Встреча с Юлей

Я свою будущую жену Юлю Монахову впервые увидел, когда она оканчивала школу. Ее старшая сестра Леночка уже училась на киноведческом факультете во ВГИКе. Я тогда был студентом второго курса ВГИКа. Леночка была очень общительной. Она дружила с мастерской В. В. Белокурова. Это была украинская мастерская, где учились Ирочка Шевчук, Галя Логинова (мать Миллы Йовович), Витя Демерташ – талантливейший курс. Ребята часто встречались у нас, в общежитии ВГИКа.

Помню, Лена отмечала свой день рождения и пригласила нескольких студентов (в эту компанию попал и я). Праздник она устраивала дома. Из Днепропетровска приехала бабушка Муся, как мы все ее называли, – не только потрясающая кулинарка, но и народный художник Украины, занималась художественной вышивкой и даже вышивала портреты вождей.

Муся наготовила, накрыли на стол, и мы, человек, наверное, пятнадцать, пришли на день рождения. Там я впервые увидел Юлечку, десятиклассницу, которая была просто королевой этой компании: красивая, обаятельная, хохотушка, игрунья – в общем, завлекла. Начали танцевать, а я, выходец из провинции, стеснялся пригласить ее, тем более она была дочерью великого оператора Владимира Васильевича Монахова.

В компании приглашенных был один студент-африканец, который учился с Леной на киноведческом факультете. И он пригласил мою Юлю.

А я, сидя в одиночестве, уже изрядно выпил. И приревновал, полез на него драться. Юлька попыталась меня остановить:

– Как тебе не стыдно!.. – сказала она.

С досады я замахнулся на нее (казацкая кровь взыграла), она от ужаса закрыла голову руками и присела на пол. В это время бабуля Муся с тортом зашла:

– Сашко, ти шо – сказився, на внучку мою руку поднял?

А потом, разобравшись, что к чему, встала на мою сторону:

– Правильно, Сашко, нечего нашим девкам с иностранцами якшаться.

Вот такая была история.

Кстати, потом мы с тем африканцем помирились. Я знаю, что, окончив ВГИК, он вернулся к себе на родину и стал известным хореографом. Приезжал много лет спустя в Москву со своим танцевальным коллективом, мы встречались. Кстати, интересно, но спустя годы он даже лучше разговаривал по-русски, чем когда учился в Москве.

После той истории на дне рождения мы долго-долго с Юлей не разговаривали. Меня почти выгнали из той компании, потому что я подрался с иностранцем. Нас, кстати, в то время исключали за драку с иностранцами. У меня, помню, произошел один конфликт с греком. Кто-то рассказал руководству ВГИКа, и меня хотели исключать, но тот взял вину на себя и защитил меня. Сейчас мы с ним дружим, встречаемся, когда я приезжаю в Афины.

Юлю я с тех пор не видел до окончания второго курса. Однажды в конце учебного года смотрю, она по коридорам ВГИКа бегает. Оказывается, Юля тоже поступила на киноведческий факультет. Ну, тут уже я с нее глаз не спускал. Помирился, начал ухаживать. Стал наведываться к Монаховым домой.

Владимир Васильевич был очень строг, особенно когда у дочки появлялись какие-то ухажеры. А мама Юлина, напротив, очень нежно ко мне относилась.

Любовь Михайловна была очень хлебосольная, радушная. Она понимала, что я – бедный студент, живу на одну стипендию. Приду к ним домой – она меня всегда чем-то угощает. И я со временем немножко обнаглел. Если какой-то праздничный день, надо идти к Юле, а у меня денег ни копейки, я звонил Любови Михайловне на работу (она мне дала свой телефон). Работала она на проспекте Мира, недалеко от ВГИКа, можно было доехать на троллейбусе. И вот я звонил Любови Михайловне:

– Любовь Михайловна, одолжите десяточку до стипендии?

– Санечка, конечно, приезжай ко мне на работу, с проходной мне позвонишь.

Я приезжал, она выходила из здания, давала мне десятку. И я, наглец, на эту десятку покупал коробку конфет, шампанское или какое-нибудь хорошее вино, букет цветов – и вечером заявлялся к ним домой. Любовь Михайловна не знала, как удивляться. Днем я у нее просил взаймы, а вечером приходил к ним с шампанским и цветами. Я ей подмигивал, она подмигивала мне в ответ.

А Монахов возмущался:

– Из обеспеченной семьи, что ли, студент?

А я отвечал:

– Так работаем.

Но я тогда на самом деле подрабатывал где мог. А когда я на третьем курсе учился, мне вообще повезло: устроился на Рижском вокзале разливать из цистерн по бочкам вино. Тогда молдавские вина приходили почему-то на Рижский вокзал. И бешеные деньги, кстати, получал – по 10 рублей за ночь. Ночь, правда, не спал, на следующий день пропускал занятия в институте – но зато зарабатывал. Плюс еще вино приносил в общежитие – поэтому в мои смены однокашники обычно тоже ночь не спали – меня ждали.

Еще во ВГИКе я подружился с художником-постановщиком Петром Исидоровичем Пашкевичем, который работал с С. А. Герасимовым. Сын его Андрюша учился во ВГИКе на операторском факультете. Он жил отдельно от родителей в двухкомнатной квартирке недалеко от Киностудии им. Горького. Я мыкался без жилья (из общежития мне пришлось съехать), и Андрей предложил мне перебраться к нему. Я чуть ли не полтора года жил у него на квартире. Он мне еще и давал возможность подработать. Андрей был молодым оператором на Киностудии им. Горького (там же, где работал его отец), но постановки ему еще не давали. Петр Исидорович не старался продвигать сына, хотел, чтобы тот сам пробивался в жизни. Потом Андрюша будет успешно снимать фильмы с моим однокурсником Колей Лырчиковым. А до этого он работал и ассистентом, и вторым оператором. А еще он снимал ролики по заказу МВД (была такая киностудия, сейчас не знаю, существует ли она) и пожарной службы (у них тоже была своя киностудия). На таких студиях снимались обучающие короткометражки, что-то вроде наглядных учебных пособий. Андрей уговорил режиссеров взять меня сниматься в этих роликах. Таким образом я подрабатывал. На этих роликах я познакомился с Зоей Федоровой, лауреаткой двух Сталинских премий, матерью актрисы Виктории Федоровой. Она в последние годы перед гибелью тоже не стеснялась сниматься в таких вот работах.

Все это время я продолжал ухаживать за Юлей. Потом мы с ней расстались. Она вышла замуж, жила за границей. Я тоже был женат. Потом я развелся, развелась и Юля. Мы снова встретились, возобновили наши отношения и стали жить вместе. Я уже к тому времени отслужил в армии, снялся в «Сибириаде». Мне было лет 29–30.

Я пришел к Монахову просить руки его дочери:

– Владимир Васильевич, мы решили пожениться.

Он на меня посмотрел очень строго и сказал:

– Да, казачок, хорошо начинаешь карьеру.

Он имел в виду, что я, студент-провинциал, намеревался жениться на дочке ведущего кинооператора страны, лауреата Ленинской премии – значит, хочу за счет его пробиться в люди. В общем, я хлопнул дверью и ушел. Тогда Юля собрала вещи и ушла со мной. Помирились мы с Владимиром Васильевичем только через несколько лет, когда у нас с Юлей родился сын.