2010–2011

Прежде чем взяться за эту книгу, я наведалась к Стивену Хокингу – в ноябре 2010 года, после нескольких лет заочного общения. В кабинете мало что изменилось, хотя постер с Мэрилин Монро, всегда висевший на двери, почему-то оказался на полу. Но все так же стояли на полках фотографии Уильяма, сына Люси, а среди бумаг возле компьютера прятался небольшой цветной портрет Стивена и Элейн. На ближнем к двери крае стола помещалось загадочное сооружение из камней на большом плоском блюде. От камней исходил какой-то странный пар – облачка с крылышками и словно бы с крошечной каемкой, но без запаха. Личная помощница Хокинга Джудит Кросделл пояснила, что это увлажнитель воздуха, его приобрела несколько лет назад Элейн, – с ним Стивену легче дышать. Его заправляют не обычной водой – большой запас бутылок громоздился под подоконником. За окном вырос “павильон” – в 2000 году его еще не было, но вида он не портил. В кабинете было спокойно и приятно.

Как обычно, мы со Стивеном общались, сидя рядом и глядя на экран компьютера. Хокинг контролировал курсор движениями щечной мышцы. Когда он останавливался на каком-то слове, встроенный в спинку кресла прибор издавал писк.

Программа на экране выглядела привычно, хотя для Хокинга разработали к тому времени и другую программу. Как она работает, я объяснить не смогу, и мне показалось, что с нею ему выбирать слова труднее. Его скорость работы и так заметно снизилась. Мне говорили, что если откажет и щечный мускул и Хокинг не сможет управлять курсором с помощью движения глаз, остаются и другие возможности, в том числе подключиться напрямую к мозгу. Этим займутся, когда и если возникнет такая необходимость. Даже сейчас Стивен кое-что может сказать и без помощи компьютера. Приподняв брови, он говорит “да”, опустив уголки рта – “нет”. И по-прежнему безошибочно можно угадать, когда он улыбается. Ему недавно удалили катаракты, и, вероятно, он мог бы хорошо видеть и без очков, но от привычного облика не отказывается.

Во время нашего разговора жалюзи на окнах вдруг сами собой опустились. Я и забыла, что в этом ультрасовременном здании многое делается автоматически. Сменились сиделки – та, чья смена закончилась, приятная, с достоинством державшаяся женщина, подошла и попрощалась с пациентом, не рассчитывая услышать ответ.

В разговоре со Стивеном Хокингом я всегда старалась формулировать вопросы так, чтобы он мог ответить просто “да” или “нет”, но он все равно предпочитает распространяться. В тот раз мне хотелось расспросить его, изменилось ли что-то в его взглядах на “независимую реальность” (о которой он рассуждает в “Высшем замысле”) с тех пор, как мы обсуждали это в 1996 году. Я процитировала его тогдашние слова: “Мы никогда не сможем получить независимое от модели представление о реальности, но из этого не следует, будто не существует реальности, независимой от этой модели. Если бы я не верил в такую реальность, я бы не занимался наукой”, – и спросила, готов ли он теперь сформулировать иначе и сказать: “Независимая реальность заключается в том, что нет независимой реальности”. Хокинг ответил: “Я по-прежнему верю в реальность мира, но наше представление о ней обусловлено моделью”[483].