2013 – премия, бойкот и два фильма

Семьдесят первый день рождения Стивена праздновался в январе 2013 года намного скромнее, чем юбилей годом ранее, зато планы на 2013 год были гигантские: слетать на Галапагосские острова на личном самолете президента Эквадора, подняться на Эверест вместе с группой врачей, изучающих психологию шерп. Из-за плохого самочувствия пришлось в итоге отказаться от обеих затей, но чувство юмора Хокингу не изменяло. В рекламе GoCompare Стивен провозглашает: “После многолетних исследований мне удалось наконец рассчитать условия, необходимые для создания супермассивной черной дыры” – “Но как вы используете ее, профессор?” – спрашивают его. Действие перемещается на улицу. Надоевший всем тенор Джо Компарио тщетно бьется, засасываемый черной дырой. “Признаюсь, я поклонник рекламы GoCompare.com, но также люблю оперу, так что с радостью использую возможность спасти нацию и заткнуть навеки Джо”, – подытоживает Хокинг.

Хотя от более амбициозных затей на время пришлось отказаться, в середине марта Хокинг триумфатором отправился в Женеву, где ему вручили премию за достижения в фундаментальной физике. В отличие от Нобелевской, эта премия предназначена теоретикам, “способствующим достижению наиболее глубоких знаний о вселенной”, но при этом не требуется, чтобы их гипотезы были подтверждены экспериментом или наблюдением. По престижности премия не уступает Нобелевской, а в денежном выражении даже щедрее – три миллиона долларов, – что было весьма кстати, поскольку доходов от книг уже едва хватало на оплату становившегося все более дорогим ухода и тех сложных технологий, которые поддерживали жизнь Хокинга и позволяли ему общаться. Часть этих денег Хокинг отложил для семьи.

После поездки в Калифорнию чуть позже, той же весной, Хокинг почти сразу угодил в больницу. Одно легкое снова и снова отказывало, поскольку сдавали вовлеченные в акт дыхания мышцы. Это была очень тяжелая, угрожающая жизни ситуация, и в самый неудачный момент. 8 мая личный секретарь Хокинга Джудит Кросделл отправила составленное Стивеном накануне госпитализации письмо организаторам Конференции президента Израиля, которая должна была состояться в том же месяце. Хокинг предупреждал, что не сможет принять в ней участие. Представители Кембриджского университета поначалу объяснили это болезнью, однако Хокингу хватило сил с больничной койки заявить, что он снял свое выступление из солидарности с призывом палестинцев бойкотировать израильские университеты и мероприятия в знак протеста против того, как в стране обращаются с палестинцами. И его решение не было поспешным: он тщательно все обдумал и посоветовался с уважаемыми палестинскими учеными, а также с другими физиками. Часть коллег просила его не совершать подобного поступка, но при этом запрещала и критиковать решение Стивена. Питер Хиггс поддержал бойкот.

Были и другие, гневные и недостойные реакции. Стивен Плаут из университета Хайфы предложил выдать Хокингу бесплатный билет на “Акилле Лауро” – итальянское круизное судно, захваченное в 1985 году членами Фронта освобождения Палестины, причем налетчики застрелили израильтянина, прикованного к инвалидному креслу, и выбросили его за борт. Некоторые называли Хокинга слабоумным, говорили, что пропалестинские активисты промыли ему мозги. Более кроткие критики отмечали, что его голосовая система работает от израильского чипа, а также что он без проблем посещал в качестве почетного гостя другие страны, где нарушаются права человека.

Хокинг отвечал, что поначалу принял приглашение президента Израиля Шимона Переса, поскольку “это давало мне возможность высказать мнение о перспективах мирного урегулирования” конфликта между Израилем и палестинцами. Но затем он пришел к выводу, что лишь полномасштабный бойкот убедит Великобританию, другие европейские страны и США оказать давление на правительство Израиля в связи с совершающимися несправедливостями[499].

Также в то время, пока Хокинг находился в больнице, кинокомпания Working Title запросила у Кембриджского университета разрешение снимать на территории университета фильм о нем и о его первой жене Джейн. Почти десять лет сценарист и продюсер Энтони Маккартен готовился к этому фильму. Его настойчивость и репутация автора глубоких, проницательных сценариев убедили наконец Джейн Хокинг передать ему права на экранизацию книги “Путешествие в бесконечность”[500]. Компания Working Title собиралась начать съемки в сентябре, пригласив Эдди Редмэйна на роль Стивена и Фелисити Джонс на роль Джейн.

Вернувшись домой после двухмесячного пребывания в больнице, Хокинг прочел сценарий, пообщался с режиссером Джеймсом Маршем и с Маккартеном и дал добро.

Торжественная премьера биографического документального фильма “Хокинг”, сценарий которого был написан в соавторстве с Хокингом и в котором он сам выступал рассказчиком, состоялась в сентябре 2013 года на Кембриджском фестивале. Все мы, участвовавшие в качестве “говорящих голов”, побывали вместе с Хокингом, директором и продюсером фильма Стивеном Финниганом и еще множеством почетных гостей на приеме в Эммануэль-колледже, а затем потопали дальше, в кинотеатр Кембриджа Arts Picturehouse, тревожась о том, насколько глупо мы выглядим в фильме, который одновременно выйдет на экраны тридцати британских кинотеатров. Но оказалось, что ни один из нас не свалял дурака, а некоторые, в особенности сестра Стивена Мэри, справились блестяще. Замечательно вышло и интервью с Джейн Хокинг. Отзывы о документальном фильме были самые благожелательные, хотя некоторые и жаловались, что в нем недостаточно показан “Стивен Хокинг как человек”. Вскоре его запустили на Би-би-си и в жестоко урезанной версии – в Штатах, на Пи-би-эс.

Автобиография Хокинга “Моя краткая история”[501], изданная в том же сентябре, не слишком много добавляла к сведениям о “человеке”. Обозреватель Daily Mail писал: “Остается лишь гадать – когда автор пишет три слова в минуту, – о чем были бы те сотни и тысячи слов, которые остаются невысказанными. Конкретная информация о науке и несколько анекдотов – блестяще. Но чувства тем очевиднее, что они отсутствуют”[502]. На самом деле не совсем так. В этой книге Хокинг добавил несколько фраз к тому, что он говорил ранее о печальном завершении своего первого брака, и описал свой союз с Элейн Мейсон как “страстный и бурный”.

Физика в “Моей краткой истории” несколько обескураживает, особенно разговор о путешествии во времени. Хокинг посмеивается над научным жаргоном, ссылаясь на угрозу – вдруг некие враждебные народы умеют путешествовать в прошлое или будущее. “И вот, – пишет он, – мы маскируем свои цели, пуская в ход технические термины вроде “замкнутые истории частиц”, которые на самом деле означают путешествие во времени”. Но если Стивен не ошибается в расчетах, даже инопланетная цивилизация, намного более продвинутая, чем наша, не сумеет – исходя из законов физики – создать машину времени. Утешительно?

Особенно интересно читать в “Моей краткой истории” о единственном случае, когда Хокингу представилась возможность стать не теоретиком, а экспериментальным физиком. “Едва спасся”, по его выражению. В начале 1970-х годов, в Принстоне, он познакомился с Джозефом Вебером, который утверждал, что ему удалось наблюдать всплеск гравитационных волн. Хокинг отнесся к этому скептически. Гравитационные волны с достаточной энергией, чтобы их всплески зафиксировала аппаратура Вебера, могли возникнуть лишь при взрыве массивной звезды или слиянии двух черных дыр в нашей собственной галактике. Вероятность подобных событий в галактике по подсчетам составляет примерно один раз в столетие, а Вебер наблюдал один-два всплеска ежедневно. Если его утверждение соответствовало истине, это означало, что галактика теряет массу с такой скоростью, что уже должна была бы исчезнуть.

Вернувшись из Принстона в Англию, Хокинг вместе с Гэри Гиббонсом написал статью о том, как создать более чувствительный детектор гравитационных волн, и обратился в британский Совет по научным исследованиям за грантом для создания двух таких приборов. Гиббонс копался в старых военных запасах в поисках декомпрессионных камер, которые можно было использовать для получения вакуума, Хокинг подбирал подходящее место для наблюдений. Узнав, что над схожими проектами работают другие ученые, Хокинс и Гиббонс отозвали заявку на грант. Но интерес Хокинга к гравитационным волнам не иссяк. В “Моей краткой истории” он писал, что детекторы “в десять миллионов раз более чувствительные, чем аппарат Вебера, до сих пор не произвели достоверной регистрации гравитационных волн”[503]. Но они были так к этому близки!

Через неделю после выхода на экран автобиографического документального фильма “Хокинг” в Кембридже приступили к съемкам “Теории всего”. Университетский городок не привык, чтобы на его территории снимали художественные фильмы, но этот увлек всех. Студенты и жители Кембриджа выстраивались в очередь, чтобы записаться в массовку. Колледж Сент-Джонс, обычно не впускающий посторонних, распахнул двери перед артистами и операторами. Племянник моей подруги чуть не отказался от места в Оксфорде, поскольку начало семестра совпадало с тем моментом, когда он должен был поучаствовать – без слов – в одной сцене фильма. В первую очередь снимали эпизод с майским балом, и Хокинг пожелал в тот вечер появиться на съемочной площадке. Он въехал в темный сад, экран компьютера мерцал и подсвечивал его лицо, и тут начался фейерверк. “Самый эффектный выход, какой мне доводилось видеть!” – воскликнул Эдди Редмэйн.

Восьмого октября Питеру Хиггсу вручали Нобелевскую премию. В лекции на открытии выставки по Большому адронному коллайдеру в Лондонском музее науки Хокинг печально прокомментировал: “Физика была бы куда интереснее, если бы этот бозон не удалось обнаружить”[504]. Но Хиггс вполне заслужил премию, заверил он слушателей.