3. Горький плод лауреатства

3. Горький плод лауреатства

К концу 89-го вокруг имени «Nautilus Pompilius» витала таинственность, ни поклонники, ни газетчики, а подчас и друзья не знали толком, что же происходит. Да что там поклонники, вот выдержка из интервью Ильи Кормильцева, данного корреспонденту газеты «На смену» в начале декабря: «Этот год я занимался не столько „Наутилусом“, сколько другими вещами. С трудом представляю сегодня, чем они („Наутилус“ — Л.П.) занимаются. Приходится судить по конечному результату. Последний раз я их видел по телевизору. Это произвело на меня удручающее впечатление.» (9.12.1989.)

Илья несколько лукавил, потому что и знал, и виделся, но заявление показательно до чрезвычайности. К тому времени поэт «собирал манатки», он тоже не выдерживал конкуренции с Умецким, а Умецкий тоже писал стихи, активно писал, и жена его писала… Кормильцев редактировал в Свердловске журнал «МИКС — Мы и Культура Сегодня», активно занимался художественным переводом, переводил и просто так, синхронно, чем, собственно, на жизнь и зарабатывал, пробовал себя в прозе. Как это ни странно, спасла ситуацию премия Ленинского комсомола за 1989 год. По поводу присуждения которой и было дано интервью поэта, в нем он объяснял причины своего от этой премии отказа.

Выдвижение на такую премию — дело долгое, хлопотное, с бумажками и документами, с фотографиями претендентов… Свердловские комсомольцы искренне считали, что совершают для «Нау» великое благо, а что считали в ЦК ВЛКСМ — им видней, в ЦК, но премию после долгих мытарств присудили и… «Русская служба Би-Би-Си» передала отречение от нее одного из трех лауреатов, поэта Ильи Кормильцева.

Заметим по ходу, что это было едва ли не единственное столкновение «Нау» с политикой. Как ни странно, авторы «Скованных одной цепью» и «Шара цвета хаки» в дело реально-политического преображения Отечества нашего старались не лезть. Лишь однажды бес их попутал поучаствовать в сборном концерте в поддержку демократов, то были времена выборов в Верховный Совет РСФСР, времена всенародной поддержки «демократических тенденций», в качестве носителя которых и возник Геннадий Бурбулис. «Носитель» страшно нервничал и, поскольку сам бутылку купить не догадался, быстренько самоопределился в виночерпии. А бутылка была музыкантская, горбачевская, дефицитная. Бурбулис дрожащей рукой разливал и себя не забывал; рокеры косились …

«Сейчас понятно, что Геннадия Эдуардовича Бурбулиса нельзя было выбирать даже в управдомы, — признавался впоследствии Илья Кормильцев („Солидарность“, N9, 93), — но мне не стыдно, потому что Геннадий Эдуардович нам ничего не платил… Таким образом, это была действительно народная поддержка, пусть ошибочная…» Тогда же самому Кормильцеву было сделано предложение на предмет выдвижения в народные депутаты ультрамодного, освященного массой «демократических» имен, Верховного Совета РСФСР. Если вспомнить, что именно тогда в высшие органы законодательной власти без труда попадали и модные телеведущие, и шарлатаны, и просто психопаты, лишь бы подемократичней, нетрудно предположить, что перспектива проникновения Кормильцева в Верховный Совет была более чем реальной. Однако Илья Валерьевич крякнул и от всенародной поддержки наотрез отказался.

А позднее — забежим чуть вперед — уже весь «Наутилус» отказался выступать в грандиозном концерте 21 апреля 93-го на Васильевском спуске. Перед Всероссийским референдумом, в поддержку Ельцина. Участие в «поддержке» обещали оплатить, «Наутилус» заявили в афишках, в чем явно перестарались.

Однако вернемся к премии Ленинского комсомола. Собственно отречение происходило вечером по телефону, Илья ждал звонка и страшно волновался, несмотря на то, что все было заранее оговорено. А когда снял наконец трубку, незаметно для себя, непроизвольно выключил в комнате свет. Ему было страшно. Плюрализм плюрализмом, а хрен его знает, чем все могло кончиться… Говорил он что-то не совсем внятное про «политическую организацию» и гнусную роль подписавшегося под премией А. Иванова в политической травле несчастного рок-н-ролла, телефонная связь традиционно не ладилась, Илье приходилось в трубку орать; в результате все прошло в пересказе комментатора Григория Нехорошева.

И взорвалось! Во-первых, Илья, на двух солауреатов разобиженный, о грядущем отказе даже не поставил их в известность. Во-вторых, у них были на сей счет свои планы, Дима прекрасно понимал, что на премии можно много чего наварить, и был прав. А в-третьих, скандал неминуемо должен был выйти громок, вылиться на газетные страницы, так что замяться без последствий не мог по определению. Так что ругались прилюдно, всесоюзно… Ругались Илья с Димой, Слава по обыкновению отмалчивался и резких шагов не предпринимал. Но активным участникам конфликта было ясно, что дело решит именно он: хрен с ней, с премией, но с кем Слава останется, тот и будет собственно «Наутилус». Что придавало делу некоторый азарт. Увы, сколько бы Дима ни называл себя «художественным руководителем группы „Nautilus Pompilius“», истина уже тогда была и ему, и прочим очевидна: «Слава может остаться один, наберет себе, допустим, хор из филармонии, все равно это будет „Наутилус“». (из интервью В.Комарова.)

Оставлять же сей фрегат, что тоже всем поголовно было очевидно, стало делом чреватым множественными печальными последствиями. «Наутилус», невзирая на морскую ассоциативную направленность собственного названия, прошелся по жизням собственных участников как самый что ни на есть сухопутный, тяжеловесный танк, гусеницами им по печенкам-селезенкам… Ни один из некогда уволенных членов группы впоследствии не смог как-то соразмерно реализоваться. Во всяком случае, в сфере музыкальной. Андрей Макаров, Витя Комаров — бизнесмены. Володя «Зема» Назимов — отличный барабанщик — тоже в бизнесе по уши. Могилевский Алексей записал впоследствии два альбома в рамках своего проекта «Ассоциация Содействия Возвращению Заблудшей Молодежи На Стезю Добродетели», два альбома, так никому и не нужных, в данный момент — 1995 год — опять оказался в «Нау» и опять грозится работать над «Ассоциацией». Егор Белкин… Хоменко, Алавацкий, Елизаров… А уж на тему «Заблудшие директора» «Наутилуса» можно написать отдельную книгу. Наконец, Дима Умецкий…

Вернемся, однако, к скандалу с премией. Цитировать статьи того времени не хочется, от них пахнет чистым дерьмом. И пересказывать историю Диминого ухода тоже не хочется, потому что, как банально это ни звучит, у каждого бывают моменты слабости, срывы. В Свердловске ходили слухи, что Дима за Славой чуть ли не с топором гонялся, но это неправда. Хотя одному из администраторов крепко перепало только за то, что не вовремя под руку подвернулся.

Так или иначе, домик в Коломяках опустел ровно на одного человека. Умецкий ушел и унес с собой неявный привкус очаровательной «дури», окрашивавшей все вещи раннего «Нау». «Я лучшей пары, лучшего дуэта до сих пор еще не видел», — свидетельствует Егор Белкин, а он знает, что говорит. Неприятности пошли «на спад», глухо отдаваясь газетным эхом. Дошло до смешного: одновременно вышли статья в «Аргументах и фактах» (N12, 1990), в которой Бутусов и Кормильцев делились будущими планами группы, и в «Комсомолке» (27.03), где сообщалось, что «Наутилус» окончательно распался, но скоро на виниле появится альбом «Человек без имени». Не появился, не дали… Зря, наверное.