Комиссовки

Для проверки трудноспособности лагерников, в году было четыре квартальных (трехмесячных) комиссии. Приезжали преимущественно женщины врачи.

Бригада за бригадой спешат в баню. Раздеваются в предбаннике и выстраиваются в затылок у двери в баню. Комиссовка идет быстро, но изрядно холодновато — дрожь пробегает по голому телу. Кожа съежилась, будто собираясь дать отпор кому то или чему то. Холодный пот течет с подмышек.

Один за другим выскакивают откомиссованные… Вот и моя очередь, Подхожу к женщине-врачу, сжав руки в виде щитка, прикрывая впереди наготу. Краска стыда заливает исхудалое лицо, сердце учащенно бьется. Женщина-врач слушает дыхание, сердце и, по выражению ее лица, читаю: «инвалид». — Чувство благодарности подымается во мне. Благодарю Господа и в душе пожелав ей всего наилучшего в ее жизни, ухожу-одеваться почти счастливым.

Комиссия же местных врачей происходит совсем по иному: предстаешь перед врачом. Окидывает он тебя взором снизу доверху.

— Повернись!

Поворачиваешься. Щупает ягодицы зада, оттягивая кожу и отпускает заключенного, почувствовавшего себя в роли козла, когда его, покупая, щупают, стараясь узнать жирный ли он и годен ли для заклания. Но тебе дают вторую категорию и выколачивают и выкачивают из тебя все на производительных работах.

И теперь мы вспоминали слова красных офицеров в Юденбурге. На вопрос одного из нас: «Расстреляют ли нас?» Они отвечали: Нет никакой надобности тратить пули на вас, вы сами подохнете в Сибири, когда из вас выжмут все соки». Они нам сказали правду.