4. Битва в пути

4. Битва в пути

Я вскинул руки для объятья И оказался… на кресте.

Н. Зиновьев

Анатолий Дмитриевич Знаменский!

Человек, писатель, озабоченный судьбой России гражданин. И еще он называл себя шолоховедом (шолохоЕдом — в шутку). Кстати, он лауреат премии им. М. А. Шолохова. И стал он им в годы черной реакции шолохоненавистников, поднимающих и поныне время от времени грязную волну против великого русского писателя, обвиняя его в плагиате романа «Тихий Дон».

Анатолий Дмитриевич — один из немногих, кто поднял свой голос в защиту Шолохова. Кто помнит те времена, тот знает, что надо было обладать мужеством, чтобы пойти на это. Знакомые московские писатели рассказывают, какие баталии были на заседаниях комитета по шолоховским премиям, когда обсуждалась кандидатура А. Знаменского: он и антисемит, и бывший зэк, и бездарь, и даже враг народа. Один из членов комитета разошелся так, что лишился дара речи во время своего выступления (Бог шельму метит!). Перечисляя «грехи» Знаменского, он «задохнулся» от ненависти. Несколько секунд молчал, вытаращив глаза.

И что за люди — нелюди?! И их, таких, много развелось. От ненависти готовы на любые подлости. Видите ли, они считают, что

не может быть, чтоб Шолохов — молодой крестьянский сын создал такое произведение литературы, которое затмило все их выморочки про революцию и гражданскую войну в России.

Я не буду называть их по именам — это известные люди. И легко угадываются по характерным признакам. Один из них от имени всех этих шолохоненавистников на похоронах К. Симонова, у гроба покойного, над могилой поклялся мстить Шолохову до последнего своего дыхания, «стереть в порошок».

Потом неуклюже они отшучивались, мол, что поделаешь — родная кровь. Фанат! Мол, таким вот образом отдал пальму первенства своему брату. Но откуда такая ненависть? Почему этот человек, когда случается ему мелькнуть на телеэкране, при упоминании одного имени Шолохова бледнеет, словно гриб — поганка? А нестриженая борода его встает дыбом?

Видно, этому человеку неведомо, что творческое соперничество, и даже взаимная неприязнь, среди творческого люда — дело обычное. И подогревается оно жгучим желанием преуспеть более коллеги. Это естественно, это нормально. Но при этом люди не должны терять человеческое лицо. Не впадать в безумство патологической ненависти.

Л. Н. Толстой, говорят, не любил Добролюбова. Называл его «очкастая змея». Не любил В. Шекспира, его творчество. В. Белинский не любил Н. А. Некрасова. Опять же — его творчество. Он считал его стихи нарочито народными. Но они никогда не опускались до того, чтобы мстить. И не насылали друг на друга проклятий. А время показало, что и тому, и другому, и третьему досталось места в литературе, в истории и в сердцах читателей и почитателей.

Соперничество в любой области творчества и деятельности людей — это двигатель творческого порыва. Ненависть же к преуспевающему — от черной зависти. А зависть, как и злость, — признак бессилия. Мало того, зависть сушит душу, зависть сжигает, зависть, наконец, унижает и уничтожает человека. Или им все дозволено? Нет, господа хорошие, хоть вы и богоизбранный народ, и Бог милостив,

но все это до поры до времени. Ибо им, Богом, назначен Судный День. Отнюдь не за добрые дела. Именно за талмудистские завихрения.

Неприятие талмудистами Знаменского началось давно. Как только четко проявилась его гражданская позиция. Местные талмудисты дали команду «фас», и началось. Особенно злобно и почти открыто выступили они, когда писатель пробивался со своим романом «Красные дни», впоследствии получившим всенародное признание и Государственную премию.

Расскажу об этом подробнее на правах одного из первых, кто узнал о том, что А. Д. Знаменский пишет новый роман. На правах одного из первых авторов, кто написал о трудном прохождении рукописи сквозь цензурные «рогатки». Моя статья под названием «Трудные дни “Красных дней”» была опубликована в газете «Кубанские новости» 22.02.1997 г., а затем я включил ее в книгу «Ближе к истине». Процитирую ее частично:

«Я пришел проведать его в больницу. Это было лет пятнадцать тому назад. Он чувствовал себя уже сносно, а потому мы вышли в прибольничный скверик, сели на лавочку, поговорили о том о сем. И вдруг он стал рассказывать, что пишет новый роман о гражданской войне, о командарме Миронове. Кто такой Миронов, я в то время понятия не имел. Ибо в СССР знали двух командармов — Ворошилова и Буденного. Но, оказывается, был еще третий — Миронов Филипп Кузьмич. Донской казак, лихой рубака, любимец донского казачества. Из простонародья поднялся до командарма. Причем назначен был на эту должность по рекомендации самого Ленина. Воевал за Советы. После был рекомендован, опять же Лениным, на пост инспектора казачьих войск при ВЦИКе. Выехал в Москву за назначением, но к месту не прибыл. Как только появился в Москве — был арестован по интриге Троцкого и К° и злодейски убит во внутреннем дворике Бутырской тюрьмы во время одиночной прогулки» (Версия).

— …Фигура ярчайшая! — заметно волнуясь, рассказывал Анатолий Дмитриевич. — Похлеще Ворошилова и Буденного… Кстати, некоторые славцые дела его они приписали себе…

Как этот роман, так и присуждение премии им. М. А. Шолохова стали реальностью вопреки воле и интригам талмудистов. Чудо из чудес, какие может творить только Россия. Только русские.

В литературном отношении роман не блещет. Об этом говорил и сам Анатолий Дмитриевич.

— Это скороспелая публицистика. Я торопился поскорее положить информацию на бумагу. На меня давил огромный материал, оказавшийся в моих руках. Было бы преступлением пренебречь хотя бы одним фактом, одним документом. Надо было выплеснуть, запечатлеть все. А потом уже… Если доживу до второго издания, то почищу и стиль, и язык.

Не дожил. Скончался на подъеме творческих сил. Ему «помогли» в этом наши местные талмудисты. Один из них — никто Канашкин, называющий почему?то себя литературным критиком. Меня он полоскает в своих поганых, бездарных книжках с приставкой «некто» — некто Ротов; поэтому отдаю ему должное — «никто» Канашкин. Критик — самозванец, окололитературный прохвост, которого к литературе нельзя подпускать на пушечный выстрел. Таким был категорический вердикт писателей после первой же его критвыходки. Ибо как можно писать критику на то или иное произведение, того или иного автора, не читая произведения? А просматривая его по «диагонали», руководствуясь личными пристрастиями: угоден ему, неугоден человек. Именно на этом «диагональном чтении» поймали его писатели. И Знаменский в том числе. Он и сказал ему об этом в резкой форме, присущей писателю в таких случаях. Он терпеть не мог профанации, фальши и вообще непорядочности. Ведь это окололитературное чудо думало, и думает до сих пор, что никто ничего не поймет в его литкритической дрисне. Но его раскусили сразу. И дали полный отлуп от писательской организации. Но на нашу беду, народ у нас отходчивый: приняли в Союз писателей, и даже сделали редактором альманаха «Кубань». Говорят, к тому приложил руку и сам Знаменский. За что получил потом от него «фраера». Судился с ним.

Дальше — больше: во дни разгула дерьмократии сей прохиндей «выменял» как?то редакционные комнаты на двухкомнатную квартиру и присвоил ее. Об этом я писал в «Литературной России». А с него как с гуся вода. Блымает своими бесстыжими глазами. Тайком от писательской организации приватизировал альманах «Кубань»; увел в неизвестном направлении, по словам коллег, — в направлении загородной дачи, имущество редакции. Дело дошло до того, что в отчетном докладе П. Е. Придиуса сей окололитературный несун был недвусмысленно назван «вором в прдфессорской мантии». При всем честном народе.

А сам о себе на форуме интеллигенции города почти в упоении процитировал с трибуны муниципального органного зала постоянного своего оппонента В. Тихомирова, который публично, в своей статье, назвал его «сперматозоид Канашкин».

Сей фрукт не брезгует даже оскорблениями в свой адрес, лишь бы «прославиться». Неважно, какой окрас, лишь бы про нас!..

Сидящий рядом со мной человек возмущенно ерзнул в кресле: мол, истинно одноклеточное! «Ляпнуть такое с трибуны форума!». А я подумал: это что! Однажды на юбилейном широком застолье у нас в литстудии в подпитии он взял слово и вдруг стал рассусоливать о важности мошонки… Я ему крикнул с места: это тема для докторской?!. Он бешено сверкнул на меня глазами. У него ко мне явное неравнодушие. Настолько, что однажды в ярости он пообещал изрубить меня на куски и смыть в канализацию.

Ну что можно сказать еще об этом одноклеточном? Один из наших литаксакалов посоветовал ему (на полном серьезе) попроситься в психушку и там…

— Организовать отделение писательской организации, — приплясывая по своему обыкновению, возгорелось окололитературное чудо.

— Не только, — сказал ему старейшина, — и возглавить! Прихватить с собой пару — тройку таких же и стать во главе.

Мне кажется, этим и кончит никто В. Канашкин(д). Это приставленное мною «д» само напрашивается к нему. И вот почему.

В свое время он, возглавляя альманах «Кубань», выдал «нагора» целый блок антисемитских публикаций. Вплоть до Протоколов Сионских мудрецов. И прогремел на весь Союз (тогда был еще СССР). Особый интерес почему?то проявили к этим публикациям в Тель — Авиве. Слали ему просьбы — заявки, желающие иметь номера альманаха с этими публикациями. Говорили, что он даже получает денежную подпитку из Израиля.

В чем дело? — недоумевали все мы. Оказывается, он сам из того же десятка. А по их талмуду разрешается все, что выгодно тебе. В. Канашкин, который по всем признакам В. Канашкин(д), сделал себе имя на антисемитской теме.

Некоторые местные талмудисты, не разобравшись толком, подступились к нему с претензией: мол, это почему, на каком-таком основании ты позоришь евреев? Присутствующие при этом коллеги говорят, он, не моргнув глазом, выпалил этим «оскорбленным»: «А я сам еврей! И вот Юра (Соловьев) — тоже. А по нашему Талмуду разрешается все, что тебе выгодно». И обиженные-оскорбленные, почесав в затылке, удалились.

Удивительное дело! Ископаемый цинизм! Декларируемый, кстати, в Катехизисе еврея в СССР.

Анатолий Дмитриевич делился: когда ему доводилось рассказывать об этой «отповеди» В. Канашкин(д)а «обиженным и оскорбленным» писателям в Москве, ему не верили: «Что ты? Канашкин — самый яростный, самый убежденный антисемит!».

Разве это не чудо? На бичевании единоверцев сделать себе имя, спекулируя на этом самым наглым образом. Я к чему?

Этот самый «сперматозоид», окололитературный прохиндей, размахивающий удостоверением члена Союза писателей, критик-самозванец, он же «вор в профессорской мантии», он же талмудист кубанского розлива, ничто(жество), сделавшее себе имя и карьеру на антисемитской теме и на том, что пел аллилуйя высоким литературным и руководящим авторитетам. Сначала возносил до небес писателя А. Знаменского, а потом вдруг «понес его по кочкам», как говорится. Сам, не написавший ни единой строчки прозы, поучает других, как надо писать. Это все равно, что если бы сапожник стал поучать конструкторов космических кораблей, как надо «кроить» летательные аппараты.

Вопрос. Откуда такая самоуверенность и зверская ненависть? Оказывается — то был заказ. Поступила команда «фас».

Анатолий Дмитриевич знал это. И возникла между ними вражда.

В. Канашкин(д), клеймивший ранее В. Лихоносова («Куда бежит Троха?»), очевидно, получил команду: В. Лихоносова оставить, переключиться на А. Знаменского.

Они схватились на одном писательском собрании. Это была битва титана и пигмея. Знаменский только — только от инфаркта отошел. После этой схватки ему становилось все хуже, хуже. А В. Канашкин(д) ходил с гордо поднятой головой.

В перерыве того собрания я подсел к Анатолию Дмитриевичу, стал успокаивать, уговаривать не волноваться. Мол, Канашкин того не стоит. Он взглянул на меня сердито. А когда я снова стал его уговаривать, он взглянул холодно и отчужденно. И выдал вдруг:

— Ты что не понимаешь, что происходит? По заказу шельмует. Триумф обрезанного духа! Талмудист самого гнусного пошиба. А косит под русского патриота…

Откровенно говоря, я его не понял тогда. А позже, когда прочитал эту канашкинскую дрисню под названием «Триумф обрезанного духа», понял, что это он про себя — «обрезанный дух». Талмудистской закваски обрезок.

Он «доставал» Знаменского с упорством маньяка. Я не раз задавался вопросом: почему? Ведь совсем недавно он возносил его до небес. А «ларчик просто открывался»: ему, видно, заплатили за травлю Знаменского. Кто? И тут я вспомнил, что он не раз похвалялся, что ему идет денежная подпитка из Тель — Авива. А оттуда не платят за красивые глазки.

Когда не стало Анатолия Дмитриевича, в писательских кругах пошли упорные домыслы: его «убил» В. Канашкин. И эти слухи нарастают. Переиначив известное изречение, можно с уверенностью сказать: свежо предание… и верится почему?то. Ибо травля писателей с его стороны продолжается. Разделавшись со Знаменским, досадив изрядно экс — губернатору Н. И. Кондратенко, он принялся за Придиуса и Ротова. При малейшей возможности он хлещет помои на нас. И почему?то эти неугодные все те же, из русских, настроенных патриотически. Теперь понятно, чей заказ он выполнил относительно Знаменского и продолжает принимать и выполнять заказы относительно Придиуса. Выпуская из года в год давно почивший и сгнивший журнал «Кубань» на народные деньги, он обливает грязью не только отдельных писателей, а и всю писательскую организацию. Неустанно предрекая ее скорую кончину. При этом почему?то не трогает «соседей». Почему? Да потому что альтернативная писательская организация, исход которой произошел под знаком горбачевской перестройки, находится под негласным покровительством богоизбранных. Как и мэтр наш всероссийского масштаба В. Лихоносов, которого В. Канашкин(д) в свое время терзал словно стервятник. Потом, очевидно, его одернули. Кто? Да все те же. Которые могут вознести до небес и уронить в бездну, по выражению одного нашего коллеги.

Короче, этот окололитературный прохиндей, он же «вор в профессорской мантии», он же ничто(жество), он же «сперматозоид Канашкин(д)» — из тех же, из талмудистов, которые пляшут на трупах и шествуют победно по земному «шарику» по щиколотки в крови. Справляют затяжной Пурим. Пока православный люд исповедует «не убий», они каждый день часами демонстрируют по телевидению кровавые фильмы. И, чувствуется, упиваются этой телекровью. С каким смаком показали недавно даже «Перл Харбор». И мы, похоже, прогнулись. Осталось только водрузить впереди нас, так называемых россиян, «барана — провокатора». Послушного президента.

Исламский мир, тот вздыбился в противоположность православному. Не хочет идти на заклание; устроил им в ответ всемирную интифаду. Недавно даже в Кении достали их: взорвали гостиницу, в которой они поселились. Одна из пострадавших сказала в микрофон журналисту: «Похоже, в мире уже не осталось места, где бы евреи чувствовали себя в безопасности». Поистине так! Ибо даже в небесах где?то, в космосе, их не жалуют. Может, даже сам Бог: стоило появиться израильтянину в составе экипажа Шатл-Колумбия и… Словом, не приемлет их даже космос. В чем дело? А в том, что где бы ни появился этот всемирный гражданин, там «неправда делается».

Однако они продолжают упорно задираться со всеми. Даже с соседями, с Палестиной, разодрались! По сути дела — со своими. Неужели не понимают, что весь мир поднимается против них? За ту же Палестину. За Ирак. Поставили на уши весь мир. Неужели они в этих событиях не слышат раскаты всемирной неприязни?! Неужели до них не доходит, что эта их бредовая идея всемирного господства сродни гитлеровской? Что она приведет их в никуда.

Довели до инсульта Шолохова. Потом Знаменского — очередную тысячную или миллионную свою жертву. Ну и что? На их место встанут новые тысячи, миллионы…

Один из приемов, при помощи которого они «уничтожают» неугодных — это замалчивание. Замалчивали Гоголя, Достоевского, Есенина; терзают до сих пор М. Шолохова; забыли (как бы забыли) В. Г. Короленко: во Всемирную литературу вошли Коротич, Копштейн, а Короленко опустили, не сочли нужным. В. Лихоносов наш и тот представлен рассказом, а В. Короленко — нет.

Явное деление на «свой» и «не свой». А мы?то думаем — гадаем, что творится с нашим мэтром? Долдонит на всех перекрестках — «на Кубани нет писателей». (Разумеется, кроме него, Лихоносова). Чей заказ вы выполняете, Виктор Иванович? Неужели вы думаете, что ваши коллеги не понимают, откуда ветры дуют? Я в свое время в очерке противопоставил вас (благородного) подлому В. Канашкину. Теперь вижу — похоже, вы одного поля ягоды.

Другим приемом, при помощи которого они «уничтожают» неугодных — моральные истязания. Это они, не Сталин, гноили в лагерях Королева, Туполева; весь цвет русской науки; это они «пасли» в ГУЛАГе миллионы русских людей (да и единоверцев заодно), наживаясь на горе людей; это они порушили великую державу СССР, продали и продают естественные ресурсы страны; сделали Россию посмешищем перед всем миром. В мирное время морят голодом и холодом народ. И думают, что это сойдет им с рук. Не надейтесь, господа хорошие! Судный День грянет. Это не мы вам говорим. Это сказано в Священном Писании.