«Конец Левки Демченко», или Головоломка по Гайдару

В качестве дипломной работы я решил снять фильм по мотивам рассказа Аркадия Гайдара «Конец Левки Демченко». Сценарий мы написали вместе с Аркашей Трифоновым. Он тоже учился во ВГИКе, но на сценарном. Писали мы вместе, но свою фамилию на сценарии я не ставил.

Сюжет разворачивается во время Гражданской войны. В финальной сцене, где красноармейский и белогвардейский мальчики соскакивают с лошадей и собирают ягоды, я придумал такой ход, что обоих мальчиков играет один актер. То есть была задумана такая метафора: один мальчик – за белых, второй – за красных, но детство у них одно. Подал сценарий, Дзиган снова не понял моей задумки:

– Друг Панкратыч, опять ты головоломку затеял… Гайдар – это же такой великий писатель, а ты и здесь от сюжета отступаешь…

Но надо сказать, что Дзиган всегда по-доброму ко мне относился. Мы подали заявку на «Мосфильм» (меня единственного из мастерской отправили туда снимать диплом после того, как моя курсовая получила призы). Я был направлен в объединение Сергея Федоровича Бондарчука, а у него главным редактором работал Валерий Феликсович Карен. Он нас сразу предупредил, что съемки будут дорогими: нужна конница и прочее. Но далее беседа приобрела неприятный оборот. Карен попросил меня выйти, чтобы переговорить с автором – он имел в виду сценариста Аркашу Трифонова, ведь на сценарии была указана только его фамилия. Аркаша остался в кабинете, а я вышел в коридор. Спустя какое-то время появился Аркаша, красный как рак, весь взволнованный, сказал, что редактор за утверждение сценария просит отдать ему 50 процентов от тех денег, которые мы заработаем (а за дипломный проект уже платили какое-то вознаграждение).

Я злой захожу в кабинет:

– Валерий Феликсович, у вас совесть-то присутствует? Со студентов деньги спрашиваете?

– Так, мальчишка, пошел вон, – ответил мне Карен.

Я говорю Аркаше:

– Пойдем.

Мы поняли, что главное – найти средства на наш фильм. Тогда мы могли бы снять его на учебной киностудии. За этим мы обратились в Госкино. Там посмотрели нашу смету. Тех 20 000 рублей, которые обычно давали на диплом, не хватало. Требовалось примерно 35 000–40 000 рублей. Самой дорогой была конница. Причем я сказал, что буду снимать в районе кавполка, рядом с конюшней: и лошадей никуда не надо перегонять, и лес рядом. Нам отказали, денег не дали.

Тогда я наивно спросил Лидию Иванову, ведавшую бюджетом Госкино:

– Почему же Наташе Бондарчук, Николаю Бурляеву и Игорю Хуциеву на их диплом, полнометражный фильм «Пошехонская старина», дали по 100 000 рублей каждому?

– А это их родители заслужили, – получил я ответ.

– А моя мама прошла всю войну, пережила репрессии, ссылку – она разве не заслужила, чтобы ее сыну дали чуть больше денег на съемки?

На что мне сказали:

– А ты, мальчик, вообще, откуда родом?

– Из Сибири, с Алтайского края.

– Ну, большой край. Этот край тебе пусть и дает деньги.

Я разозлился, порвал сценарий. Пришел к Дзигану, все рассказал и добавил:

– Я по Шукшину хочу снимать.

Дзиган вздохнул:

– Ну и что делать будешь? Тебе ведь Шукшина уже запретили…