Цзяо Е Китайский рабочий, удостоенный ордена Ленина
Перевод Ду И-синя и М. Шнейдера
В марте 1957 года у членов сельскохозяйственного производственного кооператива деревни Жэньцзятао, расположенной в 25 километрах северо-восточнее города Таншаня провинции Хэбэй, произошло радостное событие: к ним из Советского Союза приехал земляк товарищ Шан Чжэнь — китайский рабочий, удостоенный ордена Ленина. В честь приезда Шан Чжэня в родной деревне состоялся спектакль местного театра теней, представление продолжалось три дня подряд. Председатель Народного комитета города Таншаня товарищ Цюань Чжэ-минь и второй секретарь городского комитета КПК товарищ Чэн Юй-линь совместно с заместителем председателя таншаньского отделения Общества китайско-советской дружбы товарищем Юнь Цзи устроили прием в честь товарища Шан Чжэня. Все собравшиеся выражали большую признательность и уважение к этому пожилому человеку, лично участвовавшему в Великой Октябрьской социалистической революции, в защите и строительстве первого в истории человечества социалистического государства.
В этом году товарищу Шан Чжэню — бывшему шахтеру рудника Линьси Кайлуаньских угольных копей, исполнилось 68 лет. 24 августа 1916 года по старому китайскому календарю[29] он был завербован русскими капиталистами и вместе с другими 846 шахтерами отправился на заработки в Россию. По распределению Шан Чжэнь попал на Украину в знаменитый Донецкий угольный бассейн и стал бригадиром на шахте «Горняцкая», где работало более ста пятидесяти китайцев. После Октябрьской революции, когда более семидесяти процентов китайских шахтеров ушли добровольцами в Красную Армию, Шан Чжэнь возглавил своих оставшихся земляков и вместе с ними влился в красногвардейский отряд по охране шахт. Каждый боец получил по винтовке.
Во время гражданской войны власть на Украине часто переходила из рук в руки, и в Донбассе положение было неустойчивым: сегодня красные придут, а завтра, глядишь, белые объявились. В этот период среди шахтеров-китайцев распространились два боевых лозунга: «На белых не работать!», «В белой армии не служить!». Их инициатором и настойчивым проводником как раз и был товарищ Шан Чжэнь.
Однажды в начале зимы 1918 года на шахте «Горняцкая» произошло такое событие. Белогвардейцы уже несколько раз безуспешно пытались заманить китайских рабочих в свою армию. Не добившись своего, враги решились на злодеяния. И вот как-то вскоре после завтрака белогвардейский отряд окружил шахту и шахтерский поселок. Из забоев, домов и бараков на площадь согнали более пятидесяти китайцев-шахтеров. Перед ними выступил белогвардейский офицер с шашкой на боку. Он то и дело скалил зубы, силясь улыбнуться, и всячески заискивал перед китайцами.
— Братья! — извивался он ужом. — Мы знаем, как тяжело вам теперь живется. Здесь ваше положение безвыходное. Так пошли с нами, идите служить к нам! Вы подумайте только: мы получаем помощь и от французов, и от англичан, и от немцев! У нас аэропланы, пушки, танки. Продовольствия и обмундирования — хоть отбавляй. На кой же дьявол вам ждать, пока вас мобилизуют в армию красных голодранцев! Они голые и босые, они подыхают с голоду, у них совершенно нет боеприпасов.
И на что только надеются эти бездомные бродяги? Идите же к нам в солдаты! Берите винтовки, клинки, садитесь на коней — и вы заживете на славу!
И на самом деле Красная Армия переживала в то время неимоверные трудности. Многие важные промышленные и продовольственные районы были захвачены и. разграблены белыми и интервентами. Не хватало продовольствия, боеприпасов, плохо обстояло дело с обмундированием.
Тяжко жилось рабочим и крестьянам. Чтобы заставить шахтеров идти в солдаты, белые не выдавали им никакого пайка. Шахтеры вынуждены были жить за счет своих прошлых сбережений и покупать втридорога черный хлеб. А когда денег не было, ничего другого не оставалось, как только питаться дикими кореньями.
Знали все это китайцы-шахтеры, но не поддавались на лживые посулы белобандитов и стояли молча, потупив головы.
Мигом слетела с лица белогвардейского офицера деланная улыбка, сверкнув глазами, он заорал:
— Сволочи вы такие-разэдакие! Согласны или нет? Ну-ка, отвечайте!
Все молчали.
— Отвечайте! Да поживей! — все сильнее кипятился главарь белобандитов.
Переглянулись китайцы между собой, и взоры всех обратились к Шан Чжэню: он ведь бригадир.
Вышел тот вперед и говорит:
— Мы — китайцы и приехали сюда по договору, заключенному между Китаем и Россией, работать, а не воевать. Не пойдем мы в солдаты!
— Не пойдем! Не будем мы воевать! Отправляйте нас на родину!.. — закричали разом все шахтеры.
Какой-то белогвардеец дал два выстрела в воздух. А офицер весь задрожал от злости, выхватил свою сверкающую шашку, размахивает ею и кричит:
— У, проклятые! К нам не идете, а придут голодранцы — к ним сразу побежите. За мной! — скомандовал он.
Подталкивая китайцев штыками и прикладами, белые погнали их на станцию и заперли в окованной железом теплушке.
Молча плакали украинцы — женщины, дети и старики, наблюдая эту сцену. Они хорошо знали вагон, прозванный «душегубкой»: ежедневно увозили в таких вагонах куда-то сотни, тысячи людей, которые затем бесследно исчезали.
Но на этот раз белые не собирались убивать китайцев. Они надеялись вынудить их на капитуляцию под угрозой голодной смерти.
— Ну что ж! — обратился к пленникам один бело-бандит, приоткрыв железный люк. — Не хотите идти в солдаты — жрите теперь железо и запивайте северным ветром!
Прошло два дня и две ночи. Белогвардейцы не давали шахтерам ни есть, ни пить. И только несколько отважных украинских женщин, невзирая на неослабный надзор врага, украдкой под покровом ночи пробирались к «душегубке» и через люк забрасывали внутрь куски черного хлеба, печеную картошку и морковь. Живя впроголодь, они делились с китайскими братьями последним. Это растрогало каждого китайского рабочего до слез. Ведь они прекрасно понимали, какие невероятные страдания выпали на долю народов России. За годы империалистической войны, которую вел царизм, все мужчины — пожилые и молодежь — ушли в солдаты, миллионы из них погибли на полях сражений. Лучшие, наиболее плодородные земли мало-помалу превращались в пустоши. С огромными трудностями выращивали крестьяне и собирали убогий урожай. Но их грабили немцы, белогвардейцы и помещики. Без преувеличения можно сказать, что в то время кусок хлеба и обыкновенная картошка были на вес золота.
Вот почему поступок украинских женщин вдохновил китайских рабочих и укрепил их решимость бороться до конца.
Наступила четвертая ночь. Печально завывал северный ветер, врываясь через решетку люка в «душегубку». Но шахтеры не спали, они сбились в одну кучу, тесно прижавшись друг к другу. Всех мучил нестерпимый голод. Казалось, холодные листы железа покрылись шипами, которые со страшной болью впиваются в тело и пронизывают до самых костей. Голод и холод вконец измотали некогда крепких парней. Бывало, и раньше подолгу не приходилось есть досыта. Но за эти четверо суток беспрерывного голода и холода они ослабли совсем, и жизнь каждого висела на волоске. Человек пять, самые слабые, уже потеряли сознание и беспрерывно бредили. А белогвардейские часовые будто нарочно распевали песни, и время от времени кто-нибудь из них подходил к вагону и спрашивал: «Ну как, китайцы, пойдете в солдаты?»
Перед китайскими шахтерами было два пути: идти в солдаты и остаться в живых или же отказаться и погибнуть в «душегубке». Среди шахтеров началось брожение: одни еще больше укрепились в своем первоначальном решении, другие — заколебались. Кое-кто из колеблющихся стал роптать. Наиболее сознательные и твердые шахтеры повели против них решительную борьбу. Шан Чжэнь припоминает, как говорил он тогда: «Дорогие земляки! Ведь все мы бедные люди. Не будь мы бедняками, будь у нас дома всего вдоволь, ни один из нас не приехал бы сюда. Сейчас русские бедняки подняли революцию, чтобы свалить помещиков и капиталистов и стать хозяевами своей страны. И мы должны помогать им, а не мешать. Бедняки всего мира — одна семья. Мы бедны, но нам не пристало быть бедными духом. Мы умрем, но не пойдем служить к белым». «Красная партия — это партия бедных, — говорил кто-то еще. — Посмотрите, как относятся к нам красные, когда приходят сюда. Они считают нас, китайцев, своими родными братьями. А что бывает, когда приходят белые? Разве мало мы от них натерпелись?»
И твердые, решительные шахтеры резко осудили слабых духом: «Всякий, кто захочет пойти к белым, — тот не человек. Позор трусам, испугавшимся смерти! И как только лезет им в глотку хлеб, который приносят украинские женщины?»
Горячая волна классовой ненависти охватила сердце каждого китайского рабочего, и ни один из них не пожелал вступить в белую армию. Так окончательно провалились коварные замыслы врагов. А на исходе четвертых суток белогвардейцы вынуждены были открыть двери вагона и отпустить китайцев на шахту.
В течение всей гражданской войны в СССР товарищ Шан Чжэнь и возглавляемый им отряд китайских рабочих твердо стояли на позициях пролетариата и плечом к плечу с советскими людьми боролись за окончательную победу над белогвардейцами и иностранной интервенцией.
Окончилась суровая борьба. Победив врага, советский народ очутился перед лицом голода и разрухи. Ему предстояло выдержать суровое испытание — в неимоверно трудных условиях в наикратчайший срок полностью восстановить разрушенное народное хозяйство. Вопрос стоял так: не будут преодолены трудности — развалится, погибнет Советская власть, а окрепнет Советская власть — бедняки во всем мире обретут неприступную крепость. И китайские рабочие, находившиеся в Советской России, решили пройти через это испытание вместе с народами Советского Союза.
Вспоминая то время, когда он принимал активное участие в восстановлении народного хозяйства Советского Союза, товарищ Шан Чжэнь с большим подъемом говорит: «Бедные люди стали хозяевами своей страны, и впервые в истории это произошло в Советском Союзе. Уже тогда мы понимали: поможем мы, китайские рабочие, советским беднякам укрепить свою страну, и Советский Союз в будущем окажет помощь Китаю, прекратятся тогда страдания китайских бедняков, и они тоже воспрянут к новой жизни».
Эта великая надежда вдохновляла Шан Чжэня и всех китайских рабочих, и если в те годы рядовой шахтер выдавал на гора в среднем по три — четыре вагонетки угля за смену, то каждый шахтер-китаец из бригады Шан Чжэня выдавал в среднем по шесть и более. Государство в целях повышения производительности труда создало специальные столовые для передовых рабочих — ударников. Здесь было и вино, и мясо, и белый хлеб. Шан Чжэнь и многие другие шахтеры-китайцы своим самоотверженным трудом завоевали себе почетное право питаться в такой столовой.
Пришлось товарищу Шан Чжэню и обушком поработать, и уголь в вагонетки грузить. Он был активным рационализатором и первым застрельщиком в движении за технический прогресс. За старательность и добросовестное отношение, к труду товарищ Шан Чжэнь в 1928 году был назначен горным мастером. Его бригада на полгода раньше срока завершила выполнение задания по первому пятилетнему плану, перевыполнив его более чем вдвое. Бригада получила в награду от государства несколько ящиков книг и одежды. В годы второй пятилетки она снова досрочно завершила выполнение производственного задания. С тех пор товарищ Шан Чжэнь стал одним из лучших передовиков производства — стахановцем, его большой портрет висел в клубах донецких шахтеров, о его трудовых подвигах рассказывалось повсюду на Досках почета. После выполнения второго пятилетнего плана он был премирован трехнедельной путевкой в санаторий на Черноморском побережье.
В 1939 году, когда исполнилось двадцать два года трудовой деятельности товарища Шан Чжэня на шахте, он мог по советским законам об охране труда уйти на пенсию. Но Шан Чжэнь не пожелал оставлять своей работы. И в годы Великой Отечественной войны товарищ Шан Чжэнь внес свой новый замечательный вклад в общее дело разгрома врага.
В июне 1941 года фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Все советские люди включились в борьбу против захватчиков. В общее дело внес свой вклад и товарищ Шан Чжэнь. Когда молодые шахтеры ушли на фронт, пятидесятидвухлетний патриот с лопатой в руках отправился на рытье окопов. В холод и стужу в течение трех месяцев строил он оборонительные сооружения. Затем товарищ Шан Чжэнь вернулся на шахту.
В связи с неблагоприятной обстановкой на фронте, сложившейся в первый период войны, вся промышленность, расположенная в западных районах Советского Союза, подлежала эвакуации на восток. К июлю 1942 года на Урал выехали многие рабочие и служащие Донбасса и было эвакуировано все оборудование, которое можно было вывезти. На шахтах остались лишь небольшие группы людей, чтобы в случае крайней необходимости взорвать оставленное шахтное оборудование и не дать его в руки врагу. Естественно, что в такие группы подбирались наиболее смелые, надежные и преданные люди. Взрыв требовалось произвести лишь в тот момент, когда противник уже подойдет и вот-вот захватит шахту. Люди, оставленные для выполнения такого задания, несли ответственность перед всем советским народом и ни в коем случае не должны были даваться живыми в руки врага. Одним из самых добросовестных исполнителей этого опасного и трудного дела был товарищ Шан Чжэнь, который отвечал за взрыв оборудования на восемнадцати объектах.
Быстро менялось положение на фронте. Враг шаг за шагом приближался к угольным районам. Товарищ Шан Чжэнь уже несколько ночей напролет дежурил на своем посту. 18 июля утром положение стало особенно напряженным. Чтобы захватить шахты в целости и сохранности, немецкое командование приказало своим наземным частям перейти в решительное наступление и предварительно выбросило большой парашютный десант, который до прихода основных сил должен был окружить и удержать угольный район.
…Повсюду слышались винтовочные выстрелы, грохотали орудия. Но самообладание ни на миг не оставляло Шан Чжэня, который молча стоял у пульта управления взрывом. Достаточно повернуть ручку пульта управления, как произойдет взрыв, и задание будет выполнено. Тогда он сможет поскорее оставить опасное место. Но нет, он должен ждать приказа. Стрельба все усиливалась. К одиннадцати часам утра главные силы противника были уже в пяти километрах от шахт и с минуты на минуту могли оказаться и здесь. Но вот наконец поступил приказ о взрыве. Вокруг шахт шли рукопашные схватки, кругом падали осколки снарядов, а товарищ Шан Чжэнь под градом пуль пробирался с семьей через поля кукурузы. Умело обходя засады врага, он прорвался через кольцо окружения. Испытав все трудности пути в три тысячи километров, он добрался наконец до Челябинска. Здесь Шан Чжэнь доложил советским людям, что он, китаец, выполнил важное поручение советского народа.
Вскоре Шан Чжэнь получил сообщение о том, что его единственный сын геройски погиб на фронте. Нелегко было перенести эту горькую весть человеку, которому перевалило уже за пятьдесят! Но товарищ Шан Чжэнь не пал духом, он поступил на новую шахту и удвоил свои производственные показатели.
В январе 1945 года Шан Чжэнь вернулся в Донбасс. Как и двадцать с лишним лет назад, он увидел разрушенные дома, пепелища, заросшие травой, затопленные шахты… И во второй раз довелось Шан Чжэню участвовать в возрождении Донбасса, который после восстановления стал еще могущественнее и прекраснее, чем прежде.
В 1947 году исполнилось двадцать девять лет работы Шан Чжэня на шахтах Донбасса. И в течение двадцати девяти трудных лет члены его бригады неуклонно сохраняли за собой славу передовых производственников.
Все свои силы отдал товарищ Шан Чжэнь делу строительства и защиты первого в истории человечества социалистического государства. 7 ноября 1947 года, в день празднования 30-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, Советское правительство удостоило Шан Чжэня высочайшей чести — он был награжден орденом Ленина. На торжественном заседании представитель Верховного Совета СССР прикрепил на его парадный шахтерский мундир сверкающий золотом орден Ленина и медаль «За восстановление угольных шахт Донбасса». Вскоре после этого государство построило Шан Чжэню просторный и красивый дом.
1 октября 1956 года Шан Чжэнь ушел на отдых. Он получил высшую пенсию, установленную в Советском Союзе, — 1200 рублей в месяц. Как и все пенсионеры в Советском Союзе, товарищ Шан Чжэнь живет спокойно и счастливо.
В марте 1957 года Шан Чжэнь приехал на родину навестить своих родных. Своими глазами он увидел огромные перемены, которые произошли в Китае с тех пор, как сорок один год назад он покинул родные места. Народ стал хозяином своей страны, крестьяне объединились в сельскохозяйственные производственные кооперативы, появилось много новых заводов и фабрик, во всех областях хозяйства и культуры наблюдается расцвет, повсюду царит радость и веселье. Страна идет семимильными шагами вперед — к социализму и коммунизму. Все это Шан Чжэнь пережил в Советском Союзе. И всем, кто приходил навестить его, он говорил: «Дорогие земляки! Слушайте, что говорит Коммунистическая партия, слушайте Председателя Мао Цзэ-дуна. Только Компартия обеспечит вам хорошую жизнь. Я испытал это на себе».
В Советском Союзе Шан Чжэнь встречался со многими китайскими студентами и практикантами. В Китае он встретился с советскими специалистами, работающими в различных областях науки и техники, и увидел машины и оборудование, поступившие из Советского Союза. И он глубоко осознал, что те семена и прекрасные надежды, которые сорок лет назад посеяли в Советском Союзе десятки тысяч китайских рабочих, осуществились и дали в Китае богатые всходы.
Товарищ Шан Чжэнь принял участие в торжествах по случаю международного праздника трудящихся — дня 1-го Мая в городе Таншане. Демонстранты горячо приветствовали его, а он от волнения не мог сдержать слез. После демонстрации товарищ Шан Чжэнь сказал: «Они приветствуют не меня лично: в моем лице они приветствуют каждого китайца, который отдавал свои силы во имя победы Октябрьской революции».