3. Конспирация прежде всего

Все агенты, с которыми мне приходилось работать, были очень разные люди ни один не походил на другого. Вот, например, «Девин». Его отец был выходцем с Украины, приехал в США в 1908 году и женился на американке. «Девин» родился в Нью-Йорке в 1913 году, владел только английским языком. Окончил среднюю школу. В армию его не призвали из-за плохого зрения. Как и его отец, был патриотом, просоветски настроенным человеком. Ни в компартии, ни в прогрессивных организациях никогда не состоял и никому своих истинных взглядов не высказывал. Жена «Девина» была католичкой, очень религиозной женщиной, и придерживалась антисоветских взглядов. Убежденный атеист, «Девин» регулярно ходил с женой в церковь с единственной целью: в глазах своего окружения выглядеть благочестивым американцем. Обо всех политических событиях на людях отзывался с консервативных позиций.

Первичный контакт с «Девином» установил Яцков. В октябре 1942 г., когда ежедневно на прием в консульство являлось человек 30–40, будущий агент пришел к нам, чтобы выразить свое сочувствие в связи с тяжелым положением на советско-германском фронте. В дальнейшем Яцков наладил с «Девином» дружеские отношения, стал встречаться с ним в городе и получать от него радиолампы для радаров, которые источник передавал в знак уважения и преданности советскому народу. Поскольку я являлся специалистом в вопросах радиотехники и вел эту линию, по указанию Квасникова через год, в октябре 1943 г., «Девина» передали на связь мне.

Агент вначале работал помощником мастера цеха одного из заводов, выпускавших клистроны и магнитроны — радиолампы для генерирования и усиления сантиметровых радиоволн, которые использовались для новейших радаров. Производство этих ламп было засекречено. Кроме них, «Девин» передавал нам также образцы уникальных миниатюрных сопротивлений, кристаллических выпрямителей и другие детали и приборы, необходимые для производства военной электронной техники. Производства клистронов и магнитронов американцы осваивали с большими трудностями. Было много брака. Вначале из 50 радиоламп получалась только одна доброкачественная. По нашей просьбе источник подробно описывал все возникавшие трудности при их производстве и найденные способы устранения брака. Я попросил «Девина» подготовить подробные материалы об организации конвейера по производству различных радиоламп, описание всех операций: штамповка деталей, оксидирование различных частей, параметры сварочных процессов для отдельных деталей, создание высокого вакуума и тому подобное. Как подтвердилось впоследствии, все эти данные оказались весьма полезными для наших специалистов.

Вначале «Девин» не получал от нас никакого материального вознаграждения. Он зарабатывал около 50 долларов в неделю. В связи с рождением сына его финансовое положение стало затруднительным. Резидентура ходатайствовала о выдаче ему ежемесячного вознаграждения в размере полсотни долларов. Центр установил 75, чему источник был очень рад. Помимо этого, ежегодно в качестве премии за хорошую работу ему единовременно выдавали 500–600 долларов. На полученные деньги «Девин» купил подержанную автомашину, которой умело пользовался для выявления наружного наблюдения.

Мне нравилось работать с «Девином». Это был прирожденный разведчик — дисциплинированный, соблюдавший конспирацию. К сотрудничеству с нами относился ответственно и все поручаемые задания выполнял наилучшим образом. Его поведение позволяло ему оставаться вне всяких подозрений. Тем не менее я время от времени обращал его внимание на необходимость постоянного совершенствования конспирации в работе, особенно методов выявления наружного наблюдения, так как ФБР с каждым днем усиливало работу против советской разведки и прокоммунистических организаций.

В 1945 г. из-за предательства одного нашего источника, который использовался по политической линии, агентурная обстановка в стране обострилась до крайности. Усилилась деятельность службы контршпионажа, в прессе и по радио развернулась шумная антисоветская кампания. Это заставило меня провести с «Девином» основательную беседу о дальнейшем усовершенствовании методов разведывательной работы. Я подчеркнул, что мы оба должны очень тщательно проверяться и при малейшем подозрении на явку не выходить. «Девин» заверил меня, что теперь будет действовать еще более продуманно и осмотрительно. Затем он улыбнулся и заметил:

— Александр, ведь фэбээровцы прежде всего усиленно следят за Вами и другими советскими людьми. Поэтому, если контрразведка зафиксирует нашу связь, то, вероятнее всего, из-за Вашего промаха.

Я ответил, что, как профессиональный разведчик, я знаю, как надо проверяться и выявлять наружное наблюдение. Видя некоторое беспокойство «Девина», вызванное ухудшением оперативной обстановки, я предложил, чтобы перед установлением контакта на встрече мы устраивали друг другу взаимную проверку, и рассказал ему, как нужно это делать. Вначале я наблюдаю за «Девином» во время прохождения его по определенному маршруту, а затем агент таким же образом проверяет, нет ли слежки за мной. Через две-три встречи мы уже вовсю пользовались этим приемом.

В июне 1946 г. я провел с «Девином» последнюю встречу. Временно законсервировал его, назначил с ним явку, через полгода он перешел бы к другому сотруднику. Расстались мы с ним трогательно, как хорошие друзья. В течение трех с лишним лет мы бесперебойно и успешно выполняли важную и опасную работу ради блага нашей Родины. От мечтал побывать в Советском Союзе и встретиться там со мной и Яцковым. К сожалению, ему этого сделать не удалось. Он обзавелся большой семьей. В общей сложности успешно сотрудничал с нами 15 лет, затем тяжело заболел и скончался, едва ему исполнилось 50 лет. Перед смертью просил, если потребуется, оказать помощь его детям. Это было ему обещано и впоследствии выполнено.