5. Наставления присяжным

Сразу же после окончания слушания и допросов обвиняемых и свидетелей, выступлений защитников и государственного обвинителя судья Кауфман собрал всех присяжных, чтобы дать им наставления относительно того, какие факты следует учитывать при подготовке вердикта. Кауфман особо подчеркнул следующие положения:

1. Члены жюри должны соблюдать все пункты наставления, даже если они не согласны с ними.

2. Судья заявил: «Правительство утверждает, что обвиняемым удалось украсть секреты атомной бомбы. Если это удастся доказать, значит, существовала подпольная организация».

3. Хотя в период подпольной деятельности обвиняемых СССР был союзником США или дружественной страной, это несущественно и не должно приниматься присяжными во внимание при вынесении ими вердикта.

Судья бесспорно нарушил процессуальные нормы и ограничивал конституционное право присяжных на свободу выражения мнений. Заявив, что подсудимые украли секреты производства американской атомной бомбы, Кауфман фактически навязал суду готовое решение, предопределив вынесенный им вердикт.

Что касается Юлиуса Розенберга, то сам он доступа ни к каким атомным секретам не имел, а переданный ему однажды Дэвидом Гринглассом материал на фоне ценнейших материалов, полученных советской разведкой от Клауса Фукса и других наших источников, даже с огромной натяжкой нельзя назвать «секретом производства атомной бомбы». «Без количественных данных и другой необходимой технической документации, — писал весной 1950 г. журнал «Scientific American», — бомба Грингласса не представляет никакого секрета… Лишь наивные читатели газет могут подумать, будто бы секрет атомной бомбы легко изобразить в небольшом простом чертеже, который любой механик может украсть или реконструировать по памяти».

Кауфман вопреки очевидному хотел представить разведывательную деятельность Юлиуса Розенберга как деятельность в пользу враждебного государства. СССР своей мужественной борьбой уничтожил войска фашистской Германии и ее союзников, сломал хребет всей военной машине нацистов. Американские войска вступили в схватку с фашистским зверем, когда он уже истекал кровью. Это значительно облегчило задачу американских вооруженных сил и спасло сотни тысяч жизней американских солдат.

Такова историческая действительность. Разве можно было не принимать ее в расчет при определении степени виновности американских антифашистов Юлиуса Розенберга и Мортона Собелла? Ведь британский суд учел это обстоятельство при определении меры наказания Клауса Фукса, материалы которого, переданные советской разведке, ускорили процесс создания нашей первой атомной бомбы. Американский же судья Кауфман в своей наказе присяжным представил подсудимых в качестве самых опасных врагов, когда-либо бывших у США. Эта подтасовка сыграла роковую роль при вынесении присяжными своего вердикта и объявлении жестоких приговоров Розенбергам и Собеллу. Миллионы здравомыслящих людей во всем мире не могли скрыть гнева и возмущения.

Процесс, который, судя по первоначальным расчетом, должен был продлиться несколько месяцев, занял всего 14 дней. Выслушав наказ судьи Кауфмана, присяжные утром 28 марта удалились в специальный зал, где после тщательного обсуждения должны были вынести вердикт. Членам жюри не хватало восьмичасового заседания, чтобы прийти к единогласному решению. Переночевав в здании суда, они утром возобновили свою работу. В 11 утра староста присяжных зачитал дипломатичную формулировку вердикта о том, что Юлиус и Этель Розенберг и Мортон Собелл единогласно признаны виновными согласно предъявленному обвинению.

Обращает на себя внимание о, что в зачитанном тексте вердикта не уточнялось, в чем конкретно жюри признало виновными подсудимых. В нем отсутствовала формулировка судьи Кауфмана «обвиняемые украли секреты атомной бомбы США». Видимо, не всех членов жюри удалось убедить в том, что обвиняемые «похитили атомные секреты США». После вынесения вердикта в судебном процессе был объявлен недельный перерыв.

Неделя прошла в напряженном ожидании решения. Закон о шпионаже 1917 г., на основании которого были осуждены Розенберги и Собелл, предусматривал максимальное наказание — 20 лет тюремного заключения, за исключением военного времени, для которого предусматривалась смертная казнь или тюремное заключение сроком до 30 лет за шпионаж в пользу врага. Однако за все годы существования этого закона смертный приговор не выносился ни разу. Характерно, что осужденные за государственную измену — шпионаж в пользу фашистской Германии и Японии — приговаривались к 10 годам тюремного заключения. А здесь речь шла о работе в пользу СССР — союзника США по антигитлеровской коалиции!

Я хорошо помню, что в 1942-43 гг. ФБР арестовало с поличным группы в 20 и 30 фашистских агентов из числа американцев. Эти нелегальные вражеские резидентуры не только выкрали у США новейшие секретные разработки в области авиации, военно-морского флота, прицелов точного бомбометания и тому подобное, но и совершали диверсии: по их наводкам фашистские подводные лодки уничтожали американские торговые суда у берегов США, неся гибель многим американцам. Помню, как подожгли новейшее французское быстроходное судно «Нормандия», стоявшее на Гудзоне: на зрелище пожара ходил смотреть весь Нью-Йорк. Иногда зарева пожаров горевших судов можно было наблюдать из различных районов Нью-Йорка. Немецкая агентура даже планировала убийство президента США Ф. Д. Рузвельта. О деятельности одной из этих групп фашистской агентуры при содействии ФБР даже был создан полнометражный фильм «Дом на 92-й стрит», демонстрировавшийся на широком экране. Но ни один из представших перед судом фашистских агентов не был приговорен к смертной казни.

Однако наши надежды не оправдались. Как стало известно из опубликованных уже позднее материалов, судья Кауфман и обвинитель Сейпол использовали неделю, прошедшую между вердиктом присяжных и вынесением приговора, для консультаций с президентом Трумэном и Генеральным прокурором Браунеллом, во время которых был окончательно согласован сценарий наказания подсудимых. Несмотря на то, что ФБР, как позднее показал Ламфиер, выступало против смертной казни Этель, Юлиуса и Этель Розенберг приговорили к смерти, а Мортона Собелла — к 30 годам заключения. Были также одобрены тексты выступлений Сейпола и Кауфмана в суде.