273

13. Ср. записи в дневнике Иванова за это число: «…усталость прошла, как только мы завидели у подъезда одновременно прибывших Сомова и Кузмина. К счастью, мы подоспели как раз вовремя. Аладин улыбался своей милой улыбкой, ласково дарящей и как бы приглашающей к танцу Харит. А в глазах Антиноя было щедрое солнце и он возвестил о своем желании прочитать, наконец, свой знаменитый дневник. Когда мы сели за чайный стол, прибыл и Renouveau. Замуртуд <Зиновьева-Аннибал. — Н. Б., С. Ш.> легла на кушетку, придвинутую к столу. Аладин протянул ноги на стулья. Я сидел между Антиноем и Замуртуд. Renouveau наблюдал меня en face, чтобы кидать мне иронические упреки, в роде: „Он ведь мертвый человек" и т. п. Чтение было пленительно. Дневник — художественное произведение. <…> После чтения — скучноватые разговоры и споры на темы пола. Если бы Антиной не упрямился и не рефлектировал раньше, боясь прочесть мне дневник, — не пришлось бы и мне насчет его упрямиться и рефлектировать, подчас абсурдно, и томить его анализами и полемиками» (Иванов. Т. II. С. 749–750. Здесь дано с исправлениями по автографу: РГБ. Ф. 109. Карт. 23. Оп. 1. Ед. хр. 19).