Кронид Обойщиков ЗАВЕЩАННЫЕ СЛОВА

Кронид Обойщиков

ЗАВЕЩАННЫЕ СЛОВА

«Знаменский — лауреат Государственной премии и иесколъких литературных, — создал много превосходных книг, наполненных живой изобразительной тканью и написанных сочным языком»

С Анатолием Дмитриевичем я познакомился в 1961 году. По летам мы почти ровесники, по роду — племени — донские казаки. Но судьбы наши сложились по — разному, хотя одинаково тяжело — он прошел через муки ГУЛАГа, я — через войну.

Годом раньше, завершив двадцатилетнюю армейскую службу, я поселился в городе своей курсантской юности, а Знаменский в том же году закончил Высшие литературные курсы в Москве и приехал жить на Кубань. До учебы в Москве он восемнадцать лет провел в глухих местах Крайнего Севера. Навеки остуженный полярными ветрами, он решил согреться под южным небом. Местом своего жительства Анатолий Дмитриевич избрал рабочий город Хадыженск, а в Краснодар приехал встать на писательский учет.

Руководителем краевой организации писателей в ту пору был Виталий Борисович Бакалдин. На правах гостеприимного хозяина он пригласил Знаменского отобедать в ресторане на углу улиц Красной и Гоголя. К ним присоединились и мы с тогдашним редактором альманаха «Кубань» Александром Ивановичем Панферовым.

Признаться, в тот вечер Анатолий Дмитриевич не произвел на меня особого впечатления. Говорил мало, беседу поддерживал отдельными фразами. В те годы он, конечно, не мог каждому открыться, вылить боль незаслуженно трудной жизни, бросившей тень на его имя. Видимо, он боялся, что его могут не понять и снова уколоть неприятным случайным словом.

Он уже был автором двух объемистых романов, по которым его и приняли в 1957 году в Союз писателей.

На всех писателей я смотрел в те годы с благоговением, но у Знаменского при той встрече я не увидел душевной открытости, к тому же он даже не притронулся к рюмке, и уже одно это в моих глазах снижало его достоинства. Я тогда еще не знал, что воздержание Анатолия Дмитриевича связано с болезнями, приобретенными в лагерной жизни.

Постепенно узнавая Знаменского, я обнаружил у него талант изумительного устного рассказчика. Его можно было слушать часами, восхищаться его страстью, неожиданными сравнениями, улавливать рвущуюся вперед мысль, сопереживать и радоваться его обширным знаниям.

С Анатолием Дмитриевичем мы сблизились не сразу — видимо, все?таки сказывалась полярная разность биографий. Долгое время он почему?то меня и Виктора Иваненко заглазно называл «черными майорами» и считал нечистокровно русскими людьми.

— Может, мое имя вас смущает? — как?то спросил я у него.

— Нет. У меня был хороший знакомый, тоже Кронид. Истинно русский, да еще образованный и добрейший человек. Мы с ним вместе отбывали срок. А вы с Иваненко явные пособники этих…

После такого категорического заявления уважаемого писателя мы с Иваненко долго недоумевали: кому и в чем оказываем пособничество? Со всеми писателями мы старались поддерживать равные товарищеские отношения.

Ко дню моего пятидесятилетия Анатолий Дмитриевич подарил свою новую книгу «Завещанная река» с трогательной надписью: «Дорогому Крониду — с уважением и самыми добрыми пожеланиями в многотрудном поэтическом полете. Анатолий Знаменский 7.04.70».

В дарственной романа «Красные дни» оставил такой автограф: «Крониду Обойщикову, сверхсрочнику нашей литературной дивизии. Сердечно! 4.07.87 г.».

— Наших кубанских писателей только на взвод хватит, — заметил я.

— Но мы?то в дивизии служим, полки которой по всей России великой, — ответил Анатолий Дмитриевич, который всегда мыслил масштабно.

В 1985 году меня избрали секретарем партийного бюро писательской организации. Как?то я провел партсовещание собранно и быстро. После собрания ко мне подошел Знаменский:

— Молодец, так и надо: четко и конкретно, чтобы времени было больше делом заниматься.

С началом перестройки экономики страны и нашего мышления, особенно после трагических событий 1991 года, стали отчетливее проявляться позиции каждого. Отношение ко всему, что происходит в стране, стало как бы лакмусовой бумажкой гражданского самосознания — и я понял, что Анатолий Знаменский, войсковой старшина Всекубанского казачьего войска — Патриот с большой буквы. В день его рождения 1 мая 1992 г. я написал такие строки:

Надо жить теперь сознанием,

Что мы сблизились в году,

Когда я легко

Со Знаменским,

Как со знаменем иду.

Завязалась паша ниточка,

Поздравляю земляка.

Толя, вот тебе открыточка,

Вот тебе моя рука.

Особенно я сблизился с Анатолием Дмитриевичем во время пребывания в Доме творчества в Переделкино осенью 1995 года. Он выехал на несколько дней раньше, следом отправился я.

По приезде в Переделкино разыскал Знаменского. У него нога в гипсе, рядом с кроватью костыли. Оказалось, что при выходе из электрички он неудачно оступился и сломал ногу.

С этого дня мы общались ежедневно, я приходил к нему с удовольствием, исполнял его просьбы, радовался нашим долгим беседам.

Именно тогда я в деталях узнал о РАППе, о кознях вокруг

«Тихого Дона», о преступных директивах председателя Реввоенсовета Республики Льва Троцкого. В первую очередь мне, донскому казаку по материнской линии, интересно было узнать цифры и документы, подтверждающие, что основная масса казачества в годы гражданской войны выступала за Советскую власть. Там же от человека, семнадцать лет отсидевшего в лагерях и прожившего в спецпоселениях, услышать слова в защиту Сталина — государственника. Кстати, я неоднократно от бывших зэков и ссыльных слышал аргументы в оправдание суровых законов того времени.

Говорили мы о нынешних событиях в мире. Американские «томагавки» в те дни бомбили селения сербов. Я прочитал Анатолию Дмитриевичу только что написанные стихи:

…О вы, насильники из НАТО,

Придет, придет и к вам расплата,

Еще не кончен разговор.

Но если промолчит Россия,

И сербы упадут в бессилье,

На молчаливых их могилах

Застынет русский наш позор.

— Хорошие стихи. Перепиши начисто. Завтра ко мне придут из «Советской России», попрошу напечатать.

Знаменский — лауреат Государственной премии и нескольких литературных, создал много превосходных книг, наполненных живой изобразительной тканью и написанных сочным языком. Об этом кто?то скажет обязательно. А я вспомнил только краткие встречи и слова, оставшиеся в памяти.

Толя Знаменский с сестрой идут в школу; семья Знаменских: Анатолий Дмитриевич и жена Нина Сергеевна с дочками Олей и Леной. Хадыженск, 1960 г.

В родительской семье. Первый ряд (слева направо): мать Анна Капитоновна, отец Дмитрий Максимович, сестра Клавдия Дмитриевна. Второй ряд (слева направо): Анатолий Дмитриевич и зять Алексей Александрович Мыльцев

На рабочем столе всегда цветы

Дом Знаменских в станице Слащевской. А. Д. Знаменский и Н. С. Знаменская беседуют с соседкой (слева направо). Май. 1990 г.

Знаменский строит дом, г. Хадыженск

А. Знаменский с женой

В Кремлевском дворце в перерыве съезда писателей СССР. Слева направо: А. Знаменский, И. Варавва, В. Лихоносов, А. Стрыгин, А. Власенко, Б. Тумасов

С Василием Беловым. Апрель, 1993 г.

С поэтом В. Павлиновым, Переделкино; с поэтом И. Беляковым и прозаико И. Зубенко

А. Знаменский и писатель Г. Василенко

В. Максимов, В. Лихоносов, А. Знаменский за чаем

Казакам есть о чем поговорить: А. Знаменский, Н. Авдеев, П. Придиус (слева направо)

В гостях у адыгов

Хорошо работается!; А. Д. Знаменский среди старшеклассников станицы Выселки

В рабочем кабинете. Март. 1984 г.; работе время, потехе — час. В кругу — атаман ВКВ В. П. Громов

Встреча с земляками. Казаки зачитывают А. Знаменскому сообщение об Указе Президента о присвоении ему звания лауреата премии им. М. А. Шолохова. Май. 1995 г., ст — ца Кумылженская

Заглянуть в классику никогда не поздно…; после памятной встречи, посвященной А. Д. Знаменскому. В первом ряду (слева направо): В. С. Ротов — прозаик, Н. С. Знаменская, О. А. Знаменская. Во втором ряду — работники музея