Роковой шаг

Роковой шаг

Лагерь живет своей жизнью. Время проходит, а мысль о побеге не выходит из головы. Группа, которая готовилась к побегу, уже распалась. Мне нужно искать другого верного друга, который бы согласился со мною совершить побег. Был один лагерник, который три раза совершал побег, но каждый раз его ловили. Он имел три фамилии и опять, как мне передали, собирается бежать.

Познакомился я с ним и мы быстро нашли общий язык. Откладывать побег «в длинный ящик» нельзя было — приближалась зима. Побеги зимой очень тяжелые и довольно опасные. С побегом нужно спешить. Смастерил я ножницы для резки проволоки, выбрали место у крыльца канцелярии лагерного отделения. Ожидали наступления темных ночей.

Настала темная ночь с дождевыми тучами и проливным дождем. Обстановка самая благоприятная для побега. Спотыкались и натыкались мы на разные предметы и с большим трудом и осторожностями добрались до назначенного места. Дождь немилосердно поливал нас.

Сердца наши учащенно бились в грудях, перед скачком в пропасть, где кончится твоя жизнь или уйдешь на свободу, а там может быть попадешь и за границу к своей семье и друзьям. По пластунски ложимся пластом на землю и не ползем, а скользим по грязи к проволочному заграждению. В 30 метрах от нас горел фонарь. Лежим у проволоки. Мне не терпится. Тороплю товарища. Он, как имеющий уже опыт, взял ножницы и приготовился резать проволоку.

Только протянул товарищ ножницы, как вдруг слышим с вышки окрик часового: «Кто там», ножницы быстро опустились и я слышу слова товарища: «Скорей назад». Задерживаться было опасно. Уже были слышны голоса ночных часовых. Товарищ мой как рак ускользает по грязи задом в тень. Я последовал примеру товарища. Подползли мы к одной пустой землянке, дверь которой не только была забита гвоздями, но и заставлена 10–15 досками. Какая то добрая душа поставила доски и мы под этими досками и скрылись.

Слышим шлепанье по грязи ног часовых. Товарищ просит меня, чтобы я читал в уме молитву «Живой помощи Вышняго». Часовые приблизились к землянке и остановились возле досок, под которыми мы сидели ни живые, ни мертвые. Некоторые из часовых на доски освободили свои мочевые пузыри и пошли дальше.

Когда часовые удалились и не были слышны их шаги, мы осторожно вылезли из своего укрытия и куветами, полными воды и грязи, скрываясь в тони, направились к пустующим землянкам, в которых мирно отдыхали птички, загнанные непогодой и ночными хозяевами — летучими мышами. Пробежав несколько пустых землянок, мы, мокрые и грязные, вошли, ни кем незамеченные, в свою землянку и осторожно положились на свои места.

Побег отложили на ближайшие дни. Осуществить побег нам не было суждено. Через пару дней меня перевели в пересыльную тюрьму для дальнейшего следования.