848

848

16. Имеется в виду статья П. Пильского «О красоте и пустоте», противопоставляющая «Картонный домик» творчеству Зиновьевой-Аннибал и пьесе Ф. Сологуба «Любви», сопровожденная редакционным примечанием: «Точка зрения редакции на г. Кузмина и Кузминых диаметрально противоположна взгляду г. Петра Пильского» (Свободные мысли. 1907. № 14. 20 августа (2 сентября)). В опубликованой там же статье К. Чуковского «Чудо» говорилось: «И вот все эти стукающие так или иначе лбами в те или иные плиты — оглянулись и увидели г. Кузмина. Он стоял в жеманной этакой позе — губы сердечком — и лепетал, жантильничая:

Все только мелочи,

Все только мелочи.

За ним другие озорники, г. Ауслендер, сюсюкающий — ну, совсем по-французски, г. Чулков с шаманским бубном, г. Городецкий хлыстовствующий, и другие — эти ужасные „и другие”, которые плодятся ежедневно, пожирают друг друга с неимоверной быстротой и умудряются одновременно и шаманить, и хлыстовствовать, и сюсюкать — точь-в-точь как их учителя и наставники». Пильский же в своей статье, словно отвечая Чуковскому, говорил: «…я очень любил, люблю и всячески защищаю и хвалю талант и, значит, темы М. Кузмина и совсем не люблю и не выношу измышлений госпожи Зиновьевой-Аннибал. И не оттого, конечно, что Зиновьева-Аннибал наперекор всем своим желаниям и стремлениям до удивительности и чрезвычайности добродетельна, М. Кузмин же из рук вон порочен, а только потому, что Кузмин настоящий, редкий, смелый и искренний художник, в то время как Зиновьева-Аннибал могла бы с большим успехом вышивать по канве, быть начальницей института или торговать калужским тестом. <…> Кузмин, например, в своем „Картонном домике" подкупает и трогает своим лиризмом, нежностью и редкой тонкостью. Словом: или автор „Крыльев" — настоящий и большой художник, и тогда все, чем живет его поющая и творящая душа — свет, святость, любовь и чистота; или это модник, подражатель и ничтожество, и тогда с ним не о чем и не для чего говорить».