4. В. Ф. Ходасевич — С. В. Киссину
4. В. Ф. Ходасевич — С. В. Киссину
Боже ты мой! Бывает же у Человека такой дар слова! Очень уж ты, Муничка, спросил хорошо: «Как тебе приходится?» Вот» то-то и есть, что именно «приходится», и невыносимо. Главное и вечное мое ущемление: деньги. Право, многое влечет оно за собой! А где взять? Написал раз для Русского Слова — оказывается, об этом писали три дня назад, я проглядел. Написал в другой раз, фельетон. Повез в Москву. На вокзале раскрываю газету — готово. О том же — Сергей Яблоновский[74]. Написал в третий раз
усомнился, не была бы провокация, оставил «в своем портфеле». То есть, куда ни кинь — все Клин.
Что я делаю? Ничего. Прочел я книгу Мережковского о Лермонтове[75]. Ну, сам знаешь. Прочел Коня Бледного (он вышел в «Шиповнике») — и огорчился. К чему Мер<ежков>ские огород городят?[76] Я не говорю про отдаленных потомков, но у них самих с нынешними с.-р. (или прошлыми?) — ничего не выйдет. От ропшинской книги скучно. Айхенвальд глуп-глуп, а кое-что учуял[77]. Только не «психология революционера» «натянута», а Мережковианство. Не знаю, чем-то эти переговоры с с.-р. напоминают московские переговоры с капиталистами.
Белый должен был приехать третьего дня. Я молчу. Я не показываюсь. Напылит, нагремит, напророчит. Уж очень много пыли. Хоть бы дождичка!
Тишина у вас? Хорошо. Только не читайте Фета в жаркую погоду, нельзя, он (между нами) от жары закисает. А я все стучу по барометру. Он падает, а я огорчаюсь, хотя — зачем мне хорошая погода? Писал я стихи, да что-то перестал. Впрочем, может быть, еще запишу. Только дошел до «Геркулесовых столбов»[78]: рассердился на петуха и погрозился оставить его любовь без рифмы. Должно быть, очень глупо вышло. Это вот — что я делаю.
Чего не делаю, но хочу? Да хочу написать на тебя пашквиль, а он не клеится. Я зато понял, почему хочется пашквиля: иначе — Малороссия.
Прощай пока. Я тебя тоже целую и люблю. Лидию Яковлевну благодарю за память и кланяюсь ей низко.
Я все это время очень добрый, приятный в обхождении. Поэтому, если напишу стихи, — то все злые.
Твой Владислав.
Гиреево, 7 июня 09.
Адрес. Ст. Кусково, Моск. — Ниж. ж.д., им. Старое Гиреево[79], мне.
Да, прислали мне из «Острова» через Ремизова комплименты и за стихами. На днях пошлю[80]. Экая все ерунда.
Пиши.
Прости — четыре дня носил в кармане. Но за это время ничего не произошло — можно отправить.
Пишешь ли что? Или не спрашивать? Ну ладно, валяй.
В.Х.
11 июня.