Экспедиция в Казахстан 1936 год
Экспедиция в Казахстан
1936 год
Во время студенческой практики в 1936 году я была направлена в степной Казахстан, в район, не очень далекий от Аральского моря — в местечко Бер Чогур. Жара была почти невыносимая, каждый день — плюс пятьдесят пять градусов по Цельсию, а порой больше. Все начальство и бывалые члены экспедиции, показав мне приблизительно, что и как делать, сбежало через неделю, и я осталась одна. В моем распоряжении была полуторка — без тормозов, шофер — без прав, один верблюд, плевавшийся во все стороны, тащивший бочку с водой и всячески препятствующий на подступах к бочке.
Для работы у нас была куча батарей, километры кабеля и специальные электроды. Помогали мне два русских мальчика 15 лет и несколько аксакалов (местные казахи), которые категорически отказывались работать без жен. За каждым пригоркам они замирали и переставали тащить кабель (их основная работа). Мальчики, посланные мною для выяснения причин задержки, не стесняясь, на чисто русском языке с презрением говорили: «Что с них взять, им ночи не хватает — там тара рам».
Работу мы начинали где-то между четырьмя и пятью утра, а возвращались с маршрута из степи между девятью и десятью вечера. Около наших палаток протекал ручеек. По возвращении я залезала в него, и усталость проходила. Если в степи нам вдруг попадалась небольшая, а иногда и глубокая лужа — работа прекращалась, и наступало купание в строго определенном порядке. Я, потом мальчики и шофер, затем аксакалы, потом их жены, наконец, верблюд, и на этом купание заканчивалось. Если в какой-то другой день мы попадали в это же место, то все проходило по тому же церемониалу.
Иногда мы забирались очень далеко, и приходилось ночевать в степи. Делали большой круг из толстого каната, от ядовитых змей, которые ночью, вылезая из своих норок, почему-то боялись перелезать через такое заграждение. Кроме змей встречались еще ядовитые фаланги и тарантулы, эти бодрствовали днем, а вечерами пытались залезть в палатки. Лежишь в мешке, а над тобой висит фаланга. Но в палатке они почему-то не нападали.
Так продолжалось около двух месяцев. Отощала я страшно. От меня осталась буквально половина. Жара, потому и есть не хотелось. Разведка велась на уголь электрическими методами. Я не все понимала, спросить было не у кого. Но интуитивно я действовала, по-видимому, правильно. Мой отчет приняли.
Только сев в поезд, где в вагонах была нормальная температура, я почувствовала, как голодна. Прибежав в вагон-ресторан, я действительно с трудом, до дрожи, удерживалась, чтобы не залезть в тарелку соседа, которому уже принесли еду. Попросив принести два первых, два вторых, несколько десертов и стаканов чая и, слопав все это, я направилась в свой вагон, улеглась на жесткую лавку, заснула и была разбужена лишь вблизи Москвы.