ГРАЧЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ
ГРАЧЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ
«Казус Казимирова» уладили, но на фронтах Карабаха снова разворачивалось многодневное сражение. Алиев гнал на убой молодых ребят под дулами заградотрядов, стрелявших по своим. Международное сообщество как в рот воды набрало.
Побывавший в Вашингтоне Гарри Гилмор, с которым мы 2 января увиделись в Филармонии, жаловался на то, что в США мало кто понимает реальную ситуацию в Закавказье, высказывал свое беспокойство по поводу распространения заразы наемничества – одних афганских моджахедов в Азербайджане тысячи полторы, если не больше.
Вы правы – это беда. Пора принимать меры. Надо начать с осуждения собственных граждан, занимающихся этим преступным промыслом. Вон у нас тоже ивановские дураки поддались на азербайджанские посулы и полезли под пули, которых Баку не жалеет даже для собственных дезертиров. Нужен и международный механизм применения норм, запрещающих наемничество.
По-моему тоже, пора заняться этим делом. И в том, что касается моджахедов в Азербайджане, все ясно. Можно не признавать де-юре НКР, но Баку-то совершает преступление, используя наемничество и применяя вооруженную силу против «собственного» населения, раз для него НКР не существует.
Баку тогда даже праздничное перемирие, предложенное 30 декабря Казимировым, принять не захотел. Провалившись весной, летом и осенью, азербайджанские политики решили взять реванш зимой, надеясь, что на этот раз им обязательно повезет и они сломят Карабах. В начале января было похоже, что у них действительно что-то получается. Во всяком случае, Роберт Кочарян, позвонивший мне 7 января, был в плохом настроении: «Из Ирана просачиваются азербайджанские отряды и бьют по карабахским тылам. Мы держимся, но нам все труднее, ведь воевать приходится не с одними только азерами. А Казимиров чему-то радуется. Но если так пойдет дальше, кому понадобятся его инициативы?»
На следующий день я побывал в Гюмри на проводах Леонида Лазаревича Полонского, уезжавшего в Питер. Там общался с нашими военными. Для них «казус Казимирова» яснее ясного – типичная провокация. И посредническая деятельность его – игра на стороне Азербайджана, которая вряд ли даст позитивные результаты. По мнению Федора Реута, пора усаживать воюющие стороны за стол переговоров без Казимирова, под протекцией российских военных.
Так оно очень скоро и будет. Но для того, чтобы это произошло, азербайджанцам потребуется потерпеть еще одно поражение от висевших буквально на волоске карабахцев, которые сумели мобилизовать все свои силы и опрокинули замыслы намного превосходившего их противника. Слава Богу, не помогли ему ни разноплеменные наемники, ни практически неограниченное количество боеприпасов, ни турецкая помощь, ни попустительство Москвы. Попустительство – это мягко выражаясь. Господа Козырев и Казимиров все время пытались выкрутить руки карабахцам, пугая их огромностью и богатством мусульманского мира, который якобы чуть ли не весь стоит за спиной Азербайджана, а Россия-де вообще «мало что может». И то, и другое на самом деле отнюдь не соответствовало действительности. Роберт Кочарян был прав, когда в интервью Павлу Фельгенгауэру из газеты «Сегодня» заявил, что «со стороны России пока не было решительных и действительно адекватных ситуации шагов по урегулированию конфликта».
После московских переговоров 18-20 января 1994 года, которые Козырев и Казимиров вели по-отдельности с Гасаном Гасановым, Ваганом Папазяном и Аркадием Гукасяном и которые опять ни к чему не привели, не состоялась и встреча Ельцина с Алиевым, Тер-Петросяном и Кочаряном (или Бабуряном). Вместо этого в Ереван и Степанакерт снова явился Казимиров – с «обновленной российской инициативой». Армяне и карабахцы поддержали его предложение о трехнедельном перемирии, он отправился в Баку, получил там отказ и начал требовать, чтобы карабахцы на три дня прекратили огонь и позволили вызволить азербайджанских аскеров, проникших в Кельбаджарский район по горным тропам через Муровдаг и попавших в окружение. Давид Шахназарян удивился: «Мы уже ответили согласием на трехнедельное перемирие, что же вы на ходу меняете собственные предложения, Владимир Николаевич?» Казимирову крыть было нечем, тем более, что он сам, наконец, признал нежелание Алиева идти на мировую. «Правда, что-то не видно и не слышно от Москвы ни действий, ни хотя бы заявлений, осуждающих такую позицию Баку», – заметил Давид. Очень странным, по его словам, выглядело и намерение Казимирова пересечь армяно-азербайджанскую границу в районе нахичеванского погранпункта, где регулярно вспыхивают перестрелки. Уж не хотелось ли ему повторить ноябрьский инцидент? Давид приложил все усилия, чтобы не допустить новой провокации, на которую потянуло Казимирова. Он же отверг и показавшуюся ему подозрительной идею Казимирова о встрече Аффиятдина Джалилова с кем-нибудь из руководства армянского Верховного Совета: уж не попытка ли это перевести переговорный процесс в плоскость противостояния Армении и Азербайджана? Собственно, в этой плоскости находился и «казус Казимирова» в ноябрьском варианте, туда же вписался бы и «казус Казимирова-2», если бы хитроумный Вова отправился через Садарак в Нахичеван в январе 1994 года.
Не успел швед Ян Элиассон сменить Марио Рафаэлли во главе Минской группы, как азербайджанцы попытались возобновить свои наступательные действия и, как сообщил мне 15 февраля Манвел Саркисян, главным их успехом стало взятие Горадиза, откуда по плотине через Аракс есть выход на автостраду, ведущую в Нахичеван. Брали Горадиз они с помощью русских наемников. Но в основном установленная в октябре линия соприкосновения с ними в этом районе, сохранилась. А из Кельбаджарского района азербайджанских окруженцев выдавили за Омарский перевал Муровдага, и в руки карабахцев попало много военной техники. Ожесточенные бои продолжались на всех направлениях. Поля сражений были усеяны десятками и сотнями трупов. В большинстве своем это были азербайджанские солдаты и офицеры, которых Алиев безжалостно бросал на оборонительные позиции отчаянно сражавшихся карабахцев.
Павел Сергеевич Грачев, которому надоели козыревско-казимировские дипломатические интриги, решил взять дело в свои руки. И сделал это в удачный момент. 18 февраля по его инициативе в Москве за столом переговоров собрались министры обороны Азербайджана и Армении, а также полномочный представитель вооруженных формирований Нагорного Карабаха. Российский министр выступал в роли посредника. Именно фамилии М. Мамедова, С. Саркисяна, Б. Саакяна и П. Грачева стоят под Протоколом от 18 февраля 1994 года о полном прекращении огня и военных действий с 1 марта и отводе войск на согласованные рубежи с 4 марта, о создании зоны взаимной безопасности, размещении там постов наблюдения из представителей сторон и России. Очень интересным был пункт 7-й, в котором посреднику, то есть российскому министру обороны, в случае нарушения достигнутых договоренностей предоставлялось право «применять все необходимые меры воздействия и средства, вплоть до военных.» Мне кажется, это – самый существенный пункт «Протокола». В нем суть позиции Грачева, который на открытии встречи, если верить газетам, предупредил: «Если и данная встреча не даст результатов, я больше никогда не выступлю в роли посредника.» Встреча оказалась результативной: не прошло и трех месяцев, как было установлено длительное перемирие на карабахском фронте.
МИД России не стал оспаривать заслуги Минобороны и 22 февраля публично одобрил Протокол, сделав вид, что к нему причастен Казимиров, хотя этот документ целиком – дело рук военных, вплоть до некоторых ошибок в терминологии, которые Казимиров вряд ли бы допустил. Министерство призвало все стороны строго соблюдать договоренности и незамедлительно перейти к заключению полномасштабного политического соглашения. На этот раз Смоленская площадь воздержалась от каких бы то ни было обвинений в адрес Армении и Нагорного Карабаха и даже попросила членов СБ ООН и Минской группы СБСЕ поддержать предпринятые усилия, направленные на установление мира в зоне карабахского конфликта.
Накануне мы, дипкорпус, были у президента Левона Тер-Петросяна, который информировал нас о проблемах с доставкой хлеба в Армению и о тяжелом положении Грузии, отрицательно влияющем на транспортировку грузов, особенно энергоносителей. Он просил подумать, как представляемые нами страны могут посодействовать Армении в решении этих проблем.
Отвечая на вопрос Франс де Артинг о подписанном в Москве при посредничестве Грачева Протоколе, президент подчеркнул, что его появлению на свет способствовал полный провал наступательных действий Азербайджана, который понес большие потери, а в результате получил тот же статус-кво, что и был до начала этих действий. Может быть, теперь откроется путь к серьезным переговорам. Сейчас для Армении самое главное – удержать карабахцев от развития успеха. Они уже перешли Омарский перевал, но пока остановились там, а в других местах могут попытаться восстановить положение (Горадиз? Шаумян?) и пойти дальше. «Друзья Азербайджана, – продолжал Тер-Петросян, – должны подсказать Гейдару Алиеву, что он попадет в тяжелое положение, если не отреагирует правильно на нынешнюю ситуацию. Правда, на быструю психологическую перестройку азербайджанского президента рассчитывать не приходится. Но он должен знать, что возможен новый дисбаланс, который затруднит дорогу к миру».
Президент понимал, что с азербайджанцами надо все время держать ухо востро. Уже 23 февраля, когда посольство вместе с руководством министерства обороны Армении, пограничниками, ветеранами и нашими военными участвовало в возложении венков к вечному огню по случаю Дня защитника Отечества, Сержик Саркисян на мой вопрос, как обстоит дело с грачевским перемирием, ответил: азербайджанцы уже говорят, что их не так поняли, они хотят не отвода войск на 10 километров с размещением посредине российских миротворцев, а просто ухода «армянских» войск отовсюду; тем самым они отказываются от безусловного прекращения огня, а Четин в Анкаре заявил Липаритяну, что турки вообще воспротивятся реализации московской договоренности. Вот, оказывается, откуда растут ноги!
28 февраля в Ереван прибыл генерал-полковник Георгий Кондратьев во главе группы военных наблюдателей и с ними Казимиров. Армяне отдали приказ о прекращении огня с 1 марта, карабахцы тоже, азербайджанцы продолжали стрелять. После встречи с Левоном Тер-Петросяном московские гости полетели в Баку, но Алиев отверг Протокол от 18 февраля, заявив: русских солдат в Азербайджан не пущу. Кондратьев возвратился в Москву через Ереван, а Казимиров застрял в Баку, куда прибыл Ян Элиассон, новый шеф Минской группы.
2 марта я был у Давида Щахназаряна. Будучи назначенным на пост директора Главного управления национальной безопасности, он продолжал заниматься карабахской проблемой. Мы говорили с ним о разных делах и в том числе о визите генерала Кондратьева в Баку, а потом пошли к президенту, который основное место в беседе со мной отвел российской инициативе с перемирием в Карабахе. «Узнав от Кондратьева об отрицательной реакции Алиева, мы предложили карабахские окопы для размещения миротворческих сил. А если надо, то и у азеров прихватим и вам отдадим, – пошутил президент. – Однако шутки в сторону. Россия должна либо продолжать начатое Грачевым и довести до конца, либо официально объявить, что план провалился по вине Азербайджана. Казимирова тоже предупреждали, что будем ждать фиксации Россией, по чьей вине не вышло, и только после этого будем готовы работать над новым планом России, предлагаемым МИДом. По тому, как тот реагировал, ему наш подход явно не понравился».
Президент сформулировал два варианта возможного развития событий.
Вариант первый: заставить Алиева вернуться к ориентации на помощь России и дать ему ясно понять, что Карабах не стал бить азербайджанцев дальше только из уважения к российской инициативе, хотя ему это и далось с трудом.
Вариант второй: осуществить российский план в одностороннем порядке – в карабахских окопах, как об этом и говорилось генералу Кондратьеву.
И вообще Россия не должна допустить, чтобы образовавшийся с ее удалением из Азербайджана вакуум заполнили Турция и НАТО. Карабахское урегулирование – наилучший повод для возвращения России и не надо обращать внимания на обвинения в том, что она преследует имперские цели.
Все эти и другие идеи Левона Акоповича я передал российскому руководству. Руководство, как всегда, ответило гробовым молчанием. За него говорил Казимиров. По словам Давида, который имел с ним крупный разговор по телефону, он отрицательно реагировал на требование признать ответственность Баку за провал грачевского плана.
А вот Кондратьев счел целесообразным 2 марта направить министрам обороны Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха послания, в которых предложил в соответствии с Протоколом от 18 февраля соблюдать прекращение огня, отвести 2-4 марта тяжелую технику в согласованные районы, осуществить 3-5 марта отвод войск на Мардакертском и Физулинском направлениях с последующим размещением смешанных постов наблюдателей.
Армяне ответили: если Нагорный Карабах и Азербайджан согласятся, мы тоже «за». Карабахцы: мы готовы соблюдать и впредь режим прекращения огня и приступили к отводу бронетехники. Азербайджанцы начали новое наступление на Физули, а в Москву отправили депешу с обвинениями в адрес карабахцев. И еще какую-то делегацию для сепаратных переговоров с Казимировым. Об этом я узнал из передач российского ТВ и радио «Россия» вечером 4 и утром 5 марта. Арман Киракосян подтвердил мне по телефону: «Нас не приглашали».
6 марта в гостинице «Армения» председатель Минской группы Ян Элиассон информировал дипкорпус о своих контактах в Баку, Степанакерте и Ереване. У него сложилось впечатление, что все хотят переговоров, все озабочены будущим, а в Баку к тому же поняли, что их наступательные действия ничего не дали и что военное решение невозможно.
Прекрасно!
А дальше – нюансы.
Армения и Карабах – за миротворческие силы. Азербайджан хочет всего лишь, чтобы международное сообщество более пристально следило за положением. Сам Элиассон – за взаимодействие СБСЕ с Россией и ООН. При наличии альтернативы – либо Россия, либо СБСЕ – стороны могут играть на этом.
Я заверил его, что Россия поддерживает его миссию и будет с ним обязательно взаимодействовать. Хорошо, что за дело взялась нейтральная Швеция. Надо бы вспомнить и о Хельсинкском Заключительном акте как основе для действий Минской группы и о Стокгольмском Итоговом документе 1986 года о мерах доверия, которым, возможно, вдохновлялся сам Элиассон, выдвигая идею мер доверия применительно к Карабаху. По-моему, он был удовлетворен моей репликой.
Ян Элиассон предлагал подумать о целесообразности стратегии «шаг за шагом» для преодоления недоверия между воюющими сторонами и таких мер доверия, как возврат заложников, обмен военнопленными, деблокада, снятие эмбарго, запрещение некоторых видов оружия, отказ от нападений на мирное население, предоставление гуманитарной помощи. Шагами доверия к политическому решению и подойдем, считал Элиассон. Только надо найти увязки между самими этими шагами. Полезную роль могли бы сыграть конфиденциальные дискуссии на уровне военных и дипломатических экспертов.
Из его ответов на наши вопросы явствовало, однако, что ничего этого в Баку не желают. Им нужно прекращение огня и возвращение потерянных территорий, включая Лачин и Шуши, о статусе Карабаха даже говорить не хотят, зато жалуются на огромный ущерб, который они сами терпят от войны.
Поскольку Элиассон просил у нас совета, я позволил себе выдвинуть идею целостного, комплексного применения международного права и в карабахском урегулировании. И это, мне кажется, тоже импонировало шведскому дипломату.
И тут 9 марта на свет Божий появляется удивительный документ, проникнутый трогательной заботой об азербайджанской стороне, которая, видите ли, «столкнулась с серьезным психологическим барьером» в деле выполнения Протокола от 18 февраля и ее надо успокоить, а для этого – ускорить подготовку «большого» Соглашения, которое дало бы ей «больше уверенности», и досрочно освободить – в качестве «жеста доброй воли», разумеется, – «тот или иной район, захваченный в ходе прошлогодних боевых действий, скажем, город Агдам и близлежащие села». И кто же должен успокаивать азербайджанцев? Ну, конечно же, карабахцы, которых подписавшие эту бесподобную бумагу деятели даже называть собственным именем не захотели, предпочтя совершенно идиотское иносказание «армянские стороны», но при этом лицемерно призывая не к каким-нибудь, а к непременно «честным шагам навстречу миру». И кто же эти «умники»? Один из них – госгодин А. Козырев. Ну ему не привыкать прибегать к дипломатическим диверсиям. А вот зачем поставил свою подпись под «инициативой», явно подрывающей реализацию грачевского Протокола, начальник генштаба М. Колесников, уму не постижимо. Роберт Кочарян, получив эту ценную бумагу, ответил каждому по отдельности 15 марта. Ответил, как всегда, очень вежливо, очень грамотно и очень ясно. Он предложил московским крючкотворам «продумать возможность снятия психологических барьеров не за счет одной из сторон, а какими-то иными способами, скажем, усилением механизма контроля». «Учитывая крайнюю обремененность руководства НКР собственными проблемами, писал он, в том числе психологического порядка, мы затрудняемся в условиях взаимного недоверия взять на себя задачу создания режима максимального благоприятствования для азербайджанских властей». Роберт выразил удивление и постановкой вопроса о «жесте доброй воли» в отношении Азербайджана, который открыто торпедирует реализацию взятых на себя обязательств, и эти действия не получают должной оценки. «Несбалансированное принятие посредником возрастающих требований одной из сторон конфликта, абсолютно не отражающих сложившихся реалий, не может стать конструктивной основой урегулирования». Давайте все же действительно идти навстречу миру решительными и честными шагами, как, собственно, вы и предлагаете, господа.
Таким был смысл заключительной фразы ответных писем Роберта Кочаряна и тому, и другому, но Козыреву он ответил более детально, разбив в пух и прах его фарисейскую «аргументацию» в пользу умасливания Алиева за счет Карабаха. И ведь утерлись в Москве, получив такой афронт от маленького непризнанного, но сильного духом государства.
Мне стало известно, что Ваган Папазян, получивший подобное письмо Козырева и Колесникова, вообще отвечать не стал, но экспертов в Москву на встречу с азерабайджанцами и шведами все-таки послал. И карабахцев убедил последовать своему примеру: они собирались вообще бойкотировать встречу, поскольку Москва не осудила азербайджанцев за срыв грачевской инициативы.
Казимирову очень не понравился ответ Кочаряна, о чем он мне сам сказал по телефону. Но он продолжил свою миссию как ни в чем не бывало и направил (а, может, просто продублировал) через меня Давиду Шахназаряну и Манвелу Саркисяну адресованный руководству Армении и НКР проект Соглашения о прекращении вооруженного конфликта. Проект датирован 17 марта, получил я его факсом 18-го, после звонка Казимирова, и тогда же передал адресатам. Правда, встреча экспертов в Москве, смысл которой заключался в согласовании статей этого проекта, очень быстро зашла в тупик из-за категорического нежелания азеров пускать на свою территорию разъединительные силы.
От Казимирова же я узнал о трагическом инциденте с иранским военно-транспортным самолетом, который отклонился от маршрута Москва – Тегеран, видимо, был обстрелян и упал в Карабахе, недалеко от Степанакерта. Иранцы с помощью карабахцев и армянских экспертов довольно быстро разобрались в причинах несчастного случая и не стали обострять отношения с армянами, зная, что не по их вине самолет отклонился от своего пути следования и потерпел аварию.
29 марта на свет появилось совместное заявление МИД и МО РФ в защиту миротворческой деятельности России с четко сформулированной позицией: для осуществления своих миротворческих операций Россия не нуждается в каком-то «разрешении» от ООН или СБСЕ, хотя от сотрудничества с ними не отказывается. Констатируя, что реакция на обращения стран СНГ в ООН и СБСЕ за поддержкой вечно затягивается, авторы заявления твердо дали понять всем, что Россия и ее соседи обойдутся созданными в рамках СНГ механизмами и соглашениями, а мировому сообществу придется признать эту объективную реальность и перейти к более тесному взаимодействию с ними, отбросив подозрения в «неоимперских амбициях». Это было очень смелое и совершенно правильное, на мой взгляд, заявление, ибо от ООН и СБСЕ за два года их «причастности» к карабахскому конфликту толку никакого не было и не предвиделось.
Эту позицию фактически поддержал Совет глав госудасрств СНГ, заседавший в Москве 15 апреля.
2 мая главы дипмиссий в Ереване встретились с заместителем председателя Минской группы шведом Моссбергом, который только что проделал серию челночных полетов по маршруту Баку – Ереван – Степанакерт – Ереван – Баку – Ереван. Особых результатов эта акция не дала. Азеры высказались за прекращение огня, но без уточнения механизма соблюдения, в то время как карабахцы – за механизм Протокола от 18 февраля. Кстати, эту свою позицию мининдел НКР Аркадий Гукасян и командующий армией обороны НКР Самвел Бабаян подтвердили в письме Павлу Грачеву, Андрею Козыреву и Владимиру Казимирову 28 апреля.
Тем не менее Моссбергу удалось обнаружить «новый реализм» у всех сторон, и он пришел к выводу, что мир вот-вот наступит. Сам он и его миссия поддерживали предложения России и работали в контакте с российскими представителями.