Поиски подруг

Большую часть своей жизни я прожила с маленьким ужасным секретом: мне никогда не нравились девочки. Я понимаю, что это стереотип, да и звучит лицемерно, так как я сама девочка, но если честно, то я вряд ли бы стала с собой тусоваться, будь у меня выбор.

Так было всегда. Я была слишком нервной и не похожей на всех, чтобы по-настоящему подружиться с другими девочками, и с самой юности мне никак не удавалось этому научиться. Я утешалась мыслью о том, как много денег экономлю на рождественских подарках друзьям, которых никогда не делала, и еще заверяла себя, что то, что у меня нет подруг, которые могли бы устроить мне девичник или выступить в качестве подружек невесты, – совершенно нормальное явление.

Каждый раз, когда я слышу про женщин, по-прежнему близко общающихся со своими школьными подругами, я всегда делаю мысленную пометку обходить их стороной, так как уверена, что они неисправимые лгуньи.

Даже когда я повзрослела, большинство моих друзей по-прежнему составляли мужчины, и мне все так же казалось, что женщины любят осуждать других, жестоки, непостоянны и склонны брать у тебя поиграть куклу, а потом ее не возвращать. Виктор всегда подстрекал меня найти подруг, но я убедила себя в том, что девочки – это как небольшие медведи: милые на вид, но слишком опасные, чтобы садиться с ними за один стол.

Все это изменилось, когда я завела блог и обнаружила в Интернете таких же нелюдимых изгоев, как я сама, и тогда я с гордостью рассказала Виктору о своих новых прекрасных друзьях, с которыми я почти наверняка никогда не встречусь.

– ГОСПОДИ, у Raptor99 будет еще один ребенок! – радостно говорила я, а Виктор на это отвечал, что не имеет ни малейшего понятия, кто это такой. – Ну ты знаешь, – объясняла я, – Raptor99 – это тот человек, который в прошлом году победил рак и теперь подумывает сделать каминг-аут. Помнишь, как много времени в прошлом месяце я провела за компьютером, убеждая одного человека, что ему нужна помощь с его булимией? Так вот, это был человек под ником Raptor99.

– Ха. Так я не понял, Raptor99 – это парень или девушка? – спросил Виктор.

– На самом деле я не знаю, – сказала я. – На аватаре у него дельфин.

Тогда Виктор поспешил заметить, что сложно назвать кого-то «своим хорошим другом», если ты даже не знаешь, парень это, девушка или дельфин. Мне пришлось признать, что он прав, так что я решила выбраться из дома и пообедать с другой ведущей блог мамочкой, женщиной по имени Лаура, с которой мы подружились в Интернете на фоне общего ужаса перед воспитанием маленького ребенка. Встреча прошла на удивление здорово, но так я ступила на скользкую дорожку, которая привела к знакомствам со все большим и большим количеством людей. Моя тревожная личность содрогалась от одной только мысли о том, чтобы обзавестись друзьями, тем более женского пола. Лаура попыталась убедить меня в существовании по-настоящему интересных и не особо любящих осуждать других женщин, которые не станут смеяться над тем, что я частенько прячусь под столом, если не могу совладать с эмоциями. Я ей не поверила, но сделала глубокий вдох и решила покориться, потому что в худшем случае с помощью этого эксперимента я только доказала бы правильность своей теории о том, что большинство взрослых женщин не менее опасны, чем дети на детской площадке, которые не разрешают тебе играть с ними в тетербол, потому что у тебя нет трусиков и майки с Чудо-Женщиной.

За следующие два года я провела предварительную работу и подружилась с несколькими блогерами, с которыми меня познакомила Лаура, – в результате меня пригласили в девчачью блогерскую поездку на калифорнийские винодельни. В программе была дегустация вина и групповая йога, и я не особо горела энтузиазмом, но Лаура была в числе организаторов и сказала мне, что с моей стороны было бы глупо не поехать.

– К тому же, – напомнила она мне, – ты мне сказала, что одна из твоих целей на этот год – завести подруг.

Она была права, но вместе с тем напомнила мне, почему из девушек получаются одновременно и прекрасные, и ужасные друзья: они и правда слушают, когда ты рассказываешь о своих целях, даже если ты слишком пьяна, чтобы понимать, какую чушь городишь. Я правда сказала, что, как мне кажется, должна попытаться завести подруг, но на самом деле мне хотелось подружиться с приземленными девицами, которым нравится пить клубничные слаши[26] и которые на приглашение «Давай сходим на дегустацию вина и проведем день в спа-салоне» отреагируют с таким же ужасом, как если бы кто-то сказал: «Давайте выступим в цирке, а потом сожжем его дотла».

Лаура пристально на меня смотрела, пока я пыталась придумать предлог, чтобы не поехать.

– Это правда, я действительно сказала, что мне нужны подруги, – неохотно признала я, – но не могли бы мы начать с чего-нибудь менее грандиозного и не такого пугающего? Например, провести выходные в наркопритоне? Насколько я слышала, люди там совершенно никого не осуждают, а если сказать что-то неподобающее, то потом всегда можно свалить все на их галлюцинации.

– Заманчиво… – ответила Лаура, – но давай сначала попробуем мой вариант. Ничто не мешает нам потом и в наркопритон заглянуть.

Главным организатором этой четырехдневной поездки была блогер по имени Мэгги, которую я знала только понаслышке. Недавно ей удалось добиться того, чтобы огромная корпорация проспонсировала исполнение поставленных ею перед собой целей. Она уже побывала в Греции, в компании целой толпы народу покидалась на улицах едой, а еще сплавала в Пуэрто-Рико, причем за все заплатил спонсор, ну или она на самом деле просто продала свою душу. Следующим пунктом в ее списке была организация небольшой девчачьей поездки, так что она решила организовать «Бабий саммит», названный так потому, что мы были кучей баб. Ну или потому, что название «Слет вагин» уже было занято.

Женщины и без того пугают меня не на шутку, но с блогершами я боюсь иметь дело еще больше. В большинстве своем они эмоционально нестабильны и зачастую испытывают неловкость в общении с другими людьми, из-за чего, собственно, многие из нас изначально и завели свои блоги. Кроме того, они постоянно ищут, о чем бы им написать, так что если ты как-то облажаешься, то они непременно напишут об этом в своем блоге, в «Фейсбуке» и «Твиттере», и репосты будут продолжаться до самой твоей смерти. Это как если бы Линдси Лохан провела выходные с редакцией National Enquirer и сайта TMZ[27], и я подозреваю, что в один прекрасный день на моем надгробном камне будет написано: «Дженни Лоусон. Ее неправильно процитировали в “Твиттере”».

Полагаю, что большинству людей винодельни кажутся чудесным местом, но я не любитель. Дегустация вина, массаж, косметические процедуры и пижамные вечеринки в маленьких отелях – все это казалось мне развлечениями для богачей, у которых действительно бывают пижамы и к числу которых я никогда не принадлежала. Я все пыталась придумать предлог, чтобы никуда не ехать, когда получила по почте приглашение: небольшой ящик с вином и трубочку безумной формы. Виктор увидел этот ящик и принялся настоятельно рекомендовать поехать и обзавестись новыми друзьями, и я ответила на приглашение согласием, потому что быстренько наклюкалась этим самым вином. Всю следующую неделю я об этом своем решении жутко сожалела.

РАЗГОВОР, КОТОРЫЙ У МЕНЯ СОСТОЯЛСЯ С МОЕЙ СЕСТРОЙ ЗА ТРИ ДНЯ ДО ПОЕЗДКИ:

Я: Я отправляюсь в долину Напа на тусовку, и я просто в ужасе. Все остальные, кто едет со мной, наверняка те еще модницы, и многие из них дизайнеры, а у меня нет никакой дизайнерской одежды.

МОЯ СЕСТРА: Просто сделай вид, что ты из богемы, и они подумают, что ты в авангарде.

Я: Ну на самом деле у меня есть модная сумочка, но я никогда ею не пользовалась. Производитель товаров для взрослых прислал мне огромный металлический фаллоимитатор, завернутый в сумочку от Кейт Спейд, в надежде, что я напишу про него в своем блоге.

МОЯ СЕСТРА: То, что у тебя есть сумочка от Кейт Спейд, – это еще более странно, чем то, что тебе кто-то прислал в ней фаллоимитатор.

Я: Знаю. Вот почему она все еще лежит в коробке, вместе с фаллоимитатором. Но с собой я ее точно возьму и буду использовать в качестве щита, чтобы люди думали, будто я одна из них. По сути, это будет все равно что носить с собой распятие от вампиров.

МОЯ СЕСТРА: Ты про фаллоимитатор?

Я: Про сумочку.

МОЯ СЕСТРА: А-а. Только не рассказывай больше никому эту историю.

Я: Наверное, это будет первое, что я расскажу. В последнем письме, которое я получила по поводу нашей поездки, говорилось, что мы будем несколько раз переобуваться за один день. У меня только одна пара симпатичных туфель, и те без каблука.

МОЯ СЕСТРА: Ну твой артрит станет достаточно хорошим оправданием.

Я: Да, но у меня такое чувство, что мне придется написать это на своей футболке: «Пожалуйста, не осуждайте меня, я больная». Когда все остальные будут переобуваться, у меня не будет ничего на смену. Впрочем, у меня ведь есть носки. Я могу переобуться в носки.

МОЯ СЕСТРА: Ох, да ты в полном дерьме.

ЗА ДВА ДНЯ ДО ПОЕЗДКИ:

Я: Итак, я только что видела список приглашенных, и я теперь просто в панике по поводу этой вечеринки. Такое чувство, что все остальные – школьные красавицы, а я – та странная девочка со спинным корсетом, которая объелась клея.

ЛАУРА: Пора бы тебе уже перестать паниковать по этому поводу. Все будет происходить в крайне расслабленной и беззаботной атмосфере, так что тебе нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Просто привези с собой несколько пар джинсов с футболками, и этого будет достаточно.

Я: У меня нет джинсов.

ЛАУРА: Ты чертова врушка.

Я: Сколько лет ты меня знаешь? Ты хоть раз видела меня в джинсах?

ЛАУРА: Вау. Нет. Наверное, с тобой что-то не так.

Я: Именно это я и пытаюсь до тебя донести.

ЗА ДЕНЬ ДО ПОЕЗДКИ:

Карен (чудесная и милейшая блогерша, с которой меня познакомила Лаура) узнала, что у меня нет джинсов, и решила вытащить меня за покупками.

КАРЕН: Просто не верится, что ты не носишь джинсы. Джинсы – это нечто, и они безумно удобные. Джинсы – как нижнее белье. Это все равно что ходить в нижнем белье.

Я (ИЗ ГЛУБИНЫ ПРИМЕРОЧНОЙ): Нет. Платья – это как нижнее белье, потому что – знаешь, что я ношу под платьем? Только нижнее белье. А иногда? Даже нижнего белья не надеваю.

Я ВЫШЛА ИЗ ПРИМЕРОЧНОЙ.

КАРЕН: Ох. Видишь? Это прелестнейшие джинсы. Тебе стоит их взять.

Я: Ммм. Нет. У меня колени в них толстыми выглядят.

КАРЕН: Эмм… что?

Я: Тебе не понять, потому что ты всегда была стройной, но у толстых коленные чашечки устают поддерживать весь этот вес, поэтому, когда сводишь колени вместе, они выгибаются назад. Вот почему я всегда тщательно слежу за тем, чтобы мои ноги были слегка согнуты в коленях и мои колени не стали такими, как у толстух.

КАРЕН: Я тебя, конечно, люблю, но у меня даже нет слов, чтобы описать, насколько безумный бред ты сейчас несешь. Чаще всего ты абсолютно нормальная, но сейчас? Просто ходячее безумие.

Я: Наверное, раньше ты просто не вслушивалась в то, что я говорю.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПОЕЗДКИ, В САМОЛЕТЕ:

Всем же знакомо, когда командир самолета объявляет по громкой связи что-то подобное?

– Через несколько минут мы взлетаем, но придется пока обойтись без кондиционера, потому что у нас не хватает мощности, а еще у нас проблема с одним из двигателей, так что мы начнем взлетать пока без него, а потом запустим.

После этих слов, пожалуй, следует просто сойти с самолета. Но я этого сделать не могла, потому что оцепенела от ужаса, так что вместо этого просто спросила у сидевшего рядом парня, не думает ли он, что все это было просто шуткой. Он так не думал, но сказал, что беспокоиться не о чем.

– Ага, – сказала я пронзительным от страха голосом, – но тут только что сказали, что у нас не все двигатели работают. А я почти уверена, что два двигателя куда лучше одного.

Он снисходительно погладил меня по руке и сказал, что со мной все будет в норме, а я, решив, что он ко мне подкатывает, ответила:

– Я замужем.

Тогда он как-то странно на меня посмотрел и сказал:

– Поздравляю.

Наверное, он и не думал ко мне подкатывать. Скорее всего, ему просто хотелось, чтобы я заткнулась. Тогда по громкой связи заговорила стюардесса, и вместо своей стандартной фразы: «просим вас отключить все электронные приборы» она сказала:

– Если вы говорите по мобильному, то попрощайтесь со своим собеседником.

И я такая вся:

– Какого хрена она сказала «попрощайтесь» таким обреченным голосом?

Сидящий рядом парень не ответил. Наверное, он просто знал, что живыми мы оттуда не выберемся.

Удивительно, но мы приземлились. Я должна была встретиться с одной из блогерш у выдачи багажа, чтобы взять такси на двоих, но я ужасно плохо запоминаю лица, и до меня тут же дошло, что если на ней не надет тот же плащ, что и на фотографии в ее блоге, то у меня серьезные проблемы. Я решила ей позвонить и попросить меня найти.

– На мне черная шляпа, – сказала я.

– Я знаю, как ты выглядишь, Дженни, – добродушно засмеялась она. – Я узнаю тебя и без всякой шляпы.

Черт. Теперь я пытаюсь сообразить, не встречались ли мы с ней уже. Какие истории я ей рассказала? Может, я ее и обидеть успела? Паника. А еще она сказала это в духе: «Да брось. Конечно же, мы друг друга узнаем», так что я начала пялиться на каждую проходившую мимо в одиночестве девушку в аэропорту, улыбаясь и делая вид, будто я ее узнала, и все они с недоумевающим видом отворачивались. Так я понимала, что они не ищут незнакомку в шляпе. Как оказалось, на этой Сьюзан все-таки был надет плащ с той фотографии, но я прошла прямиком мимо нее, потому что не поверила, что такое возможно. Она закричала:

– ДЖЕННИ! Ты куда? – словом, я завалилась на первом же испытании, причем в нем не было даже подвоха.

Гостиница была маленькой, причудливой и простой, и как только мы зашли внутрь, нас встретила собака владельца, которая была изображена на рекламной брошюре гостиницы. Во рту она держала фрисби, на котором отчетливо читался логотип, и все были такие:

– Господи, какая она миленькая!

А я только и думала: «Они точно приделали этот фрисби ей к языку степлером». Потому что так работают мои мысли. Я подумала было прилепить наклейку с символикой моего блога на фрисби, но эти штуки потом хрен отдерешь, да и владелец, наверное, будет такой весь: «ЧЕРТ. Теперь придется прибивать собаке в рот степлером новое фрисби». Реклама того не стоит. Тем более что гостиница была маленькой, и едва ли эту собаку много кто бы увидел. И к тому же приделывать объявления степлером к собачьему рту в корне неправильно.

На мне были джинсы, которые Карен уговорила меня купить, и черная шляпа в стиле 1930-х годов, которая, как я надеялась, так и кричала: «я из богемы и люблю винтажные шмотки». Потом до меня дошло, что я забыла отодрать огромный оранжевый ценник с надписью: «Новая цена $7.48». Замечательно. А еще я только и думаю, что о том, насколько толстыми в этих джинсах выглядят мои коленные чашечки. Нужно пойти прилечь.

В течение следующего часа я здоровалась с девушками (все они казались очень дружелюбными) и тут же забывала, как их зовут и чем они живут, поскольку была слишком сосредоточена на том, чтобы не сказать чего-нибудь неподобающего. А потом я увидела Эвани Томас и уже не могла сдержать эмоций, потому что мне нравится ее писанина. Я услышала, как рассказываю ей, что вырезала из бумаги ее маленькую фигурку, чтобы поставить на свой письменный стол. Тут до меня дошло, что это уже из серии «я хочу носить куртку из твоей кожи», но она меня искренне поблагодарила, потому что она такая же странная, как и я. В этом и состоит вся прелесть общения с блогершами. Почти все они такие же прибитые, как и я.

На ужин мы ели тако из фургончика. Они были просто объеденье, и я обернулась, чтобы представиться девушке, которая стояла рядом со мной. Она назвала свое имя, но оно мне ни о чем не говорило, потому что я только и запомнила, что названия их блогов.

Я: А! Я тебя знаю! У тебя этот крутой блог про дизайн!

ОНА: Нет, это у другой азиатки. Я пишу про моду.

Я: Вот дерьмо. Не могу поверить, что я только что это сделала. Я жуткий расист.

ОНА: Не переживай. Так, а ты чем занимаешься?

Я: Я веду блог про то, как унижаюсь на публике. Вот эта история точно туда попадет.

ОНА: Могу представить.

Я: Я, наверное, сделала бы пост про это на «Фейсбуке» прямо сейчас, но связь почти не ловит. А еще большая часть моей одежды куплена в Target, и я в курсе, что мои колени выглядят толстыми в этих джинсах. Я решила, что просто должна во всем этом признаться прямо сейчас. Прости, такая вот я. Ты меня осуждаешь?

ОНА: Ну уж точно не за твою одежду.

Я: Ты мне нравишься. Ты говоришь все напрямую. Думаю, мы станем лучшими подругами.

Казалось, она в этом сомневается. Я хотела было ей сказать, что у меня уйма друзей из Азии, но решила, что это только все усугубит. Печальная правда в том, что я и белых женщин друг от друга точно так же не отличаю. На самом деле к тому моменту я уже так набралась, что не совсем была уверена, кто я сама. У меня была тусклая надежда на то, что я Эвани Томас. Вот она мне нравится.

Началась пижамная вечеринка. Только было до жути холодно, и у меня не было пижамы, а вот у всех остальных были просто потрясные халатики и штанишки. Организовавшая вечеринку Мэгги была одета в красный шелковый халатик, накинутый, казалось, поверх свадебного платья, а на ногах у нее были тапочки с мехом. Она выглядела так, словно только что вышла из костюмерной. На мне же было просторное платье в гавайском стиле, надетое на спортивные штаны, сверху огромное мужское худи и рыжий парик для уверенности.

Я ношу парик, когда оказываюсь среди большого числа малознакомых людей, по нескольким причинам: 1) в нем я себя чувствую человеком, которого не пугают другие люди, 2) если я облажаюсь, то всегда могу отойти, снять парик и сказать: «что это была за странная рыжая и почему она без конца трындела про фаллоимитаторы?»

Им стоит быть осмотрительней с тем, кого они сюда пускают. Так что этот парик – моя защита, своего рода талисман, позволяющий мне делать вид, будто я не та, кем являюсь на самом деле. Только вот на дорогой парик у меня денег не было, так что я просто выглядела так, как будто притворялась больной раком.

Я с недовольным видом рассматривала свой прикид в зеркале, но Лаура заверила, что я похожа на какую-то таинственную шпионку. Я с подозрением на нее посмотрела.

– А может, на бомжиху, которая случайно забрела на модную коктейльную вечеринку?

Она осмотрела меня, стараясь оценить объективно.

– Ну, может, самую малость, – призналась она. – Но куда больше на шпионку.

Классные у меня подруги.

Вдвадцатером мы уселись вокруг костра в наших пижамах, и ни у кого в руках не было сотового телефона. Со связью здесь было совсем плохо, так что мы были просто вынуждены разговаривать друг с другом. Удивительно, но общение складывалось без особых помех, и никто, казалось, не паниковал, кроме меня. Выпивка, конечно, тоже сделала свое дело. Я прошептала Лауре, что никогда не была в детском лагере, так что мне подобные вечера в новинку, и еще что именно в этот момент серийный убийца должен был бы решать, кого из нас прикончить. Мы сошлись на том, что первой будет девушка слева от нас, потому что она была вся такая хрупкая и расчудесная, и зрителям бы она точно понравилась. Мне бы ее было жалко. Девушка в соседнем домике стала бы следующей, потому что она горячая блондинка с пышной грудью, но сначала она, наверное, попросит свою соседку потереть ей спинку в душе, потому что она должна быть голой для второго убийства, которое всегда самое кровавое. Наверное, все потому, что нет одежды, которая могла бы впитать кровь. Мне сразу же стало жалко ее соседку. Мы решили, что за ночь прикончат всех, за исключением тихой девушки справа от нас, которая даже не пила и которая в конечном счете отомстит за всех нас и станет идеальным кандидатом, чтобы сразить убийцу, потому что она была беременная, из мормонов, ну и вообще вся такая себе на уме брюнетка. Тогда-то и выяснится, что убийцей все это время была Мэгги, потому что, как окажется, стать серийным убийцей было одним из ее желаний. Выполнение которого проспонсировали. Но зрители, наверное, ее простят, потому что она была просто чудо, да и вообще нужно отдавать должное человеку, который так упорно следует за своими мечтами.

* * *

ТРИ ЧАСА УТРА. НЕ СПИТСЯ.

К счастью, я спала в одной кровати с Лаурой, которая спит как убитая, но мне все равно было неудобно, что я сильно ворочаюсь, так что я завернулась в десять слоев одежды, накинула сверху худи и уселась у бассейна смотреть мультики на своем телефоне, чтобы никому не мешать. Только лес вокруг напомнил мне про «Сумерки», и я непроизвольно стала беспокоиться насчет вампиров.

Четыре утра. В Техасе уже давно наступило утро, так что я позвонила Виктору. Он собирал Хейли в школу, и минуте на десятой разговора на меня напал огромный медведь. На самом деле не совсем, но ощущение было именно такое. Короче, я разговаривала по телефону, и вдруг к бассейну из леса вышло это громадное животное, и я прошептала:

– СРАНЬ Господня. Что это еще за хрень?

А Виктор был такой весь:

– А где зубная щетка Хейли? Почему ты вечно ничего не кладешь на место?

И я закричала:

– ТУТ КО МНЕ КАКАЯ-ТО ГРЕБАНАЯ ЗВЕРЮГА КРАДЕТСЯ.

А Виктор такой:

– А? – и при этом он не переставал шариться по полкам в поисках щетки.

Тогда я заорала:

– ДА МЕНЯ ЩА ПУМА СОЖРЕТ. Погоди, а в Калифорнии есть пумы?

А Виктор такой весь:

– Ага. Вроде как. Ах да! Я так и не рассказал тебе про свою идею для мобильного приложения, которое хочу сделать.

Я хотела было назвать его мудаком, но животное подходило ко мне все ближе, и в темноте мне удалось разглядеть, что у него нет хвоста, поэтому я прошептала:

– Рысь! На меня собирается напасть рысь. Ну или пума, которая осталась без хвоста. Наверное, его отгрыз какой-нибудь вампир. И теперь эта пума стала вампиром. Я в полной жопе, – но я не произнесла все это вслух, потому что боялась привлечь внимание животного. Оно подняло голову, увидело меня и тут же удрало.

Виктор орал в трубку:

– Але! Ты, балбесина, которая в четыре утра торчит у бассейна! Ты там еще жива? СКАЖИ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ!

И я трясущимся голосом сказала:

– Я в порядке. Оно убежало, – но не успела я начать говорить про только что перенесенную психологическую травму, как он снова принялся трындеть про свое мобильное приложение, так что я закричала: – КАКОГО ХРЕНА ТЫ ГОВОРИШЬ ПРО КОМПЬЮТЕРЫ, КОГДА МЕНЯ ЧУТЬ НЕ УБИЛИ?

ВИКТОР: Ты же в порядке. Так что, может, послушаешь про мою идею для мобильного приложения?

Я: Нет, не послушаю.

ВИКТОР: Очень жаль. А я ведь сделал мобильное приложение, которое предупреждает, когда рядом оказывается пума. Только оно не работает, когда говоришь по телефону.

Я: Как же я тебя сейчас ненавижу.

ШЕСТЬ УТРА:

Я: ГОСПОДИ, ЛАУРА, ПРОСЫПАЙСЯ. На меня только что пума напала!

ЛАУРА: [все еще заспанная] Что?

Я: Ну это могла быть пума.

ЛАУРА: ТЫ ВИДЕЛА ПУМУ?

Я: Ну она была маленькой, так что, скорее всего, это был детеныш пумы.

ЛАУРА: [тишина]

Я: Может, это была и обычная домашняя кошка. НО ОНА БЫЛА ОГРОМНАЯ. И уж точно смотрела на меня угрожающе.

ЛАУРА: А она рычала?

Я: Нет. Но готова поспорить, хотела.

ЛАУРА: А насколько большой она была?

Я: Ну ее можно было бы положить в картонную коробку, но коробка вышла бы тяжелой. Наверное, она даже влезла бы в мой чемодан, но с большим трудом. В твой огромный чемодан она, конечно, точно бы поместилась и даже запросто прожила бы в нем пару недель.

ЛАУРА: Я сейчас начну кидаться в тебя пумами, если ты не перестанешь смеяться над моим чемоданом.

Я [обращаясь к десяти людям за завтраком]: А Лаура вам сказала, что на меня прошлой ночью напал медведь?

ВСЕ: ЧТО?

ЛАУРА: На нее не нападал никакой медведь.

Я: Медведь… пума. Одна хрень.

ЛАУРА: Не было никакого нападения. Она в порядке.

Я: Думаю, кто-то должен спросить у владельцев, сколько пум они держат на территории гостиницы.

ЛАУРА: Я уже спросила у владельцев, кто это мог быть, и они ответили, что тут бегают по округе бездомные кошки.

Я: Я почти уверена, что «бездомные кошки» – это кодовое название для «пум-вампиров».

Я: [всем остальным, кто пришел завтракать часом позже]: Значит, вчера ночью на меня напал йети. Он был как уменьшенная версия лох-несского чудовища. Только на суше. Так что да. Было жесть как страшно.

Никто ничего не сказал, но это было и неудивительно, ведь в подобных ситуациях всегда так сложно подобрать слова. Как если бы кто-то сказал, что его пырнули ножом. Тут не бывает какого-то идеального ответа. Разве что если это не произошло вот только что. Тогда, я полагаю, нужно сказать: «Приляг и скажи нам, кто убийца», потому что это потом сэкономит следователям кучу времени.

Утром выяснилось, что мы собираемся посетить занятие по дегустации вина, и я почувствовала себя так, словно попала в какой-то пансион благородных девиц и при этом ни черта не понимаю в этикете. Нашим преподавателем была писательница, которая, судя по всему, частенько появлялась в передаче Today. Передо мной стояли пять полных бокалов вина, но преподавательца сказала, чтобы мы не пили из них, пока не закончится занятие. Подозреваю, именно так чувствуют себя собаки, когда им на нос кладут корм и дают команду его не есть. Только вот я украдкой прихлебывала из бокалов, когда преподаватель не видела, потому что из меня довольно паршивая дрессированная собачка.

Немало времени мы потратили, обучаясь вращать бокал с вином. Мне всегда казалось, будто люди делают так, чтобы выглядеть высокомерно, но, как выяснилось, чем больше вино забирает кислорода, тем лучше его вкус, а при вращении бокала вино распределяется по стенкам, за счет чего максимально увеличивается контакт с воздухом. Мне было немного жалко девушку, сидевшую справа от меня, потому что я всегда чересчур стараюсь, когда нужно вращать бокалы с вином, и несколько раз до нее долетали брызги. К счастью, она оставалась совершенно невозмутимой и просто слизывала капли вина с руки – это и выглядело элегантно, и говорило о том, что она за безотходное производство и любит природу. Преподавательница наша, с другой стороны, была явно не очень довольна, так что я решила ее отвлечь и спросила, почему бы людям тогда просто не подавать вино в больших суповых тарелках и не пить его прямо из них через трубочки. Она напыщенно улыбнулась и сказала, что ей впервые задают подобный вопрос. Я была практически уверена, что на самом деле это означало:

– Я определенно украду твою гениальную идею.

Я записала на салфетке номер своего телефона и сказала ей, что жду проценты от дохода, если она вздумает производить винные тарелки. Она согласилась, а потом поспешила уйти. По ходу, не видать мне этих денег.

Пять машин с телками уехали на винодельни. Только четыре из них вернулись.[28]

На десятом бокале вина я задумалась, все ли нормально с моими вкусовыми рецепторами. Все остальные делали отметки в винной карте, например «Приятное послевкусие. Яркий оттенок». Я же в своей карте вырисовывала пум-вампиров. Заметив, что люди поглядывают на мои каракули, я принялась писать рядом с названиями вин слова. Фразочки вроде: «Вкус как у “Терафлю”, только в хорошем смысле» и «От этого можно нажраться в хлам», «Я своих ног не чувствую».

«Не забыла ли я закрыть дверь в гараж? Интересно, кот там не загорелся случайно? Наверное, выпивки на сегодня с меня хватит». У всех остальных были такие изысканные вкусовые рецепторы. Моим же явно нужна была психотерапия, а может, и вмешательство специалистов.

Последний виноградник в нашей программе выглядел так, словно его облюбовали привидения, а утки снаружи, казалось, высматривали, нет ли поблизости бомжей с голодными глазами, но когда официант принес нам сыр, я тут же отвлеклась. Я прошептала девушке рядом, что я в восторге от первой в своей жизни дегустации сыра, потому что обожаю сыр. Особенно чеддер. Я люблю чеддер с любым вкусом. Резким, очень резким, копчено-резким. Я типа знаток. А потом нам принесли сыр, и я не увидела ничего знакомого, и ТАМ ДАЖЕ НЕ БЫЛО ЧЕДДЕРА. Я была такая вся:

– ЧТО ЭТО ЗА ГРЕБАНАЯ СЫРНАЯ ТАРЕЛКА ТАКАЯ? – но сказала я это только мысленно (я, может, и была под мухой, но профессионализм сохранить все-таки пыталась).

Официанты мне объяснили, что это были «художественные сыры», которые завоевали кучу наград. По правде говоря, все они были очень вкусные, за исключением того куска в моей тарелке, к которому был наклеен пластырь. Я сказала:

– У меня тут на сыре пластырь.

И азиатка, которую я тогда еще обидела, нагнулась вперед и сказала:

– Нет. Это такая подача французского бла-бла-бла что-то там, – и я поблагодарила ее, но съела только с краю, подальше от пластыря, на случай, если она все еще пыталась мне отомстить за мой давешний непреднамеренный расизм. Правда, час спустя мы с ней довольно-таки сблизились, потому что обе потерялись в лабиринте из винных бочек в поисках туалета, и она заверила меня, что ни в коем случае не пыталась скормить мне пластырь.

Отчаянное желание избавиться от излишков мочи делает всех равными.

На одной из виноделен явно было нашествие ос, потому что осы там были повсюду. Парень, разливавший вино, пошутил, что своим насыщенным цветом оно обязано всем тем осам, которые упали в бочку. Я с подозрением уставилась в свой бокал, а он засмеялся и сказал, что это была шутка, но этим осам и вправду нравится вино, так что они запросто могли бы там оказаться. Но я все равно выпила.

– Ничего страшного, – сказала я между делом, – но у меня смертельно опасная аллергия на ос, так что я могу тут умереть.

Все остальные за столом были такие:

– Что, правда?

А я такая типа:

– Нет, не правда. Но ведь это был бы крутой способ умереть, не правда ли?

Никто мне ничего не ответил. Наверное, они были слишком заняты обдумыванием того, до чего это и вправду крутой способ умереть.

ВОСЕМЬ ВЕЧЕРА.

Я должна была вместе со всеми есть барбекю, но оказалась на грани панической атаки, так что пришлось откланяться. Все были такими милыми и понимающими. В этом и прелесть общения с блогершами. Они уже знают, что у тебя серьезные проблемы, как и у большинства из них, так что просто кивают, убеждают тебя принять «Ксанакс» и отправляют в кровать. Они такие участливые. А еще, наверное, они хотели меня выпроводить, чтобы посудачить обо мне.

Лаура занесла мне тарелку с жареным мясом и воду. Она ободряюще погладила меня по голове, когда я сказала, как сильно сожалею, что не сижу со всеми внизу.

– Ничего страшного, поверь мне. Все прекрасно понимают.

Она пошла к двери, но потом резко повернулась и сухо сказала:

– Но команда признала тебя самым слабым звеном.

Люблю своих подруг.

ЧЕТЫРЕ УТРА.

Я проснулась и обнаружила, что Лауры нет. Я выглянула за дверь, но ее нигде не было. Я принялась почти всерьез раздумывать над тем, не могла ли я ее случайно убить под действием своих таблеток. «Хотя, наверное, нет, – подумала я про себя. – Крови вокруг маловато. Если, конечно, она вся не в ванной». Туда я решила заглянуть попозже.

ВОСЕМЬ УТРА.

ЛАУРА ОКАЗАЛАСЬ ЖИВА! Она уснула где-то в другом месте, но вернулась, потому что беспокоилась, что я подумаю, будто ее похитили.

Я: Я решила, что убила тебя, а потом стерла это из памяти.

ЛАУРА: Ты решила, что убила меня?

Я: Ну всего на мгновение, но крови вокруг было слишком мало. Зато насадка для душа висела неровно, так что я подумала, что, может быть, просто смыла всю кровь в душе. Но на меня это было бы не очень похоже. Я ужасно не люблю за собой убирать.

ЛАУРА: Что ж, приятно знать, что я буду первым человеком, которого ты захочешь убить.

Я: Ни фига. Я тебя обожаю. Ты последний человек, которого я захочу убить. Вот почему я решила, что стерла это из памяти. Я поняла, что эти воспоминания всплывут потом на сеансах психотерапии, а еще я внезапно вспомню, как меня похищали инопланетяне и вставляли свой анальный зонд. Это будет уже не очень круто. Хорошо, что ты не умерла, потому что у меня и без того куча проблем: не хватало еще вспоминать, как инопланетяне что-то в меня засовывали.

ЛАУРА: Полагаю, то, что ты убила лучшую подругу, тоже стало бы поводом для депрессии.

Я: Ну и это тоже. Хотя главным образом все-таки история с анальным зондом.

ДЕСЯТЬ УТРА.

Йога под дождем. Мы все вместе выполняли упражнение «собака мордой вниз», а я только и думала: «Ради всего святого, хоть бы не пернуть». Я принялась молиться младенцу Иисусу, чтобы он уберег меня от такого позора, и тогда пернул кто-то другой. Это была не я, но я только и думала, что о том, как сочувствую ей, и еще мне очень хотелось сказать: «Это уж точно была не я», но это было бы, пожалуй, не очень уместно, ведь мы должны были медитировать.

Я набралась достаточно смелости, чтобы поговорить с Мэгги и поблагодарить ее за приглашение, правда, в итоге начала рассказывать ей, что, как мне кажется, если бы среди нас был серийный убийца, им бы непременно оказалась именно она, потому что она самая организованная. Тогда она попросила у повара тесак для мяса, и я немного занервничала, но оказалось, что она сочла эту идею гениальной и захотела разыграть сцену убийства. Что мы и сделали…

УТРОМ В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ.

Мы все сидели у бассейна, завернувшись в одеяла, непричесанные и без макияжа, и я слушала разговоры вокруг, прямо как когда училась в старших классах, только вместо того, чтобы пытаться от них отгородиться или демонстративно фыркать, я улыбалась и кивала. Я заставила себя присоединиться и слушала эти разговоры, вместо того, чтобы спрятать голову в книге из опасения быть отвергнутой. Тогда-то я и поняла, до чего классными могут быть девчачьи разговоры. Вот случайные обрывки из них:

– Я никогда прежде этого никому не говорила, но иногда мне кажется, что мой маленький ребенок – просто скотина. Это нормально?

– О, да. Мой малыш уж точно временами та еще сволочь.

– Ну знаешь, когда ты в Непале, вокруг все эти японцы, на часах два ночи, а ты в подвале и пытаешься раздобыть себе что-нибудь на завтрак, – и вдруг появляется волшебник?

– О, я прекрасно понимаю, о чем ты.

– У моего отца были неконтролируемые приступы ярости, так что врач посоветовал ему походить в школу мимов и научиться разбираться со своими эмоциями бесшумно. Я только когда выросла, поняла, что не все в детстве ходили вместе со своим озлобленным отцом в школу мимов.

– А мне мимы не нравятся. Мне не нравится, что они притворяются неполноценными.

– В точку! Зачем останавливаться на подражании немому? Где же клоуны, притворяющиеся, что у них полиомиелит?

– Как-то я переспала с парнем, у которого был просто ОГРОМНЫЙ пенис. Настолько, что с ним были одни проблемы. На него даже презерватив не налезал. Я была в таком шоке, что случайно засмеялась. Он сразу и поник. Парень был не очень доволен.

– Да про это можно было бы нарисовать комикс. Его суперспособностью был бы мегачлен, а уязвимым местом – смеющиеся над этим женщины.

– А у тебя когда-нибудь бывало, что ты заходишь такая в метро и думаешь: «Что это за парень сзади? Выглядит знакомым. Может, я с ним спала?» Со мной так постоянно.

– Нет. Со мной такого не бывало. Шлюха. Но в автобусе такое случалось не раз.

ПОСЛЕДНИЙ ЧАС ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ.

Мы вытаскивали багаж на улицу к ожидающим нас машинам, и я посмотрела с невероятной теплотой на этих женщин, которых всего пару дней назад сочла бы заносчивыми снобами, – в конце концов их истории оказались ничуть не менее сумасшедшими и тяжелыми, чем моя. Конечно, я была единственной, кто приехал с одним-единственным маленьким чемоданчиком и одной парой туфель.

И ВСЕ-ТАКИ Я СО СТЫДОМ ОСОЗНАЛА: ТЕ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ВЫДЕЛЯЛИ МЕНЯ НА ФОНЕ ДРУГИХ ДЕВУШЕК, ОКАЗАЛИСЬ НЕ «САМОПРОВОЗГЛАШЕННЫМИ ЗНАКАМИ ПОЧЕТА», А ОБОРОНИТЕЛЬНЫМИ ЩИТАМИ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРЫХ Я ОТГОРАЖИВАЛАСЬ ОТ ОКРУЖАЮЩИХ.

Я осуждала и отвергала людей, у которых, как мне казалось, было больше, чем у меня, точно так же, как меня осуждали в детстве за то, что у меня всего меньше.

Я бросила свой чемоданчик в багажник и пошла помогать своим новым подругам с их огромными чемоданами и сумками, и они благодарно мне улыбались, недоумевая, как это мне на такую длинную поездку хватило такого маленького багажа. Я улыбалась им в ответ, и мне было немного неловко слушать их похвалы. Может, их чемоданы и были раза в три больше, чем у меня, но привезенный мной эмоциональный багаж быстро заткнул бы их за пояс. Зато теперь весу в нем поубавилось.

Мое предположение, что вино пьют только богатые снобы и что все быстренько разобьются по группам в зависимости от того, кто какое нижнее белье носит, не оправдалось. Самое же главное: не оправдалась уверенность, которую я вынашивала годами: уверенность в том, что девочкам доверять нельзя. Да, некоторые девушки и правда могут быть теми еще засранками, но к парням это относится в не меньшей степени (и даже, как видно, к некоторым детям), и вот теперь я постепенно избавлялась от своего предрассудка, который, хоть я этого и не понимала, все это время меня сковывал. Как оказалось, девушки – нормальные, и им можно (пока про каждую в отдельности не выяснится, что она сучка) доверять. Девушки оказались прекрасными и относительно безобидными.

Лучше беспокоиться по поводу пум-вампиров, которые подкрадываются к вам из леса в четыре часа утра.