Оружие: от шоу до поля боя

Оружие: от шоу до поля боя

Летом 2002 года меня отправили в служебную командировку в качестве эксперта на английский авиасалон «Фарнборо Интернэшнл-2002», который традиционно считается главной аэрокосмической выставкой каждого четного года. В табели о рангах она занимает второе место в мире после французского ежегодного авиакосмического салона в Ле-Бурже.

Участие нашей страны в британском авиашоу преследует едва ли не единственную цель — поддержание имиджа авиадержавы. Этим мы напоминаем, что способны реально выступать на мировом рынке авиавооружений.

Во время салона довелось поговорить о проблемах использования авиации в локальных конфликтах с генеральными конструкторами КБ Сухого и Миля. С удовольствием передал слова восхищения всех, кто в конце 1999 года видел в деле новейшие штурмовики Су-39 конструктора Владимира Бабака в действии. Воистину — это самолет завтрашнего дня.

Был приятно удивлен, что штурмовик оснащен аппаратурой, позволяющей пилоту видеть даже табличку с названием улицы в городе. А по живучести машина сравнима разве что с танком. Можем же делать великолепную боевую технику!

«Вы не знаете, какие лежат у нас под сукном фантастические разработки, для реализации которых просто нет денег», — честно признались гении русского авиастроения.

В свою очередь, и я поделился своей болью. Речь пошла о «рабочих лошадках войны» — вертолетах.

Более половины авиационной техники ОГВ давно уже выработало межремонтный и назначенный ресурс и эксплуатируется только благодаря продлению ее срока специалистами Министерства авиационной промышленности и НИИ МО. Семьдесят пять процентов двигателей находятся в таком же состоянии. Войскам не до технических новинок: лишь бы винтокрылые машины перенесли их в район выполнения боевой задачи. А вертолетчики и рады бы, но зачастую не могут. Чтобы подняться в воздух, не хватает самого необходимого: лопастей несущего винта, главных и хвостовых редукторов, генераторов и автоматов перекоса лопастей…

Во многом из-за физической изношенности Ми-24 и Ми-8, в основном применяемые в этом районе, не в состоянии совершить противоракетный маневр и становятся легкой добычей для переносных зенитно-ракетных комплексов.

Мне запомнился разговор со старшим летчиком отдельного транспортно-боевого вертолетного полка майором Александром Дзюбой (впоследствии он стал Героем России):

— Вертолетчиков-северокавказцев, товарищ командующий, в авиачастях других военных округов иначе как «божественным ветром» (камикадзе) не называют, — горько пошутил Александр Иванович. — И ведь правда: чем мы отличаемся от японских камикадзе, летавших таранить американские авианосцы в 40-х годах XX века? Поднимаешься в воздух и отгоняешь от себя мысли о том, что родная «восьмерка» может запросто развалиться в небе. При такой интенсивной эксплуатации наша эскадрилья если и протянет, то максимум год…

Что было ответить асу? Что производители боевых машин тоже едва сводят концы с концами? Но ведь это стыдливая полуправда.

Та же статистика свидетельствует: компания «Рособоронэкспорт» по итогам работы в 2001 году по праву вошла в десятку крупнейших мировых экспортеров вооружений, заработав на военных поставках 4,4 миллиарда долларов. Алжир получил ракетные системы для своего военно-морского флота, Греция — противотанковые системы. Китай приобрел 40 истребителей Су-ЗОМК и 8 подводных лодок. Колумбийские государственные символы нанесены на 6 вертолетах Ми-17. «Миль» также построил 6 Ми-35 для чешской армии. Индия купила субмарины и ракеты. Индонезию снабдили автоматами Калашникова и вертолетами, Малайзию — ракетами «Игла», Мьянму — истребителями МиГ-29. Нигерия посчитала необходимым приобрести у России 9 вертолетов Ми-35. Судан закупил 12 истребителей МиГ-29, Пакистан — 12 транспортных вертолетов Ми-17, Йемен — 14 истребителей МиГ-29…

А в зоне проведения контртеррористической операции только за 2001 год 20 вертолетов получили различные повреждения от огневого воздействия с земли. Десять крылатых машин (восемь Ми-8, один Ми-24 и один Ми-26) пополнили по различным причинам список безвозвратных потерь.

Впрочем, итоги технического перевооружения мотострелковых воинских частей и подразделений в ходе военной реформы тоже, мягко говоря, не вызывают особого восторга. СКВО остался со своей старой, измотанной еще в «первую Чечню» боевой техникой. Хотя иногда российские оборонщики преподносили войскам приятные сюрпризы. Нижегородские автомобилестроители порадовали своим ответом на американский автовездеход «Хаммер» — в Чечне проводились испытания аналогичной машины «Водник».

и вертолеты, просто незаменимо. Так оценили ковровский пистолет-пулемет солдаты и офицеры.

Но при личной встрече на мою просьбу продолжить оружейное «меценатство» представитель завода лишь грустно улыбнулся: больше просто не можем. Если бы поступил госзаказ, ответил он, тогда другое дело. Но заказы, увы, не поступают, хотя даже в минимальной партии себестоимость одного «Каштана» не превысила бы двухсот долларов.

Неужели жизнь вертолетчиков и танкистов стоит меньше указанной суммы?!

Вот и воюем тем, что изобретено три-четыре десятка лет назад.

А вот террористы мыслят иначе. Готовясь к той или иной боевой операции, они до мелочей обдумывают свою экипировку, капризно подбирают необходимое оружие. И деньги при этом для них значения не имеют.

В той же банде, прорвавшейся на территорию Северной Осетии из Грузии, оснащение боевиков было на высоком уровне. Да, оружие осталось армейским: автоматы Калашникова, снайперские винтовки Драгунова, переносные зенитно-ракетные комплексы «Игла-2». А вот экипировке боевиков наши армейские разведчики откровенно завидовали.

У каждого командира бандгруппы (такие группы состоят обычно из 10–12 человек) — спутниковая портативная система глобального позиционирования (GPS), позволяющая мгновенно определить свое местонахождение. У всех боевиков — легкие одноместные палатки, невесомые спальные мешки. Обязательными были даже тепловые химические составы: насыпал такого порошка в ботинки — и в течение суток у ступней ног температура 35–40 градусов тепла. Комфортно, и вероятность простудиться минимальная.

Нет этих «мелочей» ни у армейской разведки, ни у войскового спецназа. Да что там «мелочи» — не хватает основного: засекреченных радиопередатчиков, специальных винтовок и автоматов, рейдовых рюкзаков, разгрузочных жилетов, тех же систем глобального позиционирования….

В этой связи мне запомнилась беседа с командиром разведвзвода старшим лейтенантом Анатолием Дронем. В Объединенной группировке войск он прославился тем, что за два с половиной года, со времени прибытия в Ханкалу, не потерял ни одного солдата — все его разведчики вернулись домой живыми. И это несмотря на то, что именно его парням командование частенько доверяло выполнение самых ответственных задач.

За четыре года офицерской службы этот командир взвода награжден двумя орденами Мужества и медалью «За отвагу». Впрочем, за эти самые четыре года офицер, кроме войны, ничего и не видел: после выпуска из Московского общевойскового командного училища прямым распределением — в Таджикистан. Потом — Чечня.

Из своих подчиненных он лепил настоящих профессионалов, занимался с каждым солдатом индивидуально.

Но поразило меня другое: каждый из его разведчиков был экипирован не хуже киношного Рембо. На мою шутку: мол, наверное, крепко с вещевиками дружишь? — командир взвода только рассмеялся.

— Наши снабженцы, — отвечает, — это чеченцы из Ведено.

Дело в том, что боевая группа взвода в последнее время «работала» в горах Веденского ущелья. «Вот уж где настоящий бандитский рассадник, — поделился впечатлениями Дронь. — Там, в окрестностях Ведено, мы обнаружили базы с вещевым имуществом и продовольствием. Эти базы хранения, конечно, уничтожили. Ну а добру — не пропадать же!

«Добро» было очень даже специфичное: натовские камуфляжные летние и зимние костюмы, маскировочные халаты для снайперов, добротные сапоги с пластиковыми пластинами на подошвах, очень удобные «разгрузки», позволяющие распределить всю тяжесть переносимых боеприпасов равномерно на все тело…»

Таким образом разведчики обзаводятся тем, что им действительно необходимо для ведения боевых действий. Тем же, кто подобных «духовских» баз не нашел, приходится закупать необходимое на «Большой земле» в специализированных магазинах (сейчас по части экипировки можно найти буквально все).

То, что боец специального назначения должен иметь специальное вооружение и экипировку, наши государственные мужи осознали лишь после нападения банды Бараева на Театральный центр в Москве. После этих трагических событий нашлись и деньги, и полное согласие депутатов Госдумы с правительством относительно специальной экипировки.

Вот уж воистину, гром не грянет — мужик не перекрестится. Жаль только, что от финансового пирога армейским спецназовцам и разведчикам мало что достанется. Хотя для них в зоне проведения контртеррористической операции практически каждый день — свой «Норд-Ост».

С трудом верится и в то, что даже после утверждения Верховным Главнокомандующим ВС РФ В. В. Путиным планов переориентации части задач Вооруженных сил на борьбу с терроризмом вооружение специальных подразделений армии изменится в лучшую сторону. Ведь в том же Северо-Кавказском военном округе борются с терроризмом уже более десяти лет — начиная с осетино-ингушского конфликта в 1992 году. Сколько было послано «наверх» рекомендаций и пожеланий по поводу выделению необходимого минимума для успешного ведения боевых действий, который под силу даже нашему небогатому государству, не перечесть. А вышло по Крылову: воз наших проблем с нами же и остался.