Рейн (Германия, июль 1942 года)

Рейн

^{(Германия, июль 1942 года)}

Уже вторую ночь мы бродим по берегу Рейна и ищем возможность переправиться на другой берег. На левой стороне реки, на крутом берегу, растет редкий, но высокий лиственный лес. Вдоль берега тянется извилистая тропинка, а внизу, на отмели растут густые кусты ивняка и заросли осоки.

Сегодня воздух особенно чист после теплого летнего дождя. До этой ночи мы почти сутки шли по узкой и скользкой тропинке вдоль берега. Была ясная лунная ночь. С высокого берега поверх зарослей ивняка просматривается противоположный берег Рейна. Широкая и могучая река плавно несет свои воды на юг, отливая голубым блеском в лучах луны. Вдали виден какой-то город и пролеты большого моста через реку. Город в холодных лучах луны кажется мертвым, ни единого огонька — светомаскировка.

Мы с Николаем идем по круче над рекой, а Василий идет по берегу и ищет средство переправы в густом кустарнике. И вот он тихо подзывает нас к себе. Миновав кустарник, выходим к самой воде. На фоне лунной дорожки видим Василия, который пытается выдернуть из земли кол. К нему тяжелой цепью привязана лодка. Звон цепи далеко слышен в ночной тишине, но Василий, увлеченный своей работой, забыл об осторожности. Втроем, к нашей общей радости, мы довольно легко справились с колом. Лодка оказалась огромной — метров пять-шесть. Скамеек в ней не было. На дне лежали две сколоченных доски, щепки и кора. Видимо, хозяин лодки перевозил дрова или лес на другой берег. Немного усилий, и мы отчаливаем от берега. Быстрое течение подхватило лодку и стремительно понесло вниз, к городу. Пришлось воспользоваться двумя сколоченными досками как огромным веслом. Вдвоем с Николаем, переходя с борта на борт, орудуем нашим «веслом» и стараемся направить лодку к другому берегу.

Быстрое течение разворачивало нашу посудину то одним, то другим бортом. А город стремительно приближался. С большим трудом нам все же удалось преодолеть середину реки. Подгоняемые страхом и отчаянием, мы гребли, выбиваясь из последних сил. Наши доски мелькали то с одной стороны лодки, то с другой. Василий помогал нам грести двумя ладонями, для чего ему пришлось почти по пояс свеситься за борт. Берег медленно приближался… Нашу лодку несколько раз развернуло водоворотом, и ее дно уже зашуршало по песку.

Мы один за другим спрыгнули на отмель и облегченно вытерли струившийся пот. Усталые, еле переводя дух, мы карабкаемся на песчаный берег. Взобравшись, еще раз смотрим на противоположный берег, откуда мы недавно так решительно отчалили. Смотрим на освещенный луной Рейн и на уже совсем маленькую лодку, уносимую быстрым течением. Она теперь не кажется нам огромной и неуклюжей, теперь она похожа на легкую щепку, подхваченную мощным потоком. Обернувшись, видим широкое пшеничное поле, а за ним скошенный луг. На лугу стоят большие стога сена. Вот в них-то мы и решаем устроить привал после переправы. Идем друг за другом по колючей стерне, оставляя за собой извилистую тропинку. Усталые, но счастливые мы выбираем стог сена подальше от края поля, в глубине. И ныряем в душистое сено!

Аккуратные и практичные немцы кладут на землю сначала дощатый настил, а лишь затем сено (чему не мешало бы поучиться и нам). Вот на этом-то настиле мы и расположились, прикрытые сверху душистым сеном. После тревожной ночи сон быстро овладел нами, и мы крепко уснули.

Но спать пришлось недолго, разбудил нас громкий разговор совсем рядом с нами. Осторожно раздвинув сено, выглянули наружу. Рядом с нашим стогом стояла серая лошадь, запряженная в подводу. У соседних стогов стояли трое: двое мужчин и женщина. Они грузили сено и громко переговаривались. Со страхом и нетерпением мы дождались, когда они закончат погрузку. И вот подвода, тяжело поскрипывая, медленно удалилась от нас, все тише и тише слышалась немецкая речь, затихая вдали.

Небо нахмурилось тяжелыми дождевыми тучами. И вот уже первые крупные капли упали с неба. Мы поочередно выбрались из своего укрытия. Холодный, частый дождь встретил нас. Собравшись вместе, мы решаем доспать на пшеничном поле, чтобы не испытывать больше судьбу. Идем осторожно, чтобы меньше следов оставить за собой в поле. Углубившись в невысокую пшеницу, выбираем место для сна. Единственная наша спальная принадлежность — большой холщовый мешок. Его-то мы и расстилаем на мокрой земле. Мокрые, мы тесно прижимаемся друг к другу, постепенно согреваясь, забываемся сном. Ни голод, ни частые капли дождя, стекающие струйками по нашим телам, уже не могут прервать этот сон. Позади тревоги и волнения ночной переправы, теперь можно отдохнуть.

Вот уж несколько дней и ночей идем по югу Германии к границе с Францией. Обычно мы шли только в ночное время, ориентируясь по звездам, по Большой Медведице, или, как в народе это созвездие называли, «ковшу», «ручка» которого направлена на юг, в сторону Франции. Карты не было, но направление мы старались держать всегда по нашему «звездному путеводителю». Если же удавалось совершать дневные переходы, то в ясную погоду ориентировались по солнцу. Но если погода была пасмурная, в лесу помогал мох. По его расположению на стволах деревьев легко узнать север, значит, идти надо в противоположную сторону.

Обычно под утро на заре, когда только-только занимался рассвет, мы искали курятник или крольчатник по окраинам хуторов или деревенек, чтобы запастись едой на день. Кроликов мы запихивали в мешок почти без шума, а вот с курами, гусями и петухами дело обстояло намного хуже, так как эта крылатая живность могла неожиданно закричать. Но мы так наловчились вытаскивать их из клеток, что они не успевали опомниться. Обычно мы клали в мешок трех кроликов или трех кур — этого нам вполне хватало до следующего дня. Правда, и с грядок мы забирали все, что можно было съесть: морковь, капусту, репу, брюкву, — все это складывали в другой мешок, где лежало пустое ведро для готовки пищи.

Однажды ранним солнечным утром мы остановились в глухом лесу возле ручья с чистейшей водой. Как раз нам удалось только что разжиться крольчатиной. Освежевав тушки, начинаем готовить завтрак. Тут же около ручья разжигаем костер, который за время наших странствий научились разводить почти без дыма. В ведро наливаем родниковой воды и туда же кладем тушки кроликов без шкурок и потрохов. Правда, не всегда удавалось готовить нашу добычу с солью, мы испытывали дефицит этой приправы. Других специй тоже не было, если случайно не удавалось разжиться в сарае или сторожке случайно оставленными запасами.

Подыскиваем около ручья несколько крупных камней-голышей, чтобы поставить на них ведро. Костер жарко запылал, благо сухие сучья горели споро. Вдруг поднялась такая костерная стрельба, что нам пришлось быстренько потушить наш костер: эти звуки могли привлечь к нам непрошеных «гостей». Оказалось, что камни, положенные под ведро, от высокой температуры раскалились и стали «взрываться», разбросав своими осколками весь костер. Быстро залив из ведра огонь, мы меняем место и довариваем кроликов уже на другом костре, уже без всяких камней. Сытно поев, устраиваемся спать в густом сосняке, в кустах. Отдохнув и поев, мы решили двигаться на юг через густой лес, но это раннее утро у костра я вспоминаю до сих пор. После того случая мы старались никогда не использовать камни, когда что-то варили в ведре, опасаясь повторения «каменной канонады».