Глава пятнадцатая
В кабинете Пушкина стоит заветный ларец. Оторвавшись от занятий, Александр Сергеевич приподнимает крышку и перебирает рукописи, не увидевшие света. Третий год покоится здесь поэма «Медный всадник».
На берегу пустынных волн
Стоял Он, дум великих полн,
И вдаль глядел…
Пушкин перелистывал рукопись, испещренную собственноручными пометками державного цензора. Беспощадной рукой Николая Павловича расставлены на полях вопросительные знаки, запретительные росчерки. Царь перечеркнул все строки о тяжелозвонком скакании медного всадника. Царственный карандаш грубо нарушил мысль, поэтический строй и музыкальное течение поэмы.
Уже много раз вынимал Александр Сергеевич рукопись из ларца, пытаясь спасти свое создание. Работал, размышлял, потом, отчаявшись, снова укладывал поэму в ларец.
Давно началось знакомство поэта с царем Петром. Петр живет в пушкинских стихах. О нем был начат роман. Ему посвящена поэма «Полтава».
На первой странице первого номера «Современника» Пушкин напечатал «Пир Петра Великого». И здесь писал о Петре:
…Нет! он с подданным мирится;
Виноватому вину
Отпуская, веселится;
Кружку пенит с ним одну…
Эти строки посвящены не столько самому Петру, сколько взывают к его потомку, восседающему на престоле. Но император Николай I не склонен мириться с подданными, особенно с теми, кто вышел на Сенатскую площадь в ненастный декабрьский день 1825 года. Кого не казнил смертью, те и до сих пор томятся во глубине сибирских руд.
Тщетно воззвание поэта о милосердии к друзьям его юности. Тяжелы цепи, которыми хочет сковать его вдохновение царь.
«Медный всадник» был представлен императору в одно время с историей Пугачева. В ту самую осень 1833 года, когда Пушкин закончил в Болдине историю Пугачева, родилась и поэма о Петре. От истории Пугачева Александр Сергеевич вернулся к роману о временах пугачевского восстания – к «Капитанской дочке». После «Медного всадника» продолжал занятия историей Петровской эпохи.
Когда Пушкина зачислили на государственную службу, он добился допуска в архив Коллегии иностранных дел. Маститый чиновник, приставленный к хранению особо секретных документов и молчаливый, как рыба, развернул перед ним уже пожелтевшие от времени листы следственного дела царевича Алексея. Вопросные пункты, которые составлял для сына Петр… Ответы, собственноручно писанные Алексеем… Как живые встают действующие лица исторической драмы. В каждом вопросе Петра – забота о будущем созданной им державы. Больше всего боится он, что Алексей, придя к власти, повернет Россию назад. До исступления доходит Петр, чинящий розыск над сыном.
В ответах Алексея, в его недоговорках оживает человек неширокого, но изворотливого ума. Им играют приверженцы старины, убежденные враги Петра. Никогда не поймет царевич государственной идеи будущего, за которую ратует Петр. Все больше и больше раскрывается человеческое в Алексее – тоска по Евфросинье, девке-любовнице, которую от него отобрали. Всем готов пожертвовать царевич, только бы быть неразлучным с любезной сердцу Евфросиньюшкой. Отец страшится сына-наследника. Сын-наследник готов отдать отцовскую державу за понюшку табака. Но за его сутулой спиной готовятся схватить власть ревнители древности. И витает над страницами следственного дела призрак смерти. Ей одной суждено разрешить трагедию.
Александр Сергеевич весь ушел в чтение запретных бумаг. Чиновник сидел в сторонке, изредка косясь на необычного посетителя. Поэт дошел до протокола допроса Алексея, состоявшегося в Петропавловской крепости 22 июня 1718 года. Новые вопросные пункты Петра. Не успокоится он до тех пор, пока можно вырвать какое-нибудь признание у царевича. Ответы писаны собственноручно Алексеем.
Раньше, на прежних допросах, писал он твердой рукой. Теперь начинают мешаться буквы, едва разберешь прерывистую строку… Нет, очевидно, больше сил у царевича. Дрогнула рука. И немудрено: при допросе 22 июня, чтобы побудить Алексея к открытию правды, его беспощадно били кнутом, по приказанию обезумевшего Петра…
– Всё? – спросил Пушкин у чиновника, не отводя глаз от страшного протокола.
– Всё! – подтвердил обрадованный чиновник. Наконец-то он отделается от не в меру любопытного посетителя!
От Пушкина скрыли наисекретнейший документ о пытках, которым был вновь подвергнут царевич Петром – уже после вынесения ему смертного приговора. Царь все еще хотел вырвать у осужденного новые имена укрывшихся сообщников. Пытки начались в восемь часов утра 26 июня 1718 года в Трубецком раскате Петропавловской крепости, а в восемь часов вечера того же дня колокол возвестил жителям столицы о смерти царевича волею божьей…
Пушкин закрыл следственное дело. Но не мог оторваться мыслями от ожившей перед ним исторической трагедии. И теперь каждый раз, когда он вынимает из заветного ларца рукопись «Медного всадника», поэт мысленно возвращается к секретным бумагам, читанным в архиве.