Место и время
Место и время
На войне как на войне. Она всегда оставляет после себя жертвы и разруху. Лет двадцать назад даже в страшном сне я, как и множество военных моего поколения, не мог представить, что придется воевать на родной земле, да еще со своими же соотечественниками. И тот факт, что меня и других военных вынудили это сделать бандиты, — весьма слабое утешение. Но иначе мы поступить не могли. Жизнь заставила.
Однако безусловный положительный момент «чеченской эпопеи» — то, что армия здесь не только сражалась. Она многое восстанавливала и строила. Если возрождение Чечни в чем-то и обозначилось, то прежде всего в появлении капитальных военных городков. Сегодня они фактически стали форпостами стабильности на этой не знающей покоя земле. Возвели городки в труднейших условиях военные строители, а эксплуатируют их, обеспечивают жизнеспособность новостроек нередко подвергающие себя риску работники квартирно-эксплуатационных частей (КЭЧ). И те и другие очень многое сделали для обустройства войск и местного чеченского населения. Думается, о военнослужащих и гражданском персонале строительно-квартирного комплекса стоит рассказать особо. Тема заслуживает того. Тем более что в СМИ и в целом в обществе об этом мало говорили, мало знают. А жаль. Военные строители за свой каторжный труд заслуживают слова благодарности.
Как и любого другого офицера, жизнь меня часто сводила с квартирными службами и военными строителями. Нередкие переезды из гарнизона в гарнизон, с последующими заселениями в общежития, коммуналки и (о счастье!) в изолированную квартиру, подразумевали получение и сдачу ордеров, каких-то справок и многое другое. Все это отнюдь не способствовало горячей любви к работникам квартирно-эксплутационной части или, как их называют в войсках, — «кэчманам». Тем более что жилье большей частью нуждалось в ремонте. Одно спасение, что заселяли в него быстро. Если же после смены места службы мне говорили, что жить пока негде, то обещали, что сейчас военные строители возводят дом и через несколько месяцев квартира будет готова. Обычно так и случалось, но мы, бесквартирные, ворчали и сердились, что придется где-нибудь снимать угол.
И все же то, что моему поколению лейтенантов или капитанов тогда не нравилось, сейчас нынешней молодой офицерской когорте кажется неосуществимой мечтой. Выпускники военных университетов и институтов успевают стать майорами, а то и полковниками, когда получают свою первую квартиру. Поэтому в нынешние времена, если есть такая возможность, я стараюсь разделить с офицерами эту радость получения жилья — сам вручаю ордера. Вот только праздники такие случаются куда реже, чем хотелось бы. Основные силы, средства, техника нашего строительно-квартирного комплекса брошены в Чечню. И не зазря. Там уже поднялись военные городки в станице Калиновской, в Ханкале, Борзое, Шали. В этих населенных пунктах теперь есть настоящие гарнизоны — своего рода военные базы — с казармами, столовыми, медпунктами, складами, школами, магазинами.
Прежде, еще до первой чеченской кампании, то есть в советское время, несколько городков располагалось в Грозном. Под селением Шали квартировали танкисты, а в Ханкале размещались авиаторы. Ханкалу особенно чтят в нашей семье. Ведь здесь моя мать-казачка познакомилась с моим отцом, бывшим в ту пору военным летчиком. Так что в определенном смысле мои корни — именно в Ханкале. Много воды с тех пор утекло…
Уже после первого освобождения Грозного (зимой 1995-го) районы, где располагались военные городки, лежали в развалинах. Встал вопрос: стоит ли их восстанавливать? Ответ должны были дать военные проектировщики и архитекторы.
Еще не отгремели выстрелы, когда в Грозный прилетели начальник 711-го военпроекта полковник Салав Зайналабидов и главный инженер полковник Владимир Ткаченко с несколькими изыскателями. Прежде они бывали здесь не раз, по их проектам в столице республики было возведено несколько десятков зданий, они украшали Грозный. Теперь же, чтобы добраться в центр города из полуразрушенного аэропорта Северный, им пришлось взобраться на броню.
Взорам проектировщиков открылась страшная картина. Война не пощадила ни одного здания, спроектированного ими и по их чертежам построенного военными строителями. Одни из них еще дымились, другие (с вмятинами и проломами, а то и со снесенными несколькими этажами) казались безжизненными… В каждом из них могли затаиться боевики. Но медлить было нельзя. И, рискуя попасть под обстрел или подорваться на растяжке, проектировщики провели тщательное обследование развалин. Приговор вынесли неутешительный — руины восстановлению не подлежат. Надо возводить городки на новом месте.
В ходе второй контртеррористической операции вопрос о восстановлении городков в центральных районах Грозного даже не ставился. Во время повторных боевых действий было окончательно уничтожено все, что можно было хоть в какой-то мере возродить.
Но это было позже. А в первую чеченскую кампанию проектировщики полковника Зайналабидова подготовили проектно-сметную документацию на три городка: один — на пустыре в районе аэропорта Северный, второй — в Ханкале и третий — под селением Шали. Два из них (в районе аэропорта Северный и в Ханкале) удалось почти полностью построить. Начались работы и на третьем — под Шали. Но в конце 1996-го поступил приказ вывести войска. Работы пришлось прекратить.
К зодчим, вообще ко всем строителям, у меня отношение особое. Я уже говорил в первой книге о том, что в юности хотел стать архитектором. Более того, после окончания школы даже поступил на архитектурный факультет Московского института инженеров землеустройства. И если бы не ушел в армию и не поступил в военное училище, сегодня был бы зодчим. А учитывая династическую привязанность к Вооруженным силам, по всей вероятности, выбрал бы профессию военного зодчего.
Но жизнь сложилась по-другому, а любовь к архитектуре осталась, как и любовь к городу моего детства — Грозному. Что, кстати, неудивительно — в не столь далеком прошлом он с полным на то основанием считался одним из красивейших на юге России.
Ныне как-то подзабылось, что Грозный заложили русские солдаты, чтобы помешать абрекам, промышлявшим разбоем, спускаться с гор в долину. Центральная часть города была спланирована с учетом прохождения войск, улицы — прямые и широкие. Прежде здесь было много зелени и цветов, над речкой — прекрасный старый парк с вековыми деревьями… Столицу Чечни пощадила Великая Отечественная война. Фашистов, рвавшихся к грозненской нефти, остановили под Владикавказом.
В свое время мне нравилось гулять по набережной Сунжи, где стояли старинные чугунные фонари, любоваться особняками XIX века, как будто перенесенными из сумрачного Санкт-Петербурга на солнечный Кавказ… Неподдельное детское любопытство вызывали расположенные в центре Грозного военные городки. В них сохранились казармы, другие здания и сооружения дореволюционной постройки. Каждое с толстыми и прочными стенами, как бы подчеркивавшими свою принадлежность к военному ведомству. Ныне всего этого больше не существует. Осталось лишь на старых фотографиях да в памяти коренных грозненцев. Война прошлась по городу безжалостным, всесокрушающим катком.
Что делать? Опускать в бессилии руки? Отчаиваться? Конечно, нет. Поэтому там, где была хоть какая-то возможность и надежда, военные проектировщики старались возродить дома. Наглядный пример тому — Ханкала. Фактически это предместье Грозного, отделенное от него утопающими в прежние времена в зелени дачами. Военный городок состоял из зданий разных лет постройки: похожих на особняки двухэтажных «сталинок» с толстыми стенами и высокими потолками, куда более скромных кирпичных пятиэтажек хрущевской поры, не обошло Ханкалу и панельное строительство. Однако в 1995 году здесь не осталось почти ни одного целого здания. Проектировщики все их досконально обследовали и в короткий срок выдали необходимую документацию для строителей. И что вы думаете? Все жилье восстановили!
Во вторую военную кампанию все было разбито и разрушено. Причем повреждения еще более серьезные, чем прежде. Прилетевший из Ростова главный инженер Военпроекта Владимир Ткаченко и все члены возглавляемой им группы изумлялись: как могли в ходе боевых действий выстоять стены возведенных военными строителями зданий и сооружений?! Стройбат традиционно и прежде критиковали, да и теперь поругивают за невысокое качество отделки, штурмовщину перед сдачей объектов в эксплуатацию. Но прочность домов, возведенных военными строителями, всегда оказывалась отменная. Это доказали обе чеченские войны. Ни авиабомбы, ни артснаряды коробок домов не сокрушили. По крайней мере, большую их часть. И все же результаты боев ужасали.
Восстанавливать, как известно, тяжелее, чем строить заново. Больше забот и у проектировщиков. Ведь нужно досконально обследовать каждый квадратный метр кирпичной кладки, технические помещения, прилегающую территорию и многое другое. Изыскатели и проектировщики Андрей Мельников, Владимир Чижов, Альберт Айдогдыев, Николай Иванов, Алексей Гришанов спускались в темные и забитые мусором цокольные этажи. Неяркий свет фонариков вырывал из темноты «лежки» боевиков и наспех оборудованные места, где жители прятались от артобстрелов и бомбежек. Вместе с проектировщиками (обычно впереди) шли саперы. В ходе таких обследований неоднократно находили установленные боевиками мины-ловушки, растяжки. Не меньшую опасность представляли и подъемы по искореженным лестницам на полуразрушенные этажи, обследования прилегающей территории. За день проектировщикам и изыскателям приходилось проходить до двадцати и более километров. А ведь надо было не только пройти по развалинам, но и записать все данные, по которым, опять же в короткое время, предстояло определить судьбу того или иного здания. Часть строений пришлось потом разобрать или пустить под нож бульдозеров, но большинство удалось восстановить. Это дало возможность не только ускорить возрождение Ханкалы, городка в станице Калиновской, но и сберечь для нового строительства большие деньги.
Городки в Чечне проектировались с учетом реально сложившихся обстоятельств. Если в Ханкале большинство зданий лежало в развалинах, то станицу Калиновскую жестокие бои обошли стороной. Проектировщикам работать здесь было легче, проектносметную документацию подготовили быстрее, и со временем военный городок в Калиновской первым передали в эксплуатацию.
Два же других городка (под селениями Шали и Борзой) пришлось возводить с первого колышка. «Шалинскую базу» проектировали ростовчане из 711-го военпроета, «борзойскую» — москвичи из Центрального военного проектного института.
Выбор места для городка — дело архиответственное. Все определяется его военной целесообразностью, но вместе с тем надо подобрать такую территорию под застройку, которая бы располагалась невдалеке от хорошо оборудованной дороги (прокладка новой обходится крайне дорого), не подвергалась затоплению, должна была иметь подземные водоносные слои, подходящие грунты и многое другое. Ошибаться тут нельзя, иначе в будущем возникнут проблемы.
Военные поселения часто бывают и градообразующими. Тот же Грозный, Владикавказ, Майкоп, ряд других городов на Северном Кавказе были заложены вначале, в XIX веке, как крепости. Планировали их русские военные инженеры. Их талант, чувство предвидения определили и далекое будущее этих поселений. Они стали крупными промышленными и культурными центрами региона, а многие из зданий, возведенных в XIX веке и в дореволюционные годы, стоят и поныне. Я никогда не переставал удивляться этому. Как мудро все делалось!
Итак, начальник 711-го военпроекта полковник Зайналабидов.
Мне неоднократно доводилось встречаться с Салавом Зайналабидовичем. Это способный, высокоэрудированный и смелый человек. Вместе со своими проектировщиками и изыскателями он шел сразу же за боевыми порядками, не раз попадал под обстрел. Но иной, более спокойной жизни полковник Зайналабидов и не представлял, работать в условиях войны уже привык. Кроме того, затяжка в производстве работ даже на несколько дней на такой же срок отдаляла ввод строительных объектов в эксплуатацию. А это существенно для войск.
Участок под городок возле Шали нашли сравнительно быстро. А с территорией в горном районе вблизи границы с Грузией пришлось, как говорится, повозиться. Первоначально намеченное место не подходило по всем условиям. Пришлось его перенести в район высокогорного селения Борзой.
И в первую, и во вторую войну городки в Чечне монтировались из сборных зданий. Но все они спроектированы в лучших традициях русской архитектурной школы. Все делалось быстро и обеспечивало армейцам приличные условия для жизнедеятельности.
Труд коллектива 711-го военпроекта позже получил высокую оценку. Большая группа изыскателей, проектировщиков, архитекторов была удостоена государственных наград. А ставший к тому времени генеральным директором Военпроекта и полковником запаса заслуженный строитель России Салав Зайналабидов был награжден орденом «За военные заслуги».
По делам и честь…