А ножки стройные…

Лев Константинович Дуров, много лет игравший в нашем театре, кроме того, что был великим и уникальным артистом, проявлял какую-то невероятную работоспособность. Просто до безумия. Он ухитрялся одновременно исполнять несколько главных ролей в «Школе современной пьесы», в театре на Бронной, ставил там спектакли. В это же время преподавал в Школе-студии МХАТ, снимался в большом кино и сериалах. Кроме этого записывал как режиссер и ведущий передачи на радио, озвучивал мультфильмы. Был членом всевозможных жюри и редколлегий. Но и этого мало – еще участвовал в многочисленных антрепризах и ездил по всей России. Об одной такой поездке из первых уст – рассказ Ольги Аросевой.

Они катали тогда пьесу Петра Гладилина «Афинские вечера». Казанский вокзал. Поезд Москва-Воронеж. Отправление 00 часов 15 минут. В прекрасное, дорогое СВ – минут за 40, с тем, чтобы не опоздать, расположиться, перекусить перед дорогой заходит Ольга Александровна Аросева.

– Я вошла, переоделась, сняла одежду, надела халатик, тапочки с помпончиками, заказала у проводницы чай. Выложила на столик еду, которую захватила из дома. Красиво все так накрыла. Полчаса до отправления, но Льва Константиновича пока нет. Я достала из чемодана специальную подушечку – «думку», которую всегда беру с собой в дорогу. Все-таки поезд – уснуть трудно. И вот уже 10 минут до отхода поезда – Левы нет, я начинаю нервничать и волноваться. И буквально в тот момент, когда поезд трогается, Дуров влетает, запыхавшийся, в купе. Швыряет свой потертый портфельчик. (Непонятно, что там внутри). Сбрасывает куртку. Поезд едет. Дуров говорит: «Жутко устал – съемки, студенты, озвучание, заседание, репетиция и пр.»

Тут Лев Константинович достает из портфельчика флягу с коньяком – ага, теперь понятно, что там внутри! – делает несколько глотков, запивает чаем, закусывает моими бутербродами и практически сразу засыпает. Я аккуратно повесила его одежду, подложила ему «думочку», погасила свет и сама попыталась уснуть. Но не тут-то было! Дуров сильно храпит. Поезд идет все дальше. Я не сплю, лежу с закрытыми глазами. Наконец, через какое-то время почувствовала, что он встал. Приоткрыла глаза – увидела, что он в семейных трусах. Глаза закрыла на всякий случай. Потом, чувствую – наклонился надо мной и как будто прислушивается к моему дыханию. То есть старается понять – сплю или не сплю. Затаилась. Он куда-то двинулся. Приоткрыла глаза и вижу: батюшки! Надевает мой халатик, тапочки с помпончиками и тихо выскальзывает из купе – очевидно, в туалет. Через некоторое время возвращается, снова прислушивается к дыханию, вешает халатик и ложится спать. Через 15 секунд – храп. Я уже не сплю, конечно, ворочаюсь. Наконец, наступает рассвет. Я встаю, надеваю халатик, тапочки с помпончиками, беру полотенце. И выхожу в коридор – занять очередь в туалет. В коридоре у окна стоят две женщины. Оценивающе на меня смотрят и довольно громко – так, что я все прекрасно слышу – перешептываются:

– Смотри, ей уже лет 90, а еще прилично выглядит.

– Ага, «прилично»! Ты бы видела ее ночью. Она абсолютно лысая! Сейчас, видимо, парик надела!

– А ножки – стройные…