ГЛАВА 2. ПАРЕНЕК ИЗ СЭНДИ РОУ. СЕМЬЯ И ДЕТСТВО

Филипп Вудс был империалистом. Однако для него империя не была абсолютным и универсальным правом великих или богатых наций. Для него главным всегда оставался британский имперский идеал, согласно которому моральный долг был превыше презренной прибыли или политики грубой силы, и этому идеалу Вудс оставался верен даже тогда, когда, как мы увидим дальше, он утратил уважение к политикам и бюрократам, управлявшим территориями и народами Британской империи. В грязи окопов Франции и Фландрии, в снегах северной России и на тротуарах Белфаста он испытывал растущее негодование по поводу предательства простого народа политической и социальной элитой, «старой кликой», частью которой он никогда себя не ощущал и интересы которой вызывали у него стойкую, искреннюю и взаимную неприязнь. Чтобы понять, что для Вудса значила империя и как при своем непримиримом отношении к сильным мира сего он стал консерватором, нам нужно погрузиться глубже в историю, к его ольстерским корням и воспитанию.

В конце XVI в. протестантская королева Англии Елизавета I начала подчинять и колонизировать северо-восточную Ирландию. Этим она преследовала две цели: извлечь прибыль из местных земель и защитить их от своих континентальных врагов. Один историк охарактеризовал Ольстерскую плантацию, возникшую в течение следующих 50 лет, как «колониальное предприятие, которое по масштабам и характеру можно сравнить с английской миграцией в Новый Свет»[63].

Как и колонизация Америки, английское завоевание Ирландии имело моральную и духовную подоплеку — миссию, целью которой было завершить, как говорил наследник Елизаветы I король Яков I, «реформацию и цивилизацию этих невежественных земель нашей страны»[64]. Естественно, что там, где неуступчивые поселенцы не сумели склонить местное население к «послушному поведению» и «правильной цивилизованной жизни», они покоряли его огнем и мечом. Двойственный характер империи был заметен уже в то время.

Когда в 1660-х гг. Вудсы переехали на Ольстерскую плантацию, которую решили сделать своим новым домом, они поселились рядом с городским округом Тафблейн, графство Даун (к юго-западу от Хиллсборо). На этом месте, на краю леса Килварлин, за двадцать лет до этого генерал-майор Роберт Мунро и его шотландская армия, вторгнувшиеся в Ирландию, устроили бойню местного населения. В течение 1650-х гг. в результате кампании Оливера Кромвеля, сопровождавшейся массовыми казнями, выселениями и конфискациями, освободилось еще больше земли, которая привлекала новую волну колонизаторов, солдат и искателей приключений[65].

Большинство новых колонистов арендовали землю у крупного землевладельческого дворянства этого региона. Лендлордами Вудсов была семья Хилл, которой за пятьдесят лет до того английская корона пожаловала за военную службу значительные земельные владения в Дауне и Антриме. Колонисты Ольстерской плантации выращивали картофель, овес и ячмень. Они также изготавливали ткань из льна, растущего в этих местах, что давало им дополнительный доход между урожаями.

Вскоре текстильное производство начало играть заметную роль в экономике Ольстера. В 1698 г. ирландский парламент выплатил субсидию известному французскому ткачу-гугеноту, и под его руководством в Лисбурне, всего в четырех милях от Тафблейна, возник центр ткачества с искусными ремесленниками. Вудсы, без сомнения, принадлежали к числу многочисленных ольстерских фермеров, перенявших в XVIII в. технологии и знания этих специалистов. Их благосостоянию также способствовали преференции в торговых делах, пожалованные Англией, и пособия и субсидии, выделяемые Ирландским льняным управлением[66].

Вместе с ростом импорта текстиля из Ольстера росло и благосостояние семьи Вудсов. В договоре аренды, подписанном в 1774 г., некий Джереми Вудс выступает как «поставщик льна», в чьей собственности находилось «девять акров, три руды и четыре перча» (т. е. чуть меньше десяти акров)[67]. Переписи 1815 и 1824 гг. показывают, что размер ежегодной ренты, которую выплачивал Джереми своим лендлордам, составлял 40 шиллингов — стандартная сумма за свободное владение землей в этой части страны. Его лендлордами было семейство Хиллов, чей старший сын в то время носил титул маркиза Даунширского и закрепил свое колониальное наследие в девизе «Я завоевал свои владения именем Господа и мечом». Соседний участок был записан на Генри Вудса — возможно, родственника.

Вудсы были типичной семьей средних фермеров-арендаторов графства Даун. Они арендовали свой надел на долгий срок, выращивая на продажу зерновые культуры и лен и передавая небольшие земельные участки в субаренду крестьянам. Будучи усердными прихожанами Церкви Ирландии (в местном приходе Святого Иоанна в Килварлине еще можно найти могильные плиты их рода) и покровителями местной бедноты, Вудсы, скорее всего, пользовались общественным уважением и привилегированным статусом в своем маленьком сообществе. Средние фермеры, подобные им, в течение столетий были опорой сельского ольстерского общества. В 1802 г. переписчик следующим образом охарактеризовал их социальную прослойку: «уважаемые … проницательные и умные»[68]. Современный историк описывает их «упорными, настойчивыми, самодостаточными и прямодушными»[69].

В начале XIX в. у Джеймса Вудса, сына Джереми, было одиннадцать детей, четверо из которых умерли в младенчестве или детстве. В книге арендаторов Килварлина 1848 г. сказано, что у него имеется два надела земли общей площадью почти 22 акра. Старший из выживших сыновей Джеймса, также Джереми (родился в 1827 г.) унаследовал семейный дом и большую часть земли. В Метриках Гриффита указано, что владения Джереми составляли почти двадцать акров стоимостью 21 фунт стерлингов, дом стоимостью восемь фунтов стерлингов и три маленьких земельных надела с садами, сдаваемых в субаренду.

Он также нанял несколько местных жителей в качестве рабочих и ткачей. Скорее всего, это были деревенские прядильщики или ткачи, которые не могли самостоятельно добывать средства для жизни, причиной чего были распространившиеся в начале XIX в. механические прядильные и ткацкие станки. В результате индустриализации Ольстера и обнищания его сельского населения, усугубленного голодом, даже не самые бедные слои населения оказались перед выбором: либо эмигрировать в Америку, либо переехать в быстро растущие города — Дублин и Белфаст. Семья Вудса была большой, и их земельных владений и небольшого льняного бизнеса не хватало на то, чтобы поддержать всех отпрысков с их семьями. Примерно к середине XIX в., в то время как Джереми остался жить в Черч Фарм, Килварлин (его потомки живут там до сих пор), как минимум двое из его младших братьев присоединились к миграционному потоку в города.

Братья преуспели лишь отчасти. Уильям Вудс связал свою жизнь с духовной карьерой и с начала 1850-х гг. руководил частной дневной школой на Рутланд Сквер (сейчас Парнелл Сквер) в центре Дублина. С 1859 по 1863 г. это учреждение посещал больной и впечатлительный мальчик Абрахам Стокер. Его успехи в учебе были весьма посредственными, но он проявил глубокую любовь к литературе. Один из биографов будущего автора «Дракулы» характеризует преподобного Вудса как «человека большой учености и бесстрашного красноречия», который проявлял к мальчику «расположение и почти безграничное терпение»[70].

Другой же брат, Хью Вудс (родился в 1833 г.), переехал в Белфаст, где можно было легко найти работу на новых промышленных льняных мануфактурах, а позже — на судостроительных верфях. Между 1851 и 1871 гг. в Белфасте поселились свыше 85 тыс. иммигрантов из сельской местности. Хью был одним из них. В результате столь быстрого роста — население Белфаста за этот период почти удвоилось — расцвела общественная жизнь во всем ее разнообразии, однако усилились и противоречия на религиозной почве, вызванные близким соседством протестантских и католических рабочих слоев[71].

Хью Вудс поселился в Сэнди Роу, бедном и исключительно протестантском районе, где жили рабочие, занятые в льняной промышленности. Район примыкал к самому центру Белфаста с юго-запада и в 1857 и 1864 гг. был охвачен рядом восстаний. В докладе, сделанном в британском парламенте во время первой вспышки насилия, жители Сэнди Роу характеризовались как люди «скромного происхождения, среди которых нет никого из высших классов. Это торговцы, управляющие и те, кто работает на заводах»[72]. (К 1880-м гг. центр религиозных противоречий сместился на несколько миль к северо-западу, в район новой улицы Шанкилл Роуд, где жили более высокооплачиваемые судостроительные рабочие[73].) Хью устроился на работу клерком на местное предприятие. У них с женой Эмили Катериной была дочь (родившаяся в 1864 г., в год уличных бунтов, и умершая через пять лет; она была похоронена на кладбище Св. Иоанна в Килварлине) и двое сыновей. Старшего звали Роберт Джеймс, а 28 сентября 1880 г. родился Филипп Джеймс, герой нашего повествования[74].

Хотя их семью едва ли можно было назвать зажиточной, оба мальчика получили аристократическое воспитание, как подобало близким родственникам сельских джентльменов из Килварлина в Хиллсборо. Более того, как указал Филипп Вудс в статье о себе в справочнике «Кто есть кто», его мать была благородного происхождения: ее дед, сэр Джон Пулстон из Флинтшира в Уэльсе, мог проследить свою родословную вплоть до Норманнского завоевания. Сэр Роджер де Пулстон был назначен Эдвардом I первым шерифом графства Энглси после завоевания Уэльса в конце XIII в. и был убит местными жителями во время одного из ранних восстаний против английских налогов. Построив свое имение в Эмрал Холл (рядом с Рексхэмом) в северной части англо-уэльской границы, эта семья колониальных поселенцев постепенно стала играть важную роль в местной жизни и покровительствовала многим видным уэльским поэтам. На определенный момент они даже присоединились к восстанию Овайна Глиндура против английского владычества в начале XV в.[75]

Джон Генри Пулстон (1830-1908), принадлежавший к этому роду и широко известный в конце XIX в., был дальним родственником матери Филиппа Вудса. Нажив состояние в США в годы гражданской войны, Пулстон вернулся в Британию, где нажил и потерял еще одно состояние в лондонском Сити, в 1874-1892 гг. был членом парламента во фракции консервативной партии от Девенпорта и в 1887 г. получил рыцарский титул[76]. Юный Филипп Вудс был, разумеется, осведомлен о своем родстве с этим выдающимся, пусть отчасти и беспутным деятелем, как и о своем происхождении со стороны матери; тем более странными эти связи должны были казаться мальчику, родившемуся в маленьком доме с террасой на улице Норвуд Стрит в Сэнди Роу.

К 1892 г. Хью Вудс стал более высокооплачиваемым заводским служащим, и семья переехала на улицу Лавиниа Стрит. Это был респектабельный район, в котором жили торговцы, учителя и канцелярские работники, примерно в миле к юго-востоку от Сэнди Роу рядом с Ормю Роуд[77]. В 1894 г. они переехали на Дункайр Авеню, к северу от центра города, а через год вернулись на Университетскую улицу, еще более благородный район рядом с Квинс Колледжем, где жили купцы, священнослужители и управляющие среднего звена. Дом под номером 19 был занят «Школой для девочек сестер мисс Сеймур»[78]. В эти годы, как писал сам Ф. Вудс, он получал образование в расположенном неподалеку Королевском белфастском академическом институте, одной из самых престижных городских школ[79]. Учитывая скромные доходы семьи, вполне вероятно, что их второй сын получал стипендию в течение нескольких лет своей учебы в этой школе.

Королевский белфастский академический институт был основан в 1810 г. группой пресвитерианских реформаторов, которые стремились преодолеть религиозные противоречия, разделявшие страну, внедряя образование, где отсутствовало бы деление по религиозному признаку. Одним из его первых покровителей был Уильям Дреннан, видный ирландский радикал, который в начале 1780-х гг. принимал активное участие в деятельности Ольстерских добровольцев, а позже организовал кампанию против «объединения» Великобритании и Ирландии, законодательно закрепленного Актом об Унии 1801 г.

На церемонии торжественного открытия Института в феврале 1814 г. постаревший и уже не такой пылкий Дреннан объявил, что целью школы было «распространять полезное знание, особенно среди средних слоев общества, что является необходимостью, а не роскошью». Тем не менее, его видение нового учреждения не ограничивалось нуждами общества в практических знаниях, предвосхищая, что школьники всех религиозных конфессий должны общаться как можно больше и в дружелюбной манере в общем для них деле учения. Возможно, это изменит национальный характер и привычки и научит всех детей в Ирландии любить друг друга[80].

Школа процветала, хотя ей и не удалось реализовать мечты своих основателей о религиозной интеграции и национальном примирении. К тому времени, как в «Инст» (неформальное название школы) начал ходить Филипп Вудс, в ней в основном учились дети из белфастских либеральных протестантских семей, принадлежащих к прослойке квалифицированных специалистов. Уже не раз отмечалось, что среди ее выпускников был ведущий физик того времени Уильям Томсон, 1-й барон Кельвин (его отец преподавал в «Инсте» в первые годы существования школы), и Уильям Джеймс Пирри, один из владельцев гигантских верфей «Харланд и Волфф» в Белфасте. В 1896 г. его выбрали на пост лорд-мэра, а позже специально для него был учрежден титул «Виконт Пирри города Белфаст». Многие из одноклассников Вудса или других учеников, посещавших школу одновременно с ним, позднее стали видными политиками, учеными, бизнесменами, инженерами, священнослужителями, солдатами и журналистами.

Помимо учебной деятельности, в школе учеников поощряли заниматься командными видами спорта (особенно регби, в котором школа удерживала ведущие позиции) и вести активный образ жизни. Больше всего школьники любили заниматься греблей на небольших лодках в Белфастском заливе[81]. Школа также наняла главного сержанта из казарм Виктории, чтобы тот занимался с учениками военной подготовкой. В соответствии с образовательными взглядами того времени, «Инст» обращал не меньшее внимание на физические способности и на формирование «характера», чем на интеллектуальное развитие детей. Он стремился развивать в школьниках то, что рекомендовалось в начале XIX в. английской идеологией индивидуализма и уверенности в своих силах — «ту физическую энергию и силу… без которой не может обойтись настоящий мужчина»[82]. Фотография двенадцатилетнего Филиппа Вудса показывает смышленого, живого, физически сильного мальчика среднего роста, аккуратно одетого в костюм из грубого материала — шорты, жилетку и галстук. В его поведении проступает зрелое спокойствие, взгляд прямой, несколько любопытный, добродушный, но не дерзкий — все это соответствует присущему тому времени идеалу юношеской мужественности и правильного характера.

^{Филипп Вудс в возрасте 12 лет, 1892 г.}

Если в «Инсте» Вудс усвоил базовые викторианские ценности: лояльность короне, стране и империи, а также непоколебимую уверенность в своих силах и стремление к приключениям, то идея, связанная с основанием школы, дала ему открытое, гибкое осознание своей национальной и религиозной идентичности, которое позже отличало его от многих соратников-протестантов. По линии отца Филипп Вудс был потомком протестантских поселенцев, которые колонизировали и усмиряли Ольстерскую плантацию, а по линии матери — потомком английских сборщиков налога и шерифов уэльских болот, и всю жизнь оставался преданным ирландским юнионистом и британским патриотом. Однако он никогда не опускался до шовинистических взглядов или религиозной нетерпимости и в своей политической деятельности энергично защищал интересы как католических, так и протестантских отставных военнослужащих. Возможно, его уважение к различным традициям отчасти объясняется примером того покровительства уэльской культуре, которое оказывали Пулстоны.

Поскольку по происхождению Вудс был связан с сельским дворянством Уэльса и Ирландии и конторскими служащими Белфаста, то в зрелом возрасте он всегда испытывал глубокую симпатию по отношению к униженным и оскорбленным, что позже выразилось в приверженности идеям социальной справедливости и в подчеркнутой враждебности по отношению к правящей элите. Наверно, паренек из Сэнди Роу так и не почувствовал себя принятым в аристократическое сословие, откуда родом были многие из его одноклассников, и именно его уязвленная социальная гордость воспитала в нем агрессивную независимость и негодование на обремененный предрассудками «избранный круг», который доминировал и в офицерской столовой, и в общественной жизни.

Индивидуализм Филиппа Вудса был, скорее всего, также связан с его чувствительностью и склонностью к искусству. Эти качества проявились в его школьные годы, и неудивительно, что в возрасте шестнадцати лет он решил поступить в Белфастскую школу искусств. Впрочем, хотя его решение изучать текстильный дизайн и связать с ним свою карьеру отвечало его собственным талантам и склонностям, оно, несомненно, носило и более прагматичный характер, так как именно в этом бизнесе работал его отец.

В городском справочнике Белфаста 1898 года (опубликованном в октябре 1897 г.) Хью Вудс уже не упоминается. Скорее всего, это означает, что отец мальчиков умер годом ранее. Мы точно знаем, что старший брат Хью, Джереми, умер в 1900 г., оставив Черч Фарм своему старшему сыну Джеймсу (который еще за двадцать лет до этого отдельно упоминался в списке «Знать и дворянство» Хиллборо, что свидетельствует о высоком социальном положении сельской ветви этой семьи). Возможно, Роберт и Филипп Вудс что-то унаследовали от состояния своего дяди, к тому же определенное покровительство им мог оказать и сэр Джон Генри Пулстон, своенравный и очень богатый родственник их матери, который умер в 1908 г. В любом случае, на рубеже веков старший брат Филиппа, Роберт, отделился от семьи и стал дизайнером и производителем льна. За следующие десять лет он превратился в успешного бизнесмена, женился на признанной в обществе красавице и поселился в Бангоре в огромном доме, известном как Принстон Лодж[83]. В 1908 г. Роберт отдал своего сына Сесила Филиппа Вудса учиться в «Инст»[84].

У нас не имеется точной информации о бизнесе Роберта, но он, должно быть, расширялся очень быстро, так как через несколько лет он поставлял ткани в корабельную компанию «Уайт Стар», которая строила и снаряжала свои океанские лайнеры на верфях «Харланд и Волфф» в Белфасте[85]. Среди судов, на которые поставлялась продукция Вудса, был злополучный суперлайнер «Титаник» (построенный в 1909-1911 гг. племянником Уильяма Пирри Томасом Эндрюсом и еще одним выпускником «Инста», который мог хорошо знать Роберта или Филиппа по школе). Поэтому неудивительно, что семейные ожидания и ощущение личного призвания подтолкнули Филиппа Вудса к изучению прикладного искусства. Уже через год он начал работать текстильным дизайнером в фирме одного белфастского льняного производителя.

Однако для энергичного и крепкого семнадцатилетнего паренька, жаждавшего приключений, льняной бизнес, должно быть, казался скучным занятием. Через четыре года британские имперские неудачи дали Филиппу Вудсу шанс осуществить свои мечты[86].

^{Филипп Вудс в Южной Африке}