Мы, шуты, — одна артель

Мы, шуты, — одна артель

В пьесе Григория Горина «Шут Балакирев» Шут — это некая дань актерству, лицедейской смелости, мы все вместе, ведь мы — шуты. Есть в пьесе великая реплика, я надеюсь, она будет услышана, когда один из персонажей выкрикивает: «Мы, шуты, — одна артель». То есть это еще и братство, клан. Сегодня я могу, наверное, войти в любой кабинет. Везде меня встретят с улыбкой, с кофе, с чаем, а то и предложат стопку и распростертые объятия. Возможно, сановный человек даже выскочит из-за стола ко мне навстречу. Но я далеко не уверен, что, после того, как за мной закроется дверь, у него не изменится лицо, во всяком случае он обо мне сразу забудет. Все равно для большинства людей мы — живое развлечение. Все равно многие скажут: актер — несерьезная профессия, его задача нас веселить, а уж делом-то занимаемся мы. Помню, какой вышел спор, чуть не до драки, когда я лежал с травмой в отделении замечательного доктора Балакирева (теперь, по-моему, этот физкультурный диспансер называется Научный центр спортивной медицины). На койке рядом — директор крупного завода. «За что этой… дали вторую звезду Героя Соцтруда?» Это он о Галине Сергеевне Улановой. «За что? Она там ножкой бум-бум. Она бы ко мне на завод пришла и посмотрела на руки настоящих Героев Соцтруда!»

Такое отношение к моей профессии сидит в большей части обывателей. Я не могу подобного не осознавать. Поэтому фраза: «Мы, шуты, — одна артель» для меня очень важна.

«Тиль» — вероятно, главный спектакль в моей жизни, это шутовская комедия. И я играл в ней шута. Когда Гриша Горин умер, кто-то сказал, что ежели на занавесе Художественного театра вышита чайка, то на занавесе «Ленкома» (если бы он к тому же еще и существовал) полагалось бы повесить красный колпак Тиля.

Марк Анатольевич сказал в одном из интервью, что именно Караченцов со своим Тилем стал «тем самым тараном, что пробил брешь в стене, отделяющей старый «Ленком» от нового».

* * *

Вспоминаю забавный случай, связанный с этим спектаклем. Какое-то время мы играли «Тиля» на сцене театра «Эрмитаж». Сцене, надо сказать, ленкомовцами малоизученной. Поэтому Марк Анатольевич предупредил нас: «Ребята, помните: это музыкальный театр и здесь очень большие оркестровая и осветительные ямы. Мы их задрапировали, так что будьте очень осторожны!»

А вот у актрисы, исполнительницы роли главной проститутки в борделе, Вали Дугиной, предостережение мэтра, видимо, от волнения, начисто вылетело из головы. В одной из сцен она появилась со словами: «Тиль! Тиль!»… сделала лишний шаг назад и… провалилась в оркестровую яму. Несмотря на нешуточное падение, Валя, как подобает истинной актрисе, уже оттуда попыталась дочитать свой монолог…

Нужно было видеть Колю, услышавшего этот глас из подземелья!

«Да, да! Это я, Тиль», — кое-как проговорил он свой текст и, не в силах сдержаться, расхохотался.

В этот момент музыканты, поднапрягшись, вытолкнули Валю из оркестровой ямы. Очутившись на сцене, та решила заново прочитать свой монолог: «Тиль! Тиль!» Машинально сделала несколько шагов и… угодила уже в другую яму…

И так повторилось еще пару раз…

В итоге у Коли-Тиля началась нервная икота. Его разобрал приступ дикого смеха. Он просто ржал… и не мог остановиться, хотя прекрасно понимал, что надо продолжать спектакль. По сценарию бесстрашный Тиль призывает: «За мной! Вперед!» — а тот хохотал, как безумный…

Хорошо, что Валя Дугина отделалась лишь легкими ушибами, а зрителей не подвело чувство юмора! Спектакль в итоге прошел на «ура». Правда, потом не обошлось без серьезного «разбора полетов» у Марка Анатольевича.