. Желая разделить с ним радость победы, я схватил его за уши и резко притянул его голову к своей. Увы, точно рассчитать силы мне не удалось, и наши лбы с треском сошлись. Надо заметить, лоб у меня крепкий, но даже я почувствовал в тот момент, что несколько перестарался — черепушка от удара загудела. Товарищу же моему пришлось и того тяжелее, поскольку удар пришелся ему не столько в лоб, сколько в бровь. Думаю, он не упал в обморок только благодаря адреналину, бурлившему в крови после нашей исторической победы.

Это ведь и вправду была историческая победа: до тех пор ни одному швейцарскому клубу не удавалось выигрывать в еврокубках у итальянского, тем более у такого гранда, как «Интер». Каждый из нас в тот миг ощущал себя героем швейцарского народа, этаким новым Вильгельмом Теллем.

Обратный путь в Лугано превратился в сплошной торжество. Шампанское и пиво лились рекой, мы ни на секунду не умолкали, распевая всевозможные победные песни. Когда закончились все, сочиненные до нас, мы принялись за создание новых, и немало в этом преуспели.

Европейская кампания «Лугано» закончилась в следующем же круге — мы дважды (1:2 дома и 0:1 в гостях) проиграли пражской «Славии», которая впоследствии сотворила сенсацию, обыграв «Рому» и дойдя до полуфинала Кубка УЕФА, где уступила «Бордо». Для нас поражение от чешской команды не было позорным, тем более что никто уже не мог столкнуть нас с пьедестала, на который мы вознеслись благодаря победе на «Сан-Сиро».

Для меня эта победа была вдвойне приятна: я не только вернулся на свой родной стадион, но и покинул его в ореоле славы, напомнив итальянцам о себе и показав, что еще кое-чего стою. Мне оставалось только благодарить судьбу за то, что она предоставила мне такой великолепный шанс и позволила использовать его на все сто процентов.

Моя «гастроль» на «Сан-Сиро» не прошла незамеченной: уже через четыре месяца после моего приезда в Швейцарию я получил приглашение вернуться в «кальчо».