НОВЫЕ ОПЕРАЦИИ

НОВЫЕ ОПЕРАЦИИ

Интенсивно занимаясь диверсиями на линиях высоковольтных передач, мы не забывали и о других формах борьбы. Правда, нанося чувствительные удары врагу, мы неоднократно и сами получали их. Поражение Германии приближалось, однако гитлеровский зверь продолжал огрызаться. В конце октября 1944 года гестапо нанесло удар по катовицкой окружной организации.

В округе действовали все еще не разоблаченные провокаторы Виктор Гролик и Герхард Камперт, которые с момента образования комитета вошли в его состав. 29 октября Гролик передал в гестапо список членов окружного комитета Катовице, и в тот же день немцы окружили дом на улице Миколовской в Катовице, где происходило собрание руководства округа. Были арестованы Жабинский, Кжак, а также представитель округа Гиль. Пал на месте «Якубович», который, отстреливаясь, пытался вырваться из окружения.

Помимо членов окружного комитета, были арестованы два активных деятеля ППР—АЛ — Флавиуш Высоцкий и Виктор Квока. Только им и удалось пережить лагерь. Все остальные погибли.

Гролика и Камперта настигла заслуженная кара. В освобожденной отчизне польские власти, доказав их преступную деятельность, приговорили предателей к смертной казни.

Когда немцы уж слишком активно начали наступать нам на пятки, мы решили провести более серьезную операцию на противоположном конце района и тем самым отвлечь их внимание.

До тех пор мы редко уходили восточнее Бабице. Дело в том, что там не было ни крупных железнодорожных станций, ни линий высоковольтных передач. Однако имелась там затерявшаяся среди лесов небольшая химическая фабрика в Квачале. За ее продукцией приезжали грузовики с военным регистрационным номером «ВХ».

Ближе всего от этой фабрики действовала группа из Боленцина. Ей было поручено разведать, как охраняется фабрика, и уяснить расположение ее важнейшего оборудования. Вскоре необходимую информацию мы получили от «Лося» — Бронислава Коцота, командира группы.

Операция проходила под командованием «Вицека» при участии лесного отряда, нескольких аловцев из Либёнжа и всей легальной группы из Боленцина, которой было поручено прикрывать нападение партизан. После того как партизаны заняли фабрику, они разбили большие керамические цистерны с серной кислотой. Разлитая по цеху кислота разъедала металлические конструкции оборудования. На складе были уничтожены запасы химикатов. Вся операция прошла без единого выстрела. На следующее утро рабочие на допросах в гестапо показали, что фабрика была захвачена большой группой партизан, подъехавших к фабричным воротам на броневиках.

Месяц назад на эту же фабрику ворвалась группа аловцев из отряда имени Варыньского, которая, перейдя границу Генерального Губернаторства, прибыла сюда из IV краковского округа. В этом отряде было много людей из Хжановского промышленного района, и именно они были инициаторами похода в свои родные места. Командовал ими Тадеуш Грегорчик, мой сосед из Жарок. То, что немцы успели восстановить с тех пор, уничтожили мы во время последней операции.

В это время активизировалась и боленцинская группа. Все чаще поступали к нам доклады о проведенных операциях в этом спокойном ранее для немцев районе. В группе этой особенно отличались: «Бялый» — Тадеуш Мровец, «Чарный» — Тадеуш Дорынек и «Байка» — Юлиан Липняк.

Уже некоторое время боленцинская группа добивалась разрешения провести операцию с целью покарать местного крупного гитлеровца. Это был Макс Баня, немецкий комиссар по снабжению. Его резиденция располагалась в большой вилле, на окраине Боленцина, принадлежавшей ранее местному помещику. Вилла эта была местом встречи немцев, работавших в других организациях, здесь же помещалось и бюро, которым заправлял помощник Бани фольксдойч Ягелло.

Резиденция комиссара Бани являлась одновременно и складом для реквизируемых продовольственных товаров, очевидно, поэтому она была обнесена солидной оградой, и, кроме того, в резиденции имелась постоянная охрана. Раздобревший и всемогущий комиссар милостиво подкармливал и других немцев. Благодарный командир расположенной неподалеку части зенитной артиллерии присылал каждую ночь двух солдат для охраны герра комиссара и награбленного у поляков добра.

Все эти подробности сообщил нам «Лось», который в это время работал на вилле у комиссара каменщиком.

К «Вицеку» не нужно было обращаться дважды. Он тут же выразил согласие и взял на себя командование.

Больше всего его соблазняла перспектива добыть себе автомат, потому что в ту пору мы оба все еще пользовались моим «дыроколом». Не упустили мы из вида и возможность добыть изрядную сумму на орграсходы.

«Лось» взялся открыть окно в подвал.

На следующий день в сумерках «Вицек» вывел из леса восемь партизан. Поскольку их никто в Боленцине не знал в лицо, им и предстояло совершить нападение на комиссара. Пять человек из группы «Лося» с несколькими аловцами из Либёнжа должны были нести охрану около здания.

К полуночи все они подошли к дому и один за другим спустились в подвал через открытое окно. «Лось» подвел людей к дверям канцелярии. «Личко» и «Альбин» заняли места на лестнице, ведущей на второй этаж в квартиру комиссара.

Прежде всего следовало расправиться с солдатами. Согласно нашим данным, они после вечернего обхода должны были находиться у телефона в канцелярии.

«Вицек» шел первым. Он осторожно нажал ручку, дверь оказалась запертой. Он отошел шага на два и ударил в нее всей тяжестью. Дверь распахнулась, и «Вицек» с автоматом в руках оказался в комнате. В этот же момент крупная овчарка с громким лаем бросилась на него. С диванчика вскочил спавший солдат. Тут «Зыгмунт» — Владислав Трыбусь — открыл огонь из пистолета. Пес захрипел и свалился на пол. Одна из пуль попала и в солдата. Раненый залез под стол, а его карабином завладел «Зыгмунт». Послышались шаги в соседней комнате. «Вицек» догадался, что там находится второй солдат.

— Руки вверх! — закричал он. — Иначе брошу гранату!

Сидящий под столом дрожащим голосом уговаривал товарища сдаваться. Тот вошел в комнату с поднятыми вверх руками.

Приступили к тщательному обыску. Пистолет-автомат МП, карабин, охотничье ружье, мелкокалиберка, ракетница, ручные гранаты и большое число патронов явились наградой за все труды.

Солдаты сообщили партизанам, что комиссара нет дома. Была приведена его растрепанная жена и прислуга. Дрожащая от страха жена комиссара молила о пощаде. На лице стоявшей за ее спиной прислуги написано было явное удовлетворение.

Кладовая комиссара имела, по понятиям военного времена, великолепные запасы. Копчености, смалец, варенье, сахар, мука и различные лакомства — у ребят головы пошли кругом от одних только запахов. «Личко» позаботился о том, чтобы пополнить наши запасы. Остальные продукты были уничтожены.

В семь часов утра «Лось», как обычно, появился на работе в имении комиссара. Там застал он сущий ад. Немцы уже успели стянуть сюда массу своих людей, рассыпавшись широкой цепью, они прочесывали леса, рощи, дома.

Пользуясь последним своим посещением Боленцина, «Вицек» рекомендовал «Лосю» расширить деятельность и приняться за диверсии на железной дороге. Правда, по этому району проходила второстепенная линия из Тжебини на Спытковице, однако во время заторов или перерывов в движении на других участках сюда направлялись и фронтовые эшелоны.

— Вы способны на большее, чем подпиливание столбов, — соблазнял он его.

Имея в своем распоряжении старого «железнодорожника» «Альбина», присланного в партизанский отряд в качестве инструктора, боленцинцы уже известным методом развинтили рельсы и отступили в лес. На этот раз им не повезло. Ночь была лунная, и пограничники заметили подготовленную западню. Они тут же оповестили близлежащую станцию, и поезд задержали.

Когда «Лось» смущенно докладывал мне об этой неудаче, я утешил его тем, что оккупантам пришлось усилить патрулирование и на этой второстепенной линии, раздробляя свои и без того тающие силы.

В третьей декаде октября боевые отряды Армии Людовой V округа совершили удар по коммуникационным линиям, отмечая XXVII годовщину Октябрьской революции. Немцы предвидели это и усилили в предпраздничные дни охрану железнодорожных линий, прибегнув к помощи воинских частей. Несмотря на это, нам удалось провести ряд диверсий «на рельсах». На линии Хжанов — Явожно боевая группа из Бычины под командованием «Пильника» и при участии «Хенека» из Либёнжа, который принес для этого ключи, пустила под откос два товарных состава.

В Бельском округе отряд имени «Марцина» под командованием «Граната» пустил под откос товарный состав на линии Бельско — Катовице, а также почти полностью уничтожил скорый воинский поезд в окрестностях Забжега на перегоне Освенцим — Зебжидовице. При этом погибло несколько десятков офицеров и солдат вермахта.

После нападения на фабрику в Квачале мы решили совершить нападение на какой-нибудь крупный промышленный объект. После длительных споров выбор пал на фабрику «Батя» в Хелмеке. Там работало около трех тысяч рабочих и изготовлялась обувь для немецкой армии. В окрестностях было множество других промышленных объектов.

Планируя нападение на фабрику «Батя», я учитывал и то, что она находилась всего в 5 километрах от освенцимского лагеря. Если бы нам удалось захватить и поджечь ее, это было бы радостное зрелище для узников.

Захватить фабрику — дело нелегкое. Она была расположена рядом с охраняемой баншутцами железной дорогой. В нескольких сотнях метров от нее находилась огневая позиция зенитчиков. В самом Хелмеке много вооруженных немцев, а примерно в двух километрах от фабрики казармы Райхсарбайтсдинста. На место предполагаемой операции очень быстро могли прибыть отряды армии и полиции из близлежащих городов. Учитывая все это, нам приходилось действовать быстро и решительно, тщательно избегая встречи с немцами.

Операцию я назначил на воскресенье 10 декабря 1944 года. Мы выбрали воскресенье, потому что некоторые цеха фабрики по этим дням не работали, что в известной степени облегчало нашу задачу.

10 декабря в послеобеденные часы на той же самой поляне, где в мае мы дожидались выброски груза с воздуха, собралось 18 аловцев. Среди них были люди из лесного отряда, а также члены боевых групп из Либёнжа и Бычины.

В нашем распоряжении имелся один ручной пулемет, 2 автомата, карабины, пистолеты и гранаты. Мы вооружились также топорами и ломами для разбивания машин. Отряд был разбит на группы по 2—3 человека. «Рысек» и «Стжелец», работающие на фабрике, прекрасно знали, где находится охрана и цехи.

Около 18.00 мы двинулись в сторону фабрики. Вскоре перед нами выросли темные, угрюмые стены, слабо освещенные из-за боязни воздушного налета.

«Вицек» вместе с двумя аловцами перебрался через высокую ограду и ломом вырвал замок. Ворота распахнулись, и отряд ворвался на территорию фабрики. Нашим советским товарищам было поручено прикрывать нас во время операции и при отходе.

Беспрепятственно прошли мы ворота и группами, согласно плану, стали приближаться к строениям. Едва прошли мы первые здания, как стражник выкрикнул: «Хальт!» и выстрелил. В ответ посыпался град наших нуль. «Васька» короткими очередями бил из ручного пулемета по удиравшим стражникам. Одна из наших групп ворвалась в караульное помещение и проходную. И там завязалась перестрелка. Часть стражников была разоружена и заперта, остальные разбежались.

Еще в проходной мы уничтожили телефонные аппараты и сигнальную систему.

«Васька» побежал со своим ручным пулеметом на отведенную ему позицию. Он должен был расположиться на небольшом пригорке у входных ворот и огнем перекрыть подходы, если вдруг появится помощь охране. В темноте он попал в бассейн с водой, чуть подмерзший и припорошенный снегом. «Пильник» решил ему помочь и тоже выкупался. Однако, не обращая внимания на мороз, они побежали на свои места и продержались там, пока не был подан сигнал отходить.

Захват фабрики отнял у нас не более 5 минут. А потом только и началась настоящая работа, главным инструментом в которой были кувалды и топоры. Началось соревнование, кто больше нанесет ущерба. Мы искали наиболее уязвимые места, чтобы как можно быстрее вывести из строя точные механизмы. В некоторые просто стреляли из карабинов. В цехе, где находились легко воспламеняющиеся материалы — ацетон, бензин, смазочные масла, часть бочек продырявили, а «Зыгмунт» поджег ацетон. Вспыхнуло огромное желтоватое пламя. Через несколько минут бочки уже рвались с грохотом.

Это послужило сигналом к завершению операции. Трудно сказать, сколько времени мы были фактическими хозяевами фабрики. Я полагаю, около часа. После выполнения задания отдельные группы выбрались за фабричную ограду, прихватывая по пути пласты выделанной кожи. Покидая территорию, я оглянулся: фабрика горела. Зрелище это напомнило мне встречу чешского богача с бастующими рабочими «Бати» перед войной. Не желая идти навстречу их требованиям, он небрежно протянул им спичечную коробку в серебряной оправе и сказал: «Вот вам спички, подожгите эту конуру и не будем мучатся ни вы, ни я». Сейчас фабрика горела и без его согласия.

Снег затруднял наш отход, так как в нем оставались глубокие следы. А тут еще снег перестал идти, и распогодилось.

Лесами мы добрались до самого Хжанова, стараясь, чтобы следы затерялись на протоптанных дорожках или на дорогах.

Когда вечером после проведенной разведки «Беглый» связался с нами, мы узнали, что согласно кружащим по Хелмеку слухам операция была проведена силами крупного отряда партизан или даже регулярной Красной Армии. Рассказывали, что нападавшие были вооружены небольшими пушками и приехали на машинах. Все эти фантастические версии только дезориентировали оккупантов.

Наша разведка установила также, что погоня, организованная гестапо, жандармерией из Освенцима, Хжанова и Хелмека, а также артиллерийской частью, закончилась столкновением двух групп немцев. Гестаповцы, завидя в лесу своих же артиллеристов, приняли их за партизан и открыли огонь. Солдаты артиллерийской части ответили им тем же. Перестрелка продолжалась довольно долго.

На следующее утро у ворот фабрики «Батя» вместе с прочими рабочими оказались и те, кто ночью уничтожал ее. Часть из них назначили на разборку двух сгоревших фабричных цехов, а остальных отправили по домам. Производство было остановлено на много дней.