1. Кантон — Москва
1. Кантон — Москва
В октябре 1922 года Сунь Вэнь уже точно знал, что предатель Чэнь Цзюн-мин не в ладах со своими союзниками — гуансийскими генералами Лю Чжэнь-хуанем и Шэн Хун-ином и юньнаньским генералом Ян Си-мином. Вражда между ними вспыхнула на почве грабежа. Лю, Шэн и Ян сговорились выбить Чэня из Кантона. Сунь Вэнь решил воспользоваться дракой между милитаристами и освободить столицу Южного Китая. Какими силами располагал Сунь Вэнь? Номинально ему подчинялась 2-я Гуандунская армия, которой командовал гоминьдановский генерал Сюй Чун-чжи. Где была эта армия в начале 1923 года? Напомним, что она осталась в юго-западных районах провинции Фуцзянь, куда ушла после неудачных боев с восставшими войсками Чэня в августе 1922 года. В октябре 1922 года она заняла важный порт Фучжоу, где и расположилась на отдых. Узнав об этом, Сунь Вэнь отдал Сюй Чун-чжи приказ: пополнить армию людьми, вооружением и боеприпасами и идти в Гуандун — освобождать Кантон. Чэнь не захочет ввязаться в серьезные бои, ибо в его тылу враждующие с ним гуансийцы и юньнаньцы.
Сюй, однако, не спешил выполнять полученный приказ. Этим воспользовались гуансийцы и юньнаньцы и двинулись на Кантон. Войска Чэня, занимавшие важную позицию у Чжаоцзина на Западной реке, перешли на их сторону. Узнав об этом, Чэнь покинул Кантон и ушел в Вэйчжоу, к востоку от города. Так случилось, что 26 января 1923 года гуансийцы снова оказались на улицах Кантона. Сунь Вэнь послал туда Ху Хань-миня, которого назначил гражданским губернатором Гуандуна. Хозяевами в Кантоне оставались гуансийские милитаристы. Их «главнокомандующий» генерал Шэн Хун-ин и не думал подчиняться Сунь Вэню.
Сунь Вэнь поспешил в Кантон. Он прибыл туда 21 февраля. Рабочие организации, патриоты Юга с радостью встретили своего великого земляка. Сунь Вэнь приступил к наведению порядка. 3 марта он вновь занял пост генералиссимуса и сформировал отряд. Под командованием Сунь Вэня этот отряд разбил армию Шэна и заставил его покинуть Гуандун. Шэн ушел в провинцию Гуанси. Теперь в Кантоне оставались войска другого гуансийского генерала, Лю Чжэнь-хуаня, и юньнаньского генерала Ян Си-мина. А 2-я Гуандунская армия, на которую Сунь Вэнь возлагал столь большие надежды, все еще была далеко. Ее командующий, Сюй Чун-чжи, жаловался, что не в силах пробиться через район, занятый войсками изменника Чэнь Цзюн-мина.
Невозможно было навести порядок и в самом Кантоне. Власти менялись в столице Гуандуна чуть ли не каждую неделю. Чехарда! Но реальная власть оставалась в руках все тех же двух генералов — Лю и Яна. Их «политика» была проста: побольше награбить. Гуандунцы ненавидели обоих. Сунь Вэнь понимал, что ненависть может распространиться на него и Гоминьдан.
Будучи в Кантоне, Сунь Вэнь не переставал поднимать свой голос в защиту кровных интересов Китая, обличая происки империалистов и выступая с продуманными предложениями, как облегчить положение народа. Сунь Вэнь отнюдь не был сторонником «политики силы». Он неоднократно высказывался за мирное объединение страны. В январе 1923 года он снова обратился с посланием к лидерам различных военных группировок с предложением стать на путь мирного объединения государства и с этой целью приступить к сокращению численности вооруженных сил враждующих групп милитаристов. Иначе мирное объединение Китая невозможно. Он предостерег военных лидеров, что если они будут этому противиться, то «узнают, как грозен голос народа. Им придется либо самим сложить оружие, либо пожар разожженной ими войны проглотит их самих».
В это тяжелое время Сунь Вэнь пришел к окончательному выводу, что практика союзов с различными милитаристами должна быть оставлена и что необходимо приступить к организации революционной армии и созданию революционных командных кадров.
Сунь Вэнь понимал, что без самого тесного сотрудничества с Советской Россией и Коммунистической партией Китая невозможно решить эти задачи, а без решения этих задач китайская революция победить не сможет. Тут одно связано с другим. Реакция в Китае вооружена до зубов. А революция так и не имеет преданных ей вооруженных сил. Вот поэтому революция и терпит поражения. Революционная армия — это вооруженный народ! Пока народ не на стороне революционной партии, невозможно сформировать настоящую революционную армию.
Нужен революционный, преданный народу офицерский корпус, нужна, следовательно, своя революционная военная школа. Кто в состоянии помочь в создании такой школы? Тут и спора быть не может: только Советская Россия. На нее все надежды.
Он говорил об этом громко, чтобы все слышали: надежда только на новую Россию!
В день китайского Нового года, обращаясь к народу, Сунь Вэнь сказал:
— Отныне мы больше не смотрим на западные страны. Наши взоры устремлены на Россию… Отныне, если не следовать примеру России, революция не сможет быть успешной… Мы должны учиться у русских. Если наша партия не будет учиться у русских, она не добьется победы…
Ясно. Никаких сомнений. Твердо.
У русских прежде всего надо учиться устанавливать связи с массами.
У русских, далее, следует учиться организации союза революционных сил.
У русских еще следует учиться борьбе на два фронта, что в условиях Китая означает: против империализма и против пережитков феодализма.
У русских, наконец, следует учиться созданию революционной армии и ведению революционной войны на фронте и в тылу.
И учиться надо быстро, не откладывая. Учиться у русских, значит также действовать по-русски.
Уже много раз он думал обо всем этом. Настало время претворить эти правильные мысли в дело.
Одно важное дело он уже сделал: отправил в Москву военно-политическую миссию. В состав миссии по просьбе коммунистов включил их молодого, боевого активиста Чжан Тай-лэя. Послал письма Ленину и другим руководящим советским деятелям. Задачу миссии Сунь Вэнь сформулировал так: «Обсудить, чем и как наши друзья в Москве могут помочь мне в моих трудах в Китае».
Связь с Советской Россией установлена прочная, надежная. И с Пекином тоже налажена связь — с нужными людьми и с дипломатической миссией СССР. Приехал новый глава миссии — Лев Карахан. Сунь получил письмо, от которого стало светло на душе.
«8 сентября 1923 года.
Д-РУ Сунь Ят-сену, Кантон.
Прошу принять сердечные приветствия и уверения в моей глубокой признательности Вам за дружбу, проявленную Вами в тяжелые дни борьбы России за независимость и свободу. В Вашу страну меня прислал Союз Советских Социалистических Республик, искренне желая осуществления общих интересов двух наших стран и их оформления на твердой, незыблемой основе. Как бы ни мешали империалисты нашей дружбе, которой они враждебны, она станет фактом. Мы глубоко убеждены, что Союз Советских Социа-листических Республик и Китай должны крепко взять друг друга за руки, чтобы заставить империалистов отказаться рассматривать нас как страны, годные лишь для порабощения и ростовщической эксплуатации. Я знаю, что на этом пути лежат препятствия, но то единодушное и повсеместное проявление глубоких симпатий со стороны Ваших соотечественников и оказанный мне сердечный прием в Китае внушают мне чувство большой надежды.
Дорогой д-р Сунь Ят-сен, Вы — старый друг Новой России, и на Вашу поддержку в своей ответственной работе по тесному сближению наших двух народов я рассчитываю. Дружба двух великих стран будет лучшим залогом их свободного и мирного развития.
Л. Карахан».
Сунь Вэнь отослал ответ:
«16 сентября 1923 года
Л. Карахану, Пекин.
Я глубоко тронут Вашей великодушной оценкой моей постоянной дружбы к Новой России, и я утверждаю, что никакая критика идеологии, которую Вы защищаете, не может помешать и не помешает вместе с Вами считать, что истинные интересы наших стран требуют выработки общей политики, которая даст нам возможность жить на условиях равенства с другими державами и освободит нас от политического и экономического рабства, навязанного международной системой, опирающейся на силу и действующей методами экономического империализма.
Вы правы в том, что, вновь чувствуете уверенность перед лицом проявлений симпатии и гостеприимства, которые Вам оказали по прибытии в Китай. Мои сограждане, я убежден, искренне желают успеха Вашей миссии, особенно в вопросе о формальном признании Советского правительства. Но Ваше самое значительное затруднение состоит в ведении переговоров с политической группой, которая, кроме того, что она абсолютно не представляет китайский народ, перестала иметь даже видимость национального правительства, и ее дипломатия в действительности руководствуется скорее желаниями и указаниями определенных иностранных держав, чем жизненными интересами Китая как независимого и суверенного государства.
Вы уже имели яркий пример этого китайского прислужничества чужеземным интересам на приеме, который был дан в Вашу честь пекинским делегатом, назначенным для ведения переговоров с Вами. Он предложил Вам сформулировать советскую политику по образцу американской, и Вы должным образом ответили ему, заявив, что «Россия никогда не будет следовать примеру Америки и не поставит своей подписи под таким документом, как Линьчэнская нота[9]. Россия никогда не будет требовать экстерриториальности и капитуляций, а также не будет учреждать судов или административных органов на китайской территории. Россия отказывается от всех концессий и привилегий, нарушающих суверенитет или интересы китайского народа. Россия устанавливает в своих отношениях с Китаем принцип полного и абсолютного равенства».
От имени китайского народа я должен приветствовать и благодарить Вас за этот памятный урок политического реализма, преподанный этому покорному слуге теперешних хозяев Пекина.
Сунь Ят-сен».
Уже после того, как это письмо было отправлено, от Л. Карахана поступила в Кантон телеграмма, содержавшая крайне важное сообщение. Сунь Вэня не было в Кантоне в день получения телеграммы. Но, прочитав ее, он немедленно ответил по телеграфу же. В добавление к телеграмме отправил Л. Карахану письмо, дополняющее предыдущее послание, от 16 сентября 1923 года.
«Китайская республика. Ставка правительства.
Кантон.
17 сентября 1923 года
Дорогой товарищ Карахан!
Я должен подтвердить получение Вашего наиценнейшего сообщения, которое было переслано мне во время моего пребывания на фронте с целью проведения совещания с моими военными руководителями. Этим объясняется небольшая задержка в отправке моей ответной телеграммы…
Едва ли мне необходимо говорить, что Вы можете рассчитывать на меня в смысле помощи, которую я смогу оказать, чтобы двинуть вперед дело Вашей настоящей миссии в Китае. Вы, однако, найдете чрезвычайно трудными переговоры с пекинской группой, которая в своих отношениях с Россией фактически выполняет mot d’ordre (приказ. — Ред.) посольского квартала (то есть иностранных дипломатов в Пекине. — Ред.). Пожелание Ван Чжэнь-тина[10], чтобы Вы последовали примеру Америки, является ясным указателем источника влияния, которое будет руководить им в его переговорах с Вами.
Я не сомневаюсь в том, что Пекин будет стараться связать с формальным признанием Советского правительства условия, которое Америка и другие капиталистические державы определят как своего рода qui pro quo (услуга за услугу. — Ред.) за признание этими державами любой новой администрации, возглавляемой Цао Кунем.
В случае, если Вы найдете безнадежными переговоры с Пекином на условиях, которые, не ущемляя суверенных прав китайского народа, поставили бы новую Россию в положение международного равенства с другими иностранными державами. Вам, может быть, придется рассмотреть целесообразность приезда в Кантон и переговоров с моим новым правительством, в настоящее время формирующимся, вместо того чтобы возвращаться в Москву с пустыми руками. Капиталистические державы будут пытаться нанести через Пекин и посредством Пекина новое дипломатическое поражение Советской России. Но всегда имейте в виду, что я готов и имею теперь возможность раздавить всякую такую попытку унизить Вас и Ваше правительство.
Совершенно искренне Ваш
Сунь Ят-сен».
«Наиценнейшее сообщение», так взволновавшее Сунь Вэня, касалось добровольцев-советников, которых он с нетерпением ждал. Вскоре Сунь узнал о том, что в Кантон выехали первые советники и среди них видный политический деятель М. М. Бородин.
Сунь Вэнь чувствовал, что силы его удесятерились. Нет, теперь уж никто не сможет заставить его уйти из Кантона. Не те времена! Теперь у китайской революции могущественный союзник и друг.