Я волшебник страны Оз среди домохозяек (в том плане, что я одновременно «великая» и «ужасная», а еще потому, что время от времени прячусь за шторами)

У нас с Виктором очень разные представления о том, что такое чистота в доме.

По мнению Виктора, чистота в доме непременно означает, что все находится на своих местах (за исключением восьми тысяч проводов и удлинителей, которые торчат из каждого электронного устройства в нашем доме и которых, судя по всему, он не видит). Кроме того, она подразумевает, что все это происходит как по волшебству и без какого-либо его участия в уборке (за исключением того раза, когда я забежала в гостиную, потому что мне послышалось, что он там себе рот взбитыми сливками из баллончика наполняет, но оказалось, что это у него всего лишь полироль для мебели. Поразительно, до чего звук, который получается, если выдавливать в рот сливки из баллончика, похож на звук, с которым разбрызгивается лимонная полироль. На секунду мне стало стыдно, что Виктор все-таки взялся за уборку без меня, но тут я поняла, что он просто полирует рычаг переключения передач своей машины, так что спокойно пошла дальше смотреть свои фильмы про зомби).

Мое представление о чистоте дома куда проще. Меня вполне устраивают груды писем, журналов и игрушек при условии, что под этими завалами чисто и нет антисанитарии.

Как по мне, по внешнему виду дома всегда должно быть сразу понятно, что в нем живут, и я буду считать его чистым до тех пор, пока не начну прилипать к полу или не подхвачу холеру. Я могу не обращать внимания на горы одежды на кровати в комнате для гостей, потому что знаю, что эта одежда только что из сушильной машины, и ее осталось только сложить. А вот Виктор то и дело будет бросать недовольные взгляды на растущую кучу и громко фыркать, пока я наконец не сломаюсь и не спрошу, почему он издает звуки, как будто он сдувающийся воздушный шар. Мы смотрим на одну и ту же комнату для гостей и видим две совершенно разные вещи. Виктор видит опаснейший вулкан, извергающий одежду, которую я, как видно, нарочно отказываюсь развесить – из-за лени, а также потому, что целенаправленно пытаюсь довести его до нервного срыва. Для меня же эта гора – личное достижение… материальное олицетворение всех тех стирок, что я устроила за последние пару месяцев. Это такой своеобразный кубок из одежды, про завоевание которого я совсем позабыла. Виктор же утверждает, что в нашем доме как будто живет какой-то сумасшедший и лепит Везувий из свитеров, которым место в шкафу. Тогда-то мне и приходится напомнить ему, для чего люди придумали двери, и я закрываю дверь в комнату для гостей.

– Видишь? – говорю я. – Проблема решена.

– Ты не можешь решить проблему, просто перестав пользоваться теми или иными комнатами в доме, – возразил он, а я сказала, что это полная чушь, потому что я пользуюсь этой комнатой постоянно. Я использую ее в качестве гигантского шкафа для одежды, которую нужно развесить. А еще я храню в ней свой эллиптический тренажер. Виктор в ответ заметил, что я больше не использую тренажер «по назначению», и я спокойно объяснила ему, что он ошибается, потому что я купила этот тренажер, намереваясь заниматься с ним, пока не надоест, а потом сушить на нем одеяла и покрывала. Раз уж на то пошло, меня следовало бы похвалить за дальновидность и за то, что я не запихиваю все наши одеяла в сушильную машину, в которой они бы непременно сели. Отвечай за это Виктор, нам бы пришлось укрываться одеялами размером с носовой платок. Я даже не понимаю, почему мне приходится все это объяснять. Виктор говорит, что тоже этого не понимает, но мне кажется, что мы говорим не об одном и том же.

Я все прокручивала этот разговор у себя в голове, когда делала сегодня утром уборку. Я загрузила и запустила посудомоечную машину, но несколько минут спустя заметила на столе рядом с посудомоечной машиной контейнер со стиральным порошком, хотя я уже несколько дней ничего не стирала. Меня начало подташнивать от мысли:

– Черт. Я что, положила в посудомоечную машину стиральный порошок?

Тут у меня началась паника, потому что в прошлом году я случайно положила в посудомоечную машину мыло для рук, и, когда вернулась с работы, оказалось, что весь дом заполнен пеной. Было похоже на одну из тех пенных вечеринок, которые подростки устраивают на рейвах, только это было не так круто, потому что Виктор разозлился, а у меня не было ни музыки в стиле «техно», ни таблеток экстази. Убирать все это было настоящим кошмаром, и мысль о том, что история может повториться, привела меня в ужас, так что я помолилась, чтобы Виктор не выходил из спальни, и зашла в свой «Твиттер». (Для тех, кто не знает, что такое «Твиттер»: это как «Фейсбук», только гораздо проще, и с помощью него можно рассказывать людям, чем занимается твой кот, а еще советоваться. Ты будто бы получаешь доступ к коллективному разуму, и это одновременно прекрасно и пугающе.)

Зайдя в «Твиттер», я написала: «Чисто гипотетически, если я случайно положу стиральный порошок в посудомоечную машину, она от этого не взорвется? Ответ нужен как можно скорее». Половина из ответивших были такие все: «Ой, да все будет нормально, дубина», а вторая половина были такие типа: «СКОРЕЕ УБЕГАЙ ИЗ ДОМА». Один парень написал: «На самом деле порошок помогает смыть пятна от крови», и мне оставалось только гадать, для чего он использует свою посудомоечную машину. Как бы то ни было, я все еще нервничала и обернула вокруг посудомоечной машины одеяло на случай, если из нее польется, потому что одеяла – они как огромные прокладки. Я гордилась своей изобретательностью, но радовалась я недолго – десять минут спустя пришел Виктор и сказал:

– На кой черт вокруг посудомойки одеяло?

А мне не хотелось ему ничего объяснять, потому что он все еще припоминает мне, как я подожгла духовку, а это, на минуточку, случилось несколько лет назад. Типа, давайте уже жить настоящим, не правда ли? Но тут я вспомнила, что в настоящем я, возможно, только что уничтожила нашу посудомоечную машину, насыпав в нее кучу порошка. Признаваться в этом я еще не была готова, так как по-прежнему оставался призрачный шанс, что я все-таки использовала нужное средство, и поэтому я просто сказала Виктору, что посудомоечная машина была слишком холодной, а он такой весь:

– Какого. Хрена?

– Ну, – принялась объяснять я, – ей же нужно нагреться, чтобы тщательно отмыть посуду, не так ли? И я решила, что сэкономлю электроэнергию, если хорошенько ее утеплю и она быстрее нагреется. И тогда наша посуда будет еще чище. Видишь, я всегда все продумываю.

Виктор скрестил руки на груди и принялся смотреть на меня вызывающим взглядом, и где-то секунд через десять я раскололась и призналась, что, возможно, засыпала в посудомоечную машину стиральный порошок, – потому что я не могу найти другого объяснения тому, что порошок делает на столе.

– Из тебя был бы ужасный шпион. Ну правда, ты врать совсем не умеешь. Но ты можешь не беспокоиться, потому что уже после того, как ты запустила посудомойку, я поставил стиральный порошок на стол, чтобы не забыть купить еще.

– ТАК ЗНАЧИТ, ВСЕ ЭТО ТВОЯ ВИНА? – закричала я.

И Виктор сказал:

– Что? С какой такой стати это вообще может быть моей виной?

Но я заорала:

«ВИНОВЕН!»

И выбежала, пока он не успел мне возразить. Приятно, когда из нас двоих облажалась не я, и мне хотелось пойти вдоволь насладиться моментом.

Рискну предположить, что мы с Виктором ссоримся из-за состояния дома больше, чем по какому-либо другому поводу, а это о чем-то да говорит, потому что мы как-то целую неделю спорили, кто из трех бурундуков умрет первым (первым будет Элвин – скорее всего, от передоза)[29]. Тем не менее чаще всего предметом спора все-таки является наш дом. Вот вам типичный спор между мной и Виктором, случившийся у нас вскоре после того, как я ушла из отдела кадров, решив полностью посвятить себя писательскому делу:

ВИКТОР: Этот дом – просто гребаная катастрофа.

Я: Этот дом – «творческий рай».

ВИКТОР: Нет, это катастрофа.

Я: Ну не знаю, почему ты говоришь об этом мне. Убираться дома – не моя работа.

ВИКТОР: Ну на самом деле твоя. Помнишь? Ты собиралась уйти с работы, чтобы заняться книгой. А также убираться. И заниматься другими домашними обязанностями. Таков был уговор, помнишь?

Я: Не особо. Вряд ли бы я на такое подписалась.

ВИКТОР: «Я буду лучшей домохозяйкой НА СВЕТЕ. Я буду просто писать, убираться и готовить». Ничего не напоминает?

Я: Смутно. Наверное, я была пьяна, когда все это говорила.

ВИКТОР: «БЕСПЛАТНЫЕ ОТСОСЫ ВСЕМ ЖЕЛАЮЩИМ!»

Я: О, а вот это уже на меня похоже. Ты что, злишься по поводу отсосов?

ВИКТОР: Нет. Я злюсь из-за того, что мы оба работаем дома, и этот дом – гребаная катастрофа.

Я: Ну не так уж все и плохо. Ты так остро реагируешь, потому что ты жуткий зануда.

ВИКТОР: Ты используешь фрисби вместо тарелки.

Я: Чего? Я не использую – а, погоди, это что, фрисби. Странненько.

ВИКТОР: [таращится]

Я: Расслабься, чувак. Я его потом вымою. Наверное, его даже можно положить в посудомойку.

ВИКТОР: Дело не в том, можно ли класть фрисби в посудомойку. Дело в том, что ты используешь гребаный фрисби для еды, потому что чистых тарелок не осталось.

Я: У нас точно есть чистые тарелки. Я просто увидела фрисби на столе, вот и схватила. На самом деле это просто охренительная тарелка. Тут даже бортик есть, чтобы ничего не пролилось.

ВИКТОР: То есть тебя это совершенно устраивает?

Я: НИ ХРЕНА МЕНЯ ЭТО НЕ УСТРАИВАЕТ. Поверить не могу, что вообще согласилась убираться в доме в обмен на то, что уйду с работы. Поверить не могу, что ты рассчитывал, будто это сработает. Раз уж на то пошло, тебе следовало быть осмотрительней, когда ты на это соглашался. Так что во всем твоя вина.

ВИКТОР: Я тебя придушу.

Я: А я все наши тарелки заменю на фрисби. Потому что я, мать твою, фантазерка.

ВИКТОР: Я, вообще-то, с тобой серьезно.

Я: ТАК И Я. ЭТИ ТАРЕЛКИ-ФРИСБИ ПРОСТО ОХРЕНИТЕЛЬНЫ. А еще у меня нет времени на уборку, потому что я делаю всякие важные штуки в соцсетях.

ВИКТОР: Так, значит? И что ты сегодня сделала?

Я: Много чего. Всякие штуки… для соцсетей.

ВИКТОР: Нет. Что именно ты сегодня сделала? Давай посчитаем.

Я: Ну это нельзя посчитать. Для той хрени, которую я делаю, нет даже единицы измерения.

ВИКТОР: Ну ты попробуй.

Я: Эмм… Я нарисовала комикс про Гитлера.

ВИКТОР: Это… ни капли не смешно.

Я: Чувак, это еще как смешно. Ну ты понял? Потому что люди все время говорят: «Они ненавидят меня, потому что завидуют». Но это ведь Гитлер, и все правда его ненавидят, но совсем ему не завидуют.

ВИКТОР: Не смешно.

Я: Наверное, мне нужно просто записаться на курсы по рисованию. У меня ушло добрых два часа, чтобы сообразить, как приделать этому человечку шарфик. Вот почему у меня не было времени, чтобы вытереть суп, который я пролила в микроволновке. Кстати, не заглядывай в микроволновку.

ВИКТОР: Я пойду прилягу, пока не пройдет желание тебя убить.

Он ушел и больше не возвращался. И мне все-таки пришлось вымыть микроволновку, потому что из нас двоих я ответственная, а еще потому, что рыбой стало вонять даже в ванной. Вот почему так хреново быть мной. А еще я почти уверена, что мой муж антисемит.

P.S. Виктор говорит, что если он не смеется над шуткой про Гитлера, то это не делает его антисемитом, но я практически уверена, что именно так антисемит и сказал бы. У этих ребят паршивое чувство юмора. А еще он говорит, что вопрос в том, «почему я не могу вести себя по-взрослому», но я почти уверена, что самый главный вопрос – почему он так сильно любит Гитлера.

P.P.S. Хотелось бы отметить, что на самом деле я весьма неплохая домохозяйка, а духовку я тогда подожгла, потому что мы пытались продать дом, а я читала, что перед просмотром нужно испечь печенье, чтобы в доме пахло по-домашнему. Так что я бросила на поднос замороженный полуфабрикат печенья и поставила его в духовку, а десять минут спустя запахло гарью. Я побежала к духовке, и оказалось, что, если не разрезать пластину замороженного теста на отдельные кусочки, оно взрывается прямо на подносе. А еще выяснилось, что люди, устанавливающие духовки, кладут внутрь бумажную инструкцию, потому что им, судя по всему, хочется, чтобы ты умер в муках при пожаре, который случился из-за сгоревшей бумаги, которую ты чуть не запек. Более того, инструкцию эту они кладут в полиэтиленовом пакетике, который ужасно воняет, когда плавится, и очень непросто продать дом, когда потенциальным покупателям приходится объяснять, что духовка использовалась впервые, и то для выпечки полиэтилена, из-за которого и стоит эта ужасная вонь. Виктор, к слову, сильно на меня ругался по поводу случившегося, и это довольно странно, если учитывать, что я только пыталась помочь, а еще он сказал, что наша страховая компания заставит нас установить в новом доме противопожарную систему, если я не пообещаю больше никогда не заходить на кухню. Мне это показалось ни капли не смешным, и я была очень зла, пока на следующий день не включила духовку, чтобы соскрести оставшийся в ней расплавленный полиэтилен и не засунула туда случайно кухонное полотенце, из-за чего снова начался пожар. Я очень рада, что мы все-таки продали тот дом, потому что эта духовка явно желала нашей смерти.

P.P.P.S. В свою защиту хочу заметить, что я на самом деле умею готовить, пусть и не так, как это делают все остальные. Так, например, я никогда в жизни не делала на ужин салат для всей семьи и не собираюсь делать этого впредь. Когда используется столько ингредиентов и приборов, чтобы приготовить блюдо, которое все равно подается в сыром виде, мне это кажется пустой тратой времени, продуктов и сил, тем более салат за ужином – это всегда препятствие, и всем членам семьи приходится преодолевать салат, обильно пропитывая его заправкой, чтобы поскорее с ним покончить и перейти к «нормальной еде». Меня так просто не одурачить. Вместо этого я сразу перехожу к нормальной еде. Недавно я приготовила на ужин макароны с сыром из полуфабриката, разогретого в микроволновке, и в ответ на недостаточно благодарные взгляды родных заметила, что у меня ушло целых полчаса на готовку. Виктор отказывался в это верить, пока не увидел в мусорном ведре десять пустых стаканчиков из-под порционных макарон с сыром быстрого приготовления. Он таращился на меня, не в силах этому поверить, а я мысленно похвалила себя за то, что успела вынести другой мусорный пакет, в котором было еще десять пустых упаковок из-под порционных макарон с сыром, содержимое которых слиплось у меня в липкий пирог. Как оказалось, чтобы приготовить десять стаканчиков с макаронами, которые предполагается подогревать по три минуты в микроволновке каждый, нужно просто запихать их все сразу в микроволновку на тридцать минут и пойти принимать душ. Этой мой вам совет, который вы вряд ли услышите в каком-нибудь кулинарном шоу.

P.P.P.P.S. А если вы хотите заварить лапшу, но пакетик со специями лопнул, и вы просто побросаете ингредиенты в кучу вместе со всеми специями, которые только найдете на кухне, то у вас может получиться самодельный перцовый баллончик. Случайно.

И все, кто придет к вам на ужин, будут то и дело выбегать на улицу с кашлем и в слезах, как будто им и вправду прыснули из баллончика в лицо. А все потому, что у меня на кухне нашелся очень-очень жгучий перец. Лично я виню во всем тех, кто додумался сделать такую приправу, и напоминаю своим гостям, что если они и получили от меня перцовым баллончиком, то сделала я это по старинке, по-домашнему. С любовью.