ОХОТА С ВЕРТОЛЁТОВ (Конец охоты на волков)

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,

Отворились курки, как волшебный Сезам,

Появились стрелки, на помине легки, —

И взлетели стрекозы с протухшей реки,

И потеха пошла в две руки, в две руки.

Мы легли на живот и убрали клыки.

Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,

Чуял волчие ямы подушками лап,

Тот, кого даже пуля догнать не могла б, —

Тоже в страхе взопрел — и прилёг, и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам — не слыхал.

Зря мы любим её, однолюбы.

Вот у смерти — красивый широкий оскал

И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу,

Псам ещё не намылены холки.

Но на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,

К небесам удивлённые морды задрав:

Либо с неба возмездье на нас пролилось,

Либо света конец — и в мозгах перекос…

Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождём —

И смирились, решив: всё равно не уйдём!

Животами горячими плавили снег.

Эту бойню затеял не Бог — Человек!

Улетающим — влёт, убегающим — в бег.

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись —

В равной сваре — за нами удача.

Волки мы! Хороша наша волчая жизнь.

Вы собаки, и смерть вам — собачья.

Улыбнёмся же волчьей ухмылкой врагу,

Чтобы в корне пресечь кривотолки.

Но на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу — там хоть немногих из вас сберегу!

К лесу, волки, — труднее убить на бегу!

Уносите же ноги, спасайте щенков!

Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, — затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!

Отказали глаза, притупилось чутьё…

Где вы, волки, былое лесное зверьё,

Где же ты, желтоглазое племя моё?!

Я живу, но теперь окружают меня

Звери, волчьих но знавшие кличей.

Это псы — отдалённая наша родня,

Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчьей ухмылкой врагу,

Обнажаю гнилые осколки.

А на татуированном кровью снегу —

Тает роспись: мы больше не волки!