НА ЗАРЕ НЕМЕЦКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

НА ЗАРЕ НЕМЕЦКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Мужественное решение

23 декабря 918 года король Конрад I лежал при смерти. Подходило к концу его злосчастное правление. За семь лет, отведенных ему Богом, он успел так мало, что потомки не помянули бы его добрым словом, если бы не последний поступок, совершенный им только что. Чувствуя, что на сей раз не оправится от полученных в бою ран (не раз доводилось ему вступать в сражение, да только ратная слава обходила его стороной), Конрад призвал к себе брата Эберхарда и велел ему передать герцогу Саксонскому Генриху знаки королевской власти, пояснив свое неожиданное для брата решение: «Счастье, брат мой, перешло к Генриху, и высшее благо государства находится теперь у саксов. Так возьми же эти инсигнии — золотые запястья, меч древних королей, мантию и корону — и ступай к Генриху, заключи с ним мир, чтобы всегда был он союзником. Что пользы будет, если народ франков вместе с тобой падет перед ним? Ведь все равно он станет королем и повелителем многих народов». На это Эберхард, прослезившись (то ли от умиления мудрым решением отходящего в мир иной, то ли с досады, что самому не бывать королем), ответил согласием.

В ту пору, когда знаменитый саксонский хронист Видукинд Корвейский рассказывал в своих «Деяниях саксов» о самоотверженном поступке короля Конрада I, любили разукрасить правдивый рассказ баснями и легендами, что дает повод историкам в наши дни с недоверием относиться к написанному тысячу лет назад. Некоторые подвергают сомнению и достоверность изложенного выше эпизода — не мог, мол, Конрад поступить подобным образом, обездолить родного брата, добровольно передав власть своему давнему сопернику Генриху Саксонскому, и все это лишь мифы и предания, созданные при оттоновском дворе. Однако у истории своя логика, и о передаче Конрадом Франконским королевских инсигнии герцогу Саксонии Генриху упоминают многие источники. Так, анонимный хронист X века, известный как «Продолжатель Регинона», пишет: «Он (то есть Конрад I. — В. Б.) переслал ему скипетр и корону и прочие знаки королевского достоинства»; и итальянский хронист Лиутпранд, епископ Кремонский, сообщает: «Он велел принести собственную корону… также скипетр и все королевское облачение… [и сказал]: „Посредством сих королевских знаков назначаю Генриха наследником и преемником королевского достоинства….“».

О Конраде I еще пойдет речь, хотя он и не принадлежит к числу главных персонажей нашей книги. Есть что-то трагическое в судьбе этого человека, умершего в молодом возрасте, лет тридцати пяти, после всего лишь семи лет правления. Определенно, Фортуна была неблагосклонна к нему, и он при всех своих немалых достоинствах не сумел (или просто не успел) исполнить свое намерение — создать прочное государство на месте рыхлого образования, именуемого Восточно-Франкским королевством. Нередко можно прочитать пренебрежительные суждения о нем как о неудачнике — не верьте этим мнениям, а верьте Видукинду Корвейскому, написавшему о нем: «Это был человек сильный и могущественный, выдающийся на войне и в мирное время, известный своей щедростью и многими добродетелями… все франки с печалью его оплакивают».

Конрад I умер, успев принять решение, имевшее столь важное значение для исторических судеб Германии и всей Европы. Открылся путь для превращения Восточно-Франкского королевства в Империю Оттонов, знаменовавшую собой рождение Священной Римской империи.

Колыбель нации

Германия, как и большинство старых государств Европы, не может предъявить «свидетельство о рождении». До сих пор ведутся споры о том, что считать началом ее государственного бытия. Представленная в учебниках общеизвестная истина, что из недр Франкского королевства вышли три современных государства — Германия, Италия и Франция, нуждается в некотором уточнении. Если Италия к моменту раздела в 843 году Каролингской империи тремя внуками Карла Великого уже имела многовековую историю собственного государственного развития, а Франция, вернее, Западно-Франкское королевство, и была собственно Франкским королевством Меровингов, подчинившим обширные территории и ставшим империей, то Восточно-Франкское королевство, будущая Германия, явилось новым, никогда прежде не существовавшим государственным образованием. Экспансия со стороны Франкского королевства прервала самостоятельное государственное развитие германских племен на территории между Рейном и Эльбой, но вместе с тем и ускорила их переход от родоплеменного строя к феодализму. Именно благодаря тому, что эти племена или союзы племен в VI–VIII веках были включены в состав Франкского государства, к моменту раздела Каролингской империи у них сформировались все необходимые атрибуты государственности: социальная дифференциация, господствующий класс и королевская власть. Таким образом, специфической особенностью становления немецкой государственности явилось то, что Германское королевство не было самостоятельным образованием, возникшим в результате эволюции родоплеменных отношений, а выделилось в готовом виде как часть распавшейся Каролингской империи.

В результате включения при Карле Великом Баварии и Саксонии в состав Франкского королевства все позднейшие немецкие племенные герцогства оказались в рамках единого государства. Распад Каролингской империи, в правовом отношении санкционированный Верденским договором 843 года, послужил исторической предпосылкой для формирования самостоятельного немецкого государства. Хотя Восточно-Франкское королевство Людовика Немецкого образца 843 года территориально почти в точности соответствовало формировавшемуся при Генрихе I Германскому королевству, в социально-политическом отношении оно не было идентично ему. И все же Верденский договор по своим историческим последствиям имел большое значение для возникновения средневекового немецкого государства, поскольку германские племенные союзы, объединенные в политически самостоятельное государство, образовали поначалу внешнее единство, постепенно перераставшее в единство внутреннее. Среди представителей господствующего класса отдельных племенных герцогств зарождалось чувство общности, обусловленное общностью интересов и всё больше выходившее за рамки этих герцогств, способствуя политическому и личному сближению феодальных господ Восточно-Франкского королевства. Таким образом, Верденский договор 843 года определил внешние рамки, внутри которых в X веке сложилось раннефеодальное немецкое государство.

Вместе с тем следует отметить, что при всем своем непреходящем значении Верденский договор 843 года знаменовал собою не возникновение немецкого государства как одномоментный акт, а начало исторического процесса, важными этапами которого явились избрания на королевский престол Конрада I в 911 году и особенно — Генриха I в 919 году, поскольку только с переходом королевской власти к Саксонскому герцогскому дому Восточно-Франкское королевство формально и по существу окончательно перестало быть частью прежней Каролингской империи, становясь Германией. Таково было неизбежное следствие причин, приведших к возникновению раннефеодального немецкого государства.

Сами же эти причины в общих чертах сводятся к следующему. Внутреннее развитие Восточно-Франкского королевства в IX веке вело к нараставшему ослаблению королевской власти и усилению феодальных господ. В этот период светские феодалы, следуя примеру короля и церкви, превращали свои владения в наследственные вотчины и все активнее втягивали свободных крестьян в феодальную зависимость. Земельные владения феодалов расширялись и за счет королевских земель, жаловавшихся им за службу, а истощение земельного фонда короны неизбежно вело к упадку королевской власти. Не имея возможности платить земельными пожалованиями за службу, король не мог приобретать новых сторонников и удерживать при себе имевшихся. Это вело к тем более негативным последствиям, что по мере феодализации ополчение свободных крестьян, являвшееся прежде важной опорой королевской власти, все более сокращалось. Это перераспределение власти между королем и знатью нашло свое выражение в постепенном упадке центральной королевской власти. Феодалы все больше становились господами в пределах своих владений, и король не мог воспрепятствовать этому.

По мере ослабления центральной королевской власти неизбежно должно было нарастать соперничество среди самих феодалов. Все они стремились к расширению сферы своего господства, что вело к военным конфликтам между ними. Особенно многочисленными были столкновения между могущественными феодальными господами, возглавлявшими племенные герцогства и ставшими ввиду бессилия центральной королевской власти фактически самостоятельными правителями, с одной стороны, и духовными феодалами, епископами и аббатами, а также средними и мелкими светскими феодалами — с другой. Эти феодальные распри таили в себе особенно большую опасность для государства перед лицом внешней угрозы со стороны норманнов во второй половине IX века и мадьяр в первой половине X века. Таким образом, Восточно-Франкское королевство находилось в состоянии глубокого политического кризиса.

Дальнейшее развитие феодальных отношений внутри страны и успешная оборона Восточно-Франкского государства от внешней угрозы, а также реализация характерного для каждого феодального государства стремления к экспансии были возможны лишь при условии преодоления этого кризиса. Коренное отличие Восточно-Франкского (Германского) королевства от Западно-Франкского (Французского) и Итальянского королевств в этот период состояло в том, что в двух последних реализация экспансионистских устремлений была невозможна ввиду феодальной анархии и политической раздробленности, тогда как в первом еще существовали все предпосылки для этого. Гораздо более далеко зашедший процесс феодализации в Западно-Франкском королевстве к началу X века уже повлек за собой возникновение могущественных феодальных владений, хозяева которых, с одной стороны, не нуждались в сильной королевской власти, а с другой стороны, столь прочно подчинили себе средних и мелких феодалов, лишив их какого бы то ни было политического значения, что они не могли служить опорой королю при его попытке укрепить свою власть. В период с X по XII век короли Франции влачили жалкое существование в тени могущественных феодальных сеньоров, таких, как герцоги Аквитанские, Бретонские, Бургундские и Нормандские, графы Анжуйские, Тулузские, Фландрские и Шампанские. Однако ни один из них не мог без поддержки широких общественных сил создать сильное Французское королевство. Аналогичная ситуация сложилась и в Италии, где многочисленные герцогства, графства, епископства, а на севере страны и города находились в состоянии непрерывной борьбы друг с другом.

Иначе обстояло дело в отстававшем в своем феодальном развитии от Франции и Италии Восточно-Франкском королевстве, где существовал широкий слой средних и мелких, а также церковных феодалов, способных оказывать сопротивление формировавшимся крупным феодальным властям в лице племенных герцогств. Играл свою роль и фактор внешней угрозы, вызывавший потребность в сплочении населения для оказания отпора. Таким образом, относительная отсталость в социально-экономическом отношении Восточно-Франкского королевства послужила предпосылкой для того, чтобы раннефеодальное Германское королевство заняло господствующее положение в Центральной и Западной Европе. Для преодоления кризиса Восточно-Франкского королевства в начале X века, видимо, существовали различные возможности, не исключая и того, что могли возникнуть, например, два государства: северогерманское во главе с Саксонией и южногерманское под эгидой Баварии. Однако наиболее приемлемым для широких кругов представителей господствующего феодального класса было сохранение единого государства и создание новой, более авторитетной королевской власти, которая смогла бы, сломив сопротивление племенных герцогов, организовать феодальную верхушку для совместных действий. Нужна была именно новая королевская власть, поскольку Каролинги в значительной мере утратили средства для реализации своей государственной воли, а пришедший на смену им Конрад I изначально не обладал такими средствами.

В начале X века существовали реальные предпосылки для утверждения в пределах всего Восточно-Франкского королевства новой, более сильной королевской власти. Вследствие противоречий в самом господствующем классе сложились в лице духовных, а также средних и мелких светских феодалов достаточно влиятельные общественные силы, заинтересованные в укреплении центральной королевской власти, стремившиеся к восстановлению порядка внутри государства и к организации эффективного отпора внешним агрессорам, что служило важнейшей предпосылкой для упрочения и дальнейшего развития их собственного феодального господства. Таким образом, эта часть класса феодалов являлась потенциальным союзником сильного претендента на королевскую корону и служила движущей силой обновления центральной власти. Кроме того, чувство единства в среде знати в начале X века проявляло себя уже достаточно отчетливо, способствуя тому, что Восточно-Франкское королевство не распалось, а продолжало существовать в качестве государственных рамок для создания нового, более сильного королевства. И наконец, в лице саксонского герцога Генриха тогда явился политик, обладавший всеми необходимыми предпосылками для создания такого королевства.

Особое экономическое, военное и политическое могущество саксонского герцога было обусловлено различными факторами. Герцогство Саксонское было наиболее сильным в Восточно-Франкском королевстве. Во Франкское королевство Саксония была включена позднее других германских герцогств и пользовалась относительной самостоятельностью. В качестве маркграфов, графов и епископов там назначались исключительно местные феодалы. По окончании Саксонских войн и Карл Великий, и его преемники редко появлялись в Саксонии, так что саксонской знати в известном смысле были делегированы королевские властные полномочия. Вследствие этого здесь почти не чувствовалось римское влияние и недостаточно глубоко укоренились франкские государственные учреждения, что замедляло, по сравнению с другими германскими герцогствами, развитие феодальных отношений, а сохранение архаичного уклада, в свою очередь, способствовало поддержанию авторитета саксонского герцога. Позднее включение в состав Франкского королевства, которому предшествовали века самостоятельного развития этого племенного объединения, послужило предпосылкой для сильного развития племенного самосознания саксов, облегчавшего единство действий саксонской знати, которое служило важной основой для усиления герцогства. Тогда как господствующий класс Баварии, Франконии и Швабии раздирали острые противоречия, саксонская верхушка сохраняла единство, в обеспечении которого важную роль играл сам герцог, существенно превосходивший могуществом остальных.

Герцогская власть в Саксонии, в значительной мере самостоятельная по отношению к королю и тесно связанная с духовной и светской знатью всего герцогства, на протяжении нескольких десятилетий непрерывно укреплялась. Важной основой для этого служило чрезвычайно прочное экономическое положение герцога из рода Лиудольфингов, к которому принадлежал Генрих. Уже в IX веке по своим владениям этот герцог существенно превосходил любого другого саксонского магната. В начале X века земельные владения Лиудольфингов еще более расширились. Этот широкий экономический базис герцога Саксонского послужил основой его политической власти. Вместе с тем обширные земельные владения означали господство над большим количеством зависимых крестьян, чем, в свою очередь, обусловливались военная мощь герцога, заметно превосходившая военные возможности прочих саксонских магнатов, и его авторитет сильнейшего из всех саксов. В случае военного конфликта с королем, другими герцогами или прочими магнатами Восточно-Франкского королевства он мог опереться не только на саксонскую феодальную знать, но и на ополчение простых саксов.

Таким образом, герцог Саксонии Генрих был наиболее могущественным в Восточно-Франкском королевстве феодальным господином. Его положение в качестве герцога Саксонии было гораздо более прочным, чем любого другого герцога, а база его власти — несопоставимо более широкой, чем у какого бы то ни было феодального господина, включая и самого короля. Именно поэтому во втором десятилетии X века герцог Саксонский был единственным в Восточно-Франкском королевстве, кто обладал всеми экономическими, политическими и военными предпосылками для создания нового, более сильного королевства в рамках существовавшего Восточно-Франкского государства.