Союз Меча и Орала

Союз Меча и Орала

Союз единомышленников — это не только творческое объединение Главных конструкторов — участников разработки всех систем, входящих в ракету. Он не мыслим без тех, кому предстоит реализовать новые конструкции в металле. И главным среди промышленных предприятий, изготавливающих различные узлы, приборы, агрегаты является головной завод, который на основе всех поступающих комплектующих и изготовленного в своих цехах корпуса, собирает ракету.

Поэтому одной из важных задач, возникших на начальном этапе функционирования нового конструкторского бюро, было налаживание связей с заводом, который, в силу прежде всего чисто географического положения, должен был стать базовым. Завод был молодой и фактически находился на этапе становления. Приказ о перестройке производства, выпускавшего автомобили, на изготовление ракет, был подписан Министром вооружения СССР 24 сентября 1951 года. Списочный состав автозавода на 1 января 1951 года составлял 8768 человек. Из них рабочих — 6123 и инженерно-технических работников — 1172 человека. Подкрепленный группой специалистов, прибывших из Москвы, вновь созданный ракетный завод, набирая темпы, работал с большим перенапряжением, фактически без ограничения рабочего времени. В силу всего этого, организация нового конструкторского бюро на основе заводского, ведшего в производстве серийные королевские ракеты, конечно же, не входила в планы производственников.

Вот как об этом периоде пишет Александр Максимович Макаров, бывший в то время главным инженером завода:

"Когда Михаил Кузьмич прибыл на завод, производство всецело было поглощено серийным выпуском ракет Р-I и Р-2 конструкции Королева. В то же время велась интенсивная подготовка к освоению ракеты Р-5, также его конструкции. Нужно отметить, что ракета Р-5 оказалась очень сложным изделием, и мы основательно были заняты этой работой. Неделями не уходили с завода, спали урывками по три-четыре часа в сутки. Отвлекаться на новые идеи молодого конструкторского бюро у нас не было ни сил, ни времени".

Как всегда, в сложных производственных ситуациях, М.К. Янгель действовал смело и решительно, не допуская двусмысленности и недоговоренности, а руководствуясь только интересами дела.

Принципиальные основы взаимоотношений Главный декларировал в виде ставшего широко известным заявления, сделанного вскоре после вступления в должность на одном из совещаний. Дело в том, что на первых порах конструкторское бюро формально как бы входило в структурную схему завода. Главному конструктору ОКБ было предоставлено право проводить независимую техническую политику, право набирать кадры, имелся свой счет в госбанке, но устанавливалась определенная административная подчиненность, связанная в первую очередь с общностью территории.

Присутствовавшим глубоко врезались в память его слова, ставшие в последующем фундаментом взаимоотношений конструкторского бюро и завода:

"ОКБ — расти и развиваться как головной проектной организации на производственной базе завода. Заводу расти и крепнуть как головному предприятию на основе и в процессе материального воплощения проектов ОКБ".

И на мгновение остановившись и окинув присутствующих пристальным взглядом, как бы пытаясь убедиться в том, какое впечатление произвело высказанное мнение, подкрепляя эту точку зрения, подчеркнул:

"Имеющиеся разговоры, кто главнее — ОКБ или завод, право же, не имеют практического смысла и, если хотите, являются вредными".

Следует отметить, что при М.К. Янгеле вопросы взаимоотношения КБ — завод приведенным заявлением были узаконены раз и навсегда. И в этом была большая заслуга руководителей двух мощных коллективов. Директором завода в 1952–1961 годах до перевода в Москву был Леонид Васильевич Смирнов.

Однако была одна очень большая проблема, связанная с особенностями проектирования принципиально нового образца техники. Из авиации пришла отработанная схема рождения машины: первые ее экземпляры создаются на опытном производстве конструкторского бюро и потом после принятия самолета в эксплуатацию, отдаются в массовое изготовление на серийный завод.

Вначале и в ОКБ начали создавать свое опытное производство. Конечно, задачи у него были не такие масштабные и начинать пришлось с нуля. Дело это при наличии огромного гиганта, на территории которого необходимо развертывать собственное производство, было не простое. Развивалась тенденция неопределенной ситуации — параллельно должны были функционировать два производства. В одном, опытном — разрабатывали новые технологии, имея для этого ограниченные возможности, а затем в цехах промышленного гиганта начиналось их переосмысливание с учетом более широких возможностей и перехода к серийному производству. Естественно такое положение очень сильно усложняло взаимоотношения между ОКБ и заводом и порой тормозило апробирование закладываемых в конструкцию новых идей.

Решение укоротить сложившуюся и проверенную практикой проектирования цепочку: конструкторское бюро — опытное производство — серийный завод, превратив ее в жесткую связку: конструкторское бюро — крупнейший серийный гигант, было очень и очень не простым. У этой идеи нашлось достаточно много противников, в том числе и среди ближайших соратников Главного конструктора — его заместителей. Вот одно из этих мнений:

"…В то время любое ОКБ считало обязательным иметь в своем составе экспериментальное производство. Так развиваться намечали и мы. Стремительные темпы становления нашей техники подсказали лучшее решение: передать экспериментальное производство заводу. Кое в чем потом, да иногда и сейчас, мы терпим ущерб, но в общем-то, с государственных позиций, безусловно выиграли".

О том, что это решение пришло не просто, свидетельствует тот факт, что обсуждение вопроса о передаче функций опытного производства заводу было вынесено в самые высокие инстанции.

"Мы решили, — пишет А.М. Макаров, — экспериментальное производство оставить за заводом. Янгель пошел на такой риск, хотя его ближайшие соратники Будник, Ковтуненко, Герасюта и другие были категорически против этого. Мы со Смирновым и Янгелем вышли к Устинову. Дмитрий Федорович мгновенно отреагировал:

— Что это даст?

Были представлены техническое и экономическое обоснования: сроки выпуска изделий значительно сокращаются, уменьшается их стоимость. Нас поддержали. Жизнь подтвердила мудрость этого решения: каждые два-три года мы выпускали новые ракеты, которые по многим параметрам не имели аналогов в мировой практике".

Однако будем откровенны и через десятки лет не все участники тех событий оценивают этот акт однозначно. Конечно в нем несомненно были и свои отрицательные моменты. Одно дело приказывать, другое — просить, даже если обращение встречает большое понимание.

Министерский план и после этого решения оставался основой деятельности завода, определялся и спускался свыше и сердцевиной его являлся серийный выпуск ракет. Но образец, принятый на вооружение для ее разработчиков — уже пройденный этап. Они осуществляют только авторский надзор за соблюдением технологии изготовления ракет в цехах завода и шефский контроль в воинских частях за процессом их эксплуатации.

У создателей очередной новой ракеты заботы другого плана. Им необходимо прежде всего в лабораториях и на стендах проверить правильность заложенных решений и функционирование предлагаемых узлов. Экспериментальная проверка и отработка их проводилась на опытных конструкциях по начальным буквам, получившим индекс "ОК", которые имитировали отдельные узлы и изготавливались на заводе. А это уже для цехового руководства план второго сорта, за который "шкуру снимать" не будут. В крайнем случае сделают замечание. Поэтому изготовление трудоемких единичных конструкций, требовавших создания новых технологий в цехах серийного производства, иногда затягивалось настолько, что в них практически отпадала необходимость, так как на испытательные стенды поступали уже натурные узлы. Причина, приводившая к подобным ситуациям, довольно проста: в опытном производстве экспериментальные узлы изготавливаются обычно по упрощенным технологиям и многое в этом случае зависит от искусства мастеров своего дела, а не стандартных технологий. И, как результат, известны, например, случаи, когда на статические испытания для выдачи заключения о прочности создаваемых конструкций поступали узлы, первоначально задуманные в качестве опытных образцов для проведения предварительных испытаний. В итоге такой важный этап как процесс экспериментальной отработки сам себя изживал. Известны и случаи отказа руководством завода внедрять новые технологии, отработанные в смежных, например авиационной, отраслях. Именно такая судьба постигла историю создания наконечника для самой тяжелой головной части (о чем упоминается в соответствующем месте), когда не только технологическими службами, но и на уровне директора завода конструкторам было отказано в решении проблемы качественного склеивания между несущей металлической арматурой и теплозащитным покрытием.

Тут, как говорится, что было — то было. Из песни слов не выкинешь. И это вполне, даже чисто на человеческом уровне, объяснимо. Трудности не возникают только там, где ничего не делают, только тогда не бывает проблем. Но одним из важнейших достижений тандема ОКБ — завод явилось то, что союз конкретизировал и общность целей, и отстаивание общих интересов. А это проявлялось прежде всего на макроуровне — в вышестоящих инстанциях.

Во внешних сферах, и в первую очередь в министерстве Главный конструктор и директор завода выступали единым фронтом, отстаивали единые позиции. И если возникали какие-то предложения заводу, не касавшиеся тематики конструкторского бюро, то А.М. Макаров всегда предварительно, прежде чем принять решение, обсуждал вопрос с М.К. Янгелем. На микроуровне, конечно, было намного сложнее, и могло проявиться на всех этапах контактов — от рядовых исполнителей до руководителей любого уровня.

В составлении планов по новым работам, как уже было сказано, важную роль играли директивы по выпуску серийно изготавливаемых ракет. Поэтому при обсуждении объемов производственных заданий Главный конструктор всегда настаивал, чтобы опытным работам на заводе уделялось первостепенное значение. Директор завода, естественно, соглашался с этим, но категорическим тоном предупреждал, что срывать план изготовления ракет, поступающих на вооружение, ему никто не позволит. В такие моменты Михаил Кузьмич неизменно заявлял:

— Вот этого я и не требую, но жить надо перспективой.

И затем начинался убедительный рассказ о новой перспективной ракете, какие идеи в нее вложены и как она нужна стране. Александр Максимович заинтересованно слушал и из уважения, которое он неизменно питал к Главному конструктору, слушал, не перебивая, хотя о новой машине уже знал многое. Однако не сдавался:

— Знаю, Михаил Кузьмич, ты кого угодно способен уговорить, но план есть план.

И тогда, прекращая словесные баталии, они брали в руки карандаши и на бумаге продолжали дискуссию, оценивая возможности завода, подсчитывали резервы: как сделать так, чтобы без ущерба для производства проектные разработки прошли весь испытательный цикл, "от идеи до металла". И в конце концов приходили к разумному решению. При возникновении сложных ситуаций М.К. Янгель и А.М. Макаров вместе выходили с предложениями в Министерство, а при необходимости, и в центральные партийные органы и, как правило, всегда такие демарши были успешными.

Это был союз единомышленников, выдержавший испытание временем. В основе союза были положены принципы доверия. Успех дела определяли личные качества руководителей, основанные на взаимном уважении, и государственные интересы, которыми они неизменно руководствовались при установлении официальных взаимоотношений. Характер этих взаимоотношений очень точно подметил Д.Ф. Устинов, не отличавшийся щедростью на похвалу:

"Вы — одно целое. Ругаешь заводчан — Михаил Кузьмич берет вину на себя. Хвалишь конструкторов — Янгель утверждает, что это заслуга и заводчан. Так и только так надо работать, а успехи не замедлят сказаться".

Отсутствие промежуточного звена во многом способствовало установлению ритмичной деятельности производства. Нормальная без штурмовщины и авралов работа цехов, вовремя успевших провести переоснащение производства и освоить необходимые технологии для запуска в серию создаваемой ракеты, — это очень емкое понятие, в основе которого должно лежать полное взаимопонимание общих целей между конструкторским бюро и заводом. Еще на ранних ступенях проектирования новых узлов технологи входили в круг проблем, ожидавших их при создании новой ракеты. Изготовление опытных конструкций для отработки принимаемых конструктивных решений являлось своего рода испытательным полигоном, на котором начиналась отработка будущих технологий, принимавшихся производством на вооружение. Взаимосогласованные графики выпуска чертежно-технической документации являлись определяющими, обеспечивавшими нужный ритм работы производства.

Лучшим свидетельством родившегося и прошедшего испытания временем неформального союза двух ведущих в отрасли организаций — конструкторского бюро и крупнейшего машиностроительного завода, явилось создание в рекордные сроки самых совершенных для своего времени образцов, боевой и космической техники Советского Союза. И в сложное послеперестроечное время этот союз является гарантией сохранения Украиной ведущих позиций в мире в области ракетно-космической техники.

И, наконец, пожалуй, самым главным следствием принятой системы взаимоотношений в совместной работе, явилось то, что уже первые ракеты, выходившие из сборочного цеха, и направлявшиеся на полигоны для летно-конструкторской отработки, практически изготавливались по серийной штатной технологии.

И все же оценивая события тех дней и создавшуюся конкретную обстановку в условиях серийного завода, необходимо признать, что если бы проектирование ракеты Р-12 шло по установившимся канонам — опытный образец — серийная ракета, первенец конструкторского бюро, тем более последующие новые проекты не были бы реализованы в столь рекордные сроки, и, следовательно, не обеспечили бы паритетные условия государству на международном уровне.