Глава шестнадцатая

Едва кончив первое после болезни дежурство в полку, поручик Геккерен помчался в голландское посольство.

Обрадованный, не видевший сына более суток, барон Луи пошел к нему навстречу с простертыми объятиями.

– Батюшка, – сказал, отстраняясь, Дантес, – я не застал вас вчера и не решился доверить бумаге новость, которую должен объявить вам…

– Садись, садись, мой дорогой, – барон Луи придвинул кресло. – Ты чем-то расстроен, мой мальчик? Я предпочел бы жить без твоих новостей, но чаще тебя видеть…

– Я тоже предпочел бы жить без тех новостей, которые обрушились на мою голову. Сам сатана не мог их придумать. – Жорж встал с кресла и, вытянувшись, отчеканил: – Я вступаю в законный брак и почтительно прошу вашего благословения.

Барон Луи отпрянул. Шутка Жоржа показалась ему нелепой и неуместной. Но Дантес не дал ему опомниться:

– Выслушайте меня – и вы первый присоединитесь к моему решению. Итак, я женюсь!

Дантес говорил совершенно серьезно. Но барон Луи рассмеялся:

– Ты в этом уверен? А?. Но ведь сегодня не первое апреля, а только второе ноября по русскому календарю… Ты плохо выбрал день для шутки.

– Я разобью сейчас ваши последние сомнения, мой дорогой родитель. Я был у генерала Адлерберга…

– Но до сих пор у генерала, насколько я знаю, не было подходящей для тебя невесты. Или он действует по чьей-нибудь доверенности? Тогда мы будем благодарить за честь, хотя, признаюсь, в Петербурге несколько торопятся с твоей женитьбой.

– Это произойдет раньше, чем вы думаете.

Жоржу надоела болтовня барона Луи. Он присел в кресло и рассказал все, что узнал от Адлерберга.

От растерянности барон Луи перешел к полной сосредоточенности. Слушал, потирал виски, глядя на Жоржа, словно пытаясь отогнать тяжелый, дурной сон.

– Но почему ты уверен, Жорж, что почтенный Адлерберг говорил от имени императора?

– Я не стал требовать от него доказательств, совершенно излишних. Если генерал ссылался на заботливое внимание к моей особе со стороны его величества, это значит, что я получил прямой приказ…

– А невеста? – У старого дипломата, искушенного во всевозможных амурных историях, происходящих в императорских дворцах, родилась новая мысль. – Тебе ее назвали?

– Нет. Предполагают, очевидно, что я лучше справлюсь с этим сам.

Стало быть, император не предлагает невесты, в участи которой он мог быть особо заинтересован. Посланник расстраивался все больше и больше.

– Ясно одно, мой отец и друг, – продолжал Дантес: – или я женюсь, или могу оказаться очень далеко от Петербурга. Его величество, как вы знаете, не любит шутить…

Барон Луи спросил голосом, полным отчаяния:

– Но кто же навлек на тебя гнев императора, несчастный? – Он поднялся с кресла с трагическим видом. – Опять она встает на твоем и на моем пути! Сколько раз я говорил тебе, мой дорогой мальчик: бойся этой Пушкиной!

– Вы угадали, барон. Теперь исход один: я должен жениться, чтобы оправдаться перед императором.

– Правильно ли ты понял генерала Адлерберга?

– Он говорил как друг, желающий уберечь меня от всяких неожиданностей…

И вдруг Жорж, рассуждавший так дельно и трезво, внезапно вспыхнул:

– Боже мой! Жениться в России! Святой Франциск! Привезти в Париж русский самовар!..

– Ты все шутишь, Жорж. Я, право, не ожидал, что дело так серьезно.

– А! Вы начинаете понимать мое положение.

– Но ведь ты не принимал русского подданства, Жорж. В крайнем случае ты можешь покинуть службу его величеству…

– Из-за скверного анекдота я не поступлюсь карьерой, – отвечал поручик Кавалергардского полка. – Я вовсе не для того ехал в Россию, чтобы вернуться в Европу нищим. Но каково вернуться женатым, да еще с детьми! Представьте: этакие русские Ваня и Маша!..

– Я надеюсь, что тебе не поставили никакого срока? – барон Луи понимал, что отсрочка необходима, как воздух.

– Надо действовать немедленно! Генерал Адлерберг умеет говорить деликатно, но очень ясно.

– Раньше всего мы должны обдумать положение. Ты можешь положиться на меня, мой дорогой. Если беда неотвратима, мы найдем невесту, достойную тебя.

– Я ее нашел!

Барону Луи Геккерену пришлось еще раз впасть в столбняк. Жорж покатывался со смеху.

– Неужто вам не пришла на память послушная, согласная на все Катенька Гончарова?

При упоминании этого имени к посланнику сразу вернулся дар речи:

– Теперь я действительно вижу, что ты потерял последний разум. Ее состояние расстроено вконец. Эту перезрелую дуру не пустят ни в одну порядочную гостиную в Европе.

– Я прошу не оскорблять мою невесту… – Дантес принял позу жениха.

– Но на какого дьявола она тебе сдалась? – барон Луи был на грани бешенства. – Неужто ты не нашел другого способа погубить свое будущее? Жорж, я умоляю тебя – прекрати эту недостойную шутку!

– А я буду просить вас, батюшка, выслушать меня с должным спокойствием. Мы не можем расточать время зря.

С обстоятельностью, которая удивила многоопытного барона Луи, Жорж изложил свои соображения: если государь, в чем не приходится сомневаться, хочет отстранить его, Жоржа, от Натали, то какое же может быть наилучшее средство усыпить подозрения его величества, как не женитьба на ее родной сестре? Кстати сказать, эта женитьба усыпит подозрения мужа Натали. После этого барон Жорж Дантес-Геккерен подвел итог: одним выстрелом он поражает обе цели…

– А потом, – продолжал молодой человек, – я, как родственник, стану ближе к Натали. Вы меня понимаете?

Барон Луи в негодовании закрыл лицо. Дантес не обращал на него никакого внимания.

– Итак, – заключил младший из баронов Геккеренов, – вы видите, что ваш сын умеет размышлять вовсе не без пользы. Женитьбой на Катеньке я верну благоволение императора, которое сейчас – буду говорить мягко – сильно поколебалось. И я приобрету новые права на Натали… Ах, да! – спохватился он. – Чуть было не забыл: в придачу я получу еще Катеньку. Ну что ж? Мы сделаем из нее надежную ширму…

Чем больше говорил Жорж, тем мрачнее становился барон Луи.

– Не печальтесь, – утешил его дальновидный сын. – Я сумею быть и смел и осторожен, а Натали не болтлива. Конечно, она потеряет голову, когда я скажу ей о моей женитьбе. Будем снисходительны к женской слабости. Я дам ей время, чтобы свыкнуться с новостью. Кстати, мой дорогой отец и друг, мне пора. В эту важную минуту я не могу опаздывать на свидание с Натали.

– Ты к ней не поедешь! – старый барон схватил Дантеса за руку. – Слышишь?

– Вы злоупотребляете отцовской властью, – отвечал Жорж, отводя руку Луи Геккерена, – и обращаете во зло мою доверчивость… Но успокойтесь. Как только меня объявят женихом моей Катеньки, я буду видеть Натали столько, сколько захочу.

Барон при упоминании о нависшей свадьбе опять уцепился за последнюю соломинку надежды. Он все еще хотел проверить, насколько решительны пожелания его величества, высказанные через генерала Адлерберга.

Жорж, смеясь, отмахнулся:

– Вы исполните отцовский долг и будете просить для меня руки моей обожаемой Катеньки. Я прошу вас не жалеть красок при описании моих чувств. Вы, разумеется, дадите мне некоторое время, чтобы разыграть в свете роль счастливого жениха мадемуазель Гончаровой. Иначе кто поверит в эту невероятную свадьбу?..

Поручик Геккерен остановился перед креслом барона Луи, отдал ему почтительный поклон и пошел к выходу. В дверях он обернулся:

– Можете ли вы представить себе физиономию господина Пушкина в тот час, когда ему придется назвать меня братом!.. Клянусь, одна эта мысль способна увлечь меня в объятия Катеньки!..