ЭВАКУАЦИЯ И МОБИЛИЗАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ
О начале войны Л. И. Брежнев и Н. А. Щелоков узнали от К. С. Грушевого, исполнявшего обязанности первого секретаря обкома КП(б)У. Константин Степанович первым, получив тревожные новости, обзванивал квартиры всех секретарей и членов бюро обкома, городские и районные комитеты партии, собирал их руководителей на экстренное совещание. Большинство на тот момент даже не догадывалось о причинах столь срочного вызова.
Вскоре было передано важное правительственное сообщение. Это был полдень воскресного дня 22 июня.
В условиях огромного города менее чем за два часа Щелоков организовал, совместно с городскими райкомами партии, работу радио-точек на всех заводах и фабриках, на железной дороге, в мастерских, в рабочих и студенческих общежитиях, на всех площадях и центральных улицах Днепропетровска. По всему городу начались митинги.
Не было никакой паники. Мобилизация разворачивалась по плану, переход предприятий на двухсменную работу, а также перевод некоторых заводов и фабрик на выпуск военной продукции осложнений не принес. Все было заранее спланировано.
22 июня 1941 года Грушевой, Брежнев и Щелоков обратились в ЦК КП(б)У с просьбой направить их в действующую армию, но им в этом отказали, на своем посту они были в то время нужнее.
В Днепропетровск огромным потоком поступали эвакуированные из районов боевых действий. Первую большую колонну, прибывшую из Черкасс, возглавлял Рябенко. В Днепропетровске их старались разместить поудобнее, наладить быт, помочь самым необходимым.
В городе заранее подготовились к приему многих тысяч эвакуированных и беженцев. В дальнейшем успешно была проведена, когда это потребовалось, эвакуация людей и в более глубокий тыл.
На Щелокова была возложена персональная ответственность за возведение к 1 августа 1941 года оборонительных рубежей вокруг Днепропетровска, а несколько позже — эвакуация промышленных объектов, населения и материальных ценностей.
По области перед руководством страны за это отвечал Брежнев.
Вечером 5 июля в обком пришло постановление Государственного комитета обороны об эвакуации строившегося в Днепропетровске моторного завода, а также еще не законченного реконструкцией машиностроительного завода.
В считанные дни, отведенные для этого, был проведен полный демонтаж этих заводов для погрузки станков и различного оборудования в железнодорожные составы. Эвакуацию провели организованно, без нервозности. «Оборудование, буквально до последнего винтика и гайки, установили и уложили на своевременно поданные платформы. Инженерно-технический персонал, рабочих и служащих обеспечили продовольствием, деньгами и усадили в теплушки. К середине июля был отправлен последний, как мы его называли, «специальный» эшелон», — вспоминал К. С. Грушевой.
Жители проявляли исключительную бдительность. Доходило до смешного. В июльские дни прославленный Малый театр был на гастролях в Днепропетровске. Несмотря на тревожную пору, его спектакли во Дворце культуры металлургического завода имени Петровского по-прежнему собирали полный зал.
И вот однажды народный артист СССР Иван Рыжов, прогуливавшийся по проспекту Карла Маркса, показался кому-то переодетым немецким шпионом. Основанием для такого подозрения послужили… заграничные туфли артиста.
В ночь с 9 на 10 июля 1941 года фашистские самолеты впервые бомбили Днепропетровск. Были разрушены десятки жилых домов, повреждены некоторые предприятия и учреждения. Налеты вражеских бомбардировщиков повторялись все чаще. Несмотря на это, продолжалась работа. Городская электросеть работала до последних дней, снабжая электроэнергией водопровод, хлебозаводы, телеграф. Предприятие в последние минуты эвакуировало электрооборудование. Только 25 августа 1941 года была выведена из строя, готовая принять мощность, подстанция «Нагорная».
Кстати, в какой-то мере «днепропетровским» можно назвать и артиста Аркадия Райкина. Когда в те дни Райкин приехал на гастроли в Днепропетровск, Леонид Брежнев с первым же эшелоном отправил труппу подальше. Буквально через час началась бомбежка. Немецкие бомбы уничтожили вокзал и практически все вокруг. Вот так Брежнев спас Райкина. Потом они встретились на Малой Земле, где артист выступал на боевых позициях.
После того, как за три недели Леонид Брежнев закончил эвакуацию промышленных объектов области, вооружил пять дивизий, создал народное ополчение и истребительные батальоны, его просьба о направлении в действующую армию была удовлетворена. 14 июля он уехал в штаб Южного фронта, где был назначен первым заместителем начальника политического управления. Как секретарю обкома партии по оборонной промышленности ему было присвоено звание бригадного комиссара.
Членом Военного совета Южного фронта стал С. Б. Задионченко. Вместе с ним отправились и некоторые другие партийные работники. Грушевой и Щелоков оставались в Днепропетровске.
Прощаясь, Леонид Ильич обещал звонить и информировать их о положении на фронте. Когда ситуация вокруг Днепропетровска станет критической, Брежнев вернется к друзьям на помощь.
В короткий срок город стал прифронтовым. В июле сорок первого на территории Днепропетровской области было сформировано несколько стрелковых и кавалерийских дивизий, а также большое количество отдельных частей, подразделений, разных воинских учреждений и команд.
На Днепропетровск шли лавины врага. Эти дни Щелоков не забывал никогда — невероятная по интенсивности нагрузка военного времени, работа без сна и отдыха, под бомбежками. Это еще один из важных этапов его становления и закалки.
Под руководством горкомов и райкомов партии собирались ополчения добровольцев. Заявления подавались везде — на предприятиях, на шахтах, в колхозах, поток был огромный. В ополчение записывались и рабочие, и профессора, и седовласые пенсионеры, и комсомольцы, которые не подлежат призыву в армию.
Организовывалось подполье, создавались партизанские и диверсионные группы.
Из области в Красную Армию было направлено 14 тысяч коммунистов и свыше 80 тысяч комсомольцев. В их числе был и только что окончивший с красным дипломом Днепропетровский химико-технологический институт Владимир Щербицкий. Сначала его по специальности отправили в Академию химических войск, но вскоре отозвали в действующую армию. Враг подходил к Москве. Щербицкий участвовал в боях под Москвой, воевал и на Закавказском фронте. Его родители, оставшиеся в оккупированном Верхнеднепровске, были хозяевами явочной квартиры подпольной партийной группы.
Днепропетровск начал подвергаться интенсивной бомбардировке не только ночью, но и днем. Обком и горком партии приняли дополнительные меры к усилению противовоздушной обороны. В городе при районных штабах местной противовоздушной обороны были введены должности комиссаров. Комиссарами при штабах назначались первые секретари райкомов партии.
В Днепропетровск непрерывном потоком с запада и с севера шли грузы, спасаемые от немецких оккупантов: сахар, крупа, соль, масло, консервы… На Нижнеднепровском железнодорожном узле и в речном порту скопилось огромное количество различных товаров. Транспорта для их вывоза не было, и им грозила гибель. В этой ситуации Щелоков обратился в обком с предложением снизить цены на продукты и другие товары, чтобы они не пропали, а достались населению. Его поддержал Грушевой, получивший на это «добро» у вышестоящего начальства.
К середине июля Днепропетровск был переполнен тяжелоранеными, прибывавшими с передовой. Больницы и школы не вмещали всех нуждающихся. Самый большой городской госпиталь разместили во Дворце труда. Для удобства транспортировки раненых от вокзала к Дворцу труда Щелоков распорядился провести специальную трамвайную ветку. Вагоны с ранеными подходили прямо к подъездам здания.
Как вспоминал Грушевой, Леонид Брежнев приехал в Днепропетровск из штаба Южного фронта ранним утром 7 августа: «И вот он снова был с нами. Такой же, как всегда, только одетый в военную форму, со знаками различия полкового комиссара. Загорелый, немного похудевший, стремительный, то и дело поправляя густые черные волосы, непокорно спадавшие на высокий лоб, Леонид Ильич радостно улыбался старым товарищам, на ходу пожимал руки, обнимал друзей, и только по темным кругам под глазами, по напряженности взгляда можно было догадаться, что за внешним спокойствием таятся озабоченность и тревога.
— Видел ваши оборонительные сооружения, — поздоровавшись, сказал мне Л. И. Брежнев. — Ехал к городу, все рассмотрел. Здорово поработали. По всем правилам фортификации! И главное вовремя…»[23]
Под руководством Н. А. Щелокова также успешно и в срок были построены наплавные мосты через Днепр. Он занимался вопросами организации подполья, комплектования будущих партизанских отрядов, разведывательных и диверсионных групп.
Вообще к своим тридцати годам Н. А. Щелоков был испытан во многих качествах, имел за плечами серьезный опыт. Он был:
— шахтером и рабочим-металлургом,
— инженером-доменщиком,
— пропагандистом, партийным работником,
— решал хозяйственные вопросы,
— обеспечивал работу промышленных предприятий города в условиях военного времени,
— формировал боевые дружины,
— организовывал мобилизацию,
— организовывал эвакуацию заводов, фабрик, населения.
Щелоков не выскочил, как принято говорить, «ниоткуда» лишь благодаря дружбе с Брежневым, а был востребован и проверен временем. Это относится также ко многим из команды днепропетровцев.
В скором времени всем им предстояло пройти самое тяжелое и страшное боевое испытание. Причем, пройдут они его вместе с рядовыми бойцами в грязи, крови, жаре и холоде суровых фронтовых будней.
Бойцы и население Днепропетровска сражались до последнего. Рабочие металлургического завода под огнем противника завершили оборудование бронепоезда, который прямо из цеха вышел на линию огня.
«Ни на один день не прекращалась работа в полуразрушенных цехах завода, выпускавшего огнеметы. Тут же по-прежнему ремонтировались поврежденные в боях за город танки. Речники, несмотря на обстрел, сумели вывести все пароходы и теплоходы в реку Самару, демонтировали там силовые установки плавсредств и отправили эти установки в глубокий тыл. Железнодорожники под бомбами, снарядами и пулями ремонтировали подвижной состав и разбитые пути, обеспечивая отправку последних эшелонов с людьми и заводским оборудованием на восток страны. Медицинский персонал не покидал больниц и госпиталей, где еще оставались раненые и больные. Телефонистки не уходили из здания телефонной станции, подвергавшегося артиллерийскому обстрелу, телеграфисты — из помещений телеграфа»[24].
После тяжелых боев наши войска оставили город.
Руководство обкома уходило из города в числе последних. Николай Щелоков буквально вынес на себе тяжелораненого прокурора области Игната Варфоломееевича Шейко. Он останется жив и много лет спустя по просьбе Л. И. Брежнева будет работать руководителем контрольного отдела Управления делами МВД СССР.