Со связью есть проблемы

Со связью есть проблемы

В организации работы с А/243 все настоятельнее выдвигался вопрос о целесообразности передачи его на связь из берлинской резидентуры в парижскую. Правда, регулярные поездки в германскую столицу ему удавалось объяснять Беседовскому необходимостью встреч с Богомольцем, что иногда так и было на самом деле. Но помимо этого возникали и неудобства сугубо оперативного свойства, например в случае, когда обстановка требовала безотлагательной встречи.

Так, оказалось, что по причине несогласованности или несовершенства учета для намечавшихся Бурцевым на роль террористов лиц была дана легендированная явка, которая уже фигурировала в другой операции. Выяснилось это уже после отъезда Лаго из Москвы. Естественно, срочно была подобрана другая, все новые данные сообщены Лаго, но он-то действовал оперативно по первоначальным инструкциям. Потребовалась сложная комбинация, чтобы внести коррективы в прежнюю легенду и соответствующим образом объяснить все Бурцеву. Хорошо, что это не вызвало особых вопросов, но в ином случае такой сбой мог окончиться провалом.

Поступили первые сведения о предстоящем переводе в Париж Богомольца, да он и сам признавался Лаго, что предпринимает через Гибсона все возможные меры, чтобы уехать из Германии, и чем скорее, тем лучше. Почтовая связь между ними тоже создавала определенные трудности, требовала много времени для исполнения тайнописных сообщений (их нанесения, проявления, написания защитных текстов и пр.). Однажды по невнимательности Лаго допустил досадный промах. В их с Богомольцем переписке, особенно в части фамилий, использовался код. К кодированию имен Лаго прибегал из соображений безопасности и в своих донесениях в Центр, которые передавал оперработнику на личных встречах. В коде для Богомольца Беседовский значился как Захареску, для Центра — как Солнцев. Как-то Лаго перепутал и назвал его так в письме Богомольцу. Тот в нескольких письмах допытывался, что это за Солнцев, откуда взялся. Пришлось объяснять, что в этот день в редакцию газеты «Борьба», где Лаго по-прежнему работал, пришел посетитель с такой фамилией, что по невероятной случайности почти соответствовало действительности — посетителя звали Солнцов, и ошибка случайно вкралась в его сообщение, поскольку с этим Солнцовым он долго беседовал.

Но главное, конечно, было то, что вскоре Лаго и Богомолец будут жить и работать в одном городе. Это привнесет новые моменты в их отношения, большинство вопросов будут решаться на личных встречах и пауз для совета, как это имело место, когда Лаго находился в Париже, а Богомолец — в Берлине или Варшаве, уже не будет. Значит, возникнет необходимость в более частых встречах, возможно и экстренных, с сотрудниками рези-дентуры, что предполагает жесткие требования к обеспечению безопасности с обеих сторон — загранаппарата и самого Лаго.

Еще одно обстоятельство — это интерес к Лаго со стороны «Сюртэ женераль» и лично ее генерального контролера Аллека, которому Лаго оказал уже не одну услугу. Как информатор этого ведомства он передал туда в копиях материалы, касавшиеся деятельности Коминтерна в ряде европейских стран, которые удалось собрать в Австрии и Германии. Подготовил по просьбе этого высокопоставленного чиновника обзор о методах работы Коминтерна во Франции и ее колониях. Вручил Аллеку подробный доклад о политическом и экономическом положении СССР на основе своих личных впечатлений после возвращения из «нелегальной» поездки в Москву, содержание которого было согласовано с ИНО. Дал в копиях некоторые материалы о советских авиационных заводах, которые поступили от московского военного летчика и предназначались для Богомольца. Через Лаго Аллек наводил справки о самом Богомольце. Французы, очевидно, не удовлетворялись той информацией о его миссии во Франции, которую получали от своих английских коллег, и хотели иметь собственное мнение по этому поводу.

Помимо этого Аллек постоянно давал Лаго поручения по выяснению различных вопросов деятельности эмиграции, причем французские спецслужбы прежде всего интересовались проявлениями экстремизма и возможными планами совершения террористических акций в отношении советских деятелей, в том числе и бывших, например Троцкого, на территории Франции.

Передача Лаго на связь в парижскую резидентуру, решая одни вопросы, усложняла другие, а именно обеспечение безопасности встреч с ним. Французская контрразведка, что вполне очевидно, проявляла интерес к Лаго и его деятельности. Она была осведомлена о том, что Лаго используется Интеллидженс сервис. Нетрудно было поэтому предположить, что компетентные французские службы не оставят его своим вниманием. Проблема безопасности работы с источником А/243 выходила на первый план. И хотя сам Лаго уверял, что ничего особенного вокруг себя не наблюдает и слежку за собой не отмечал, это было отнюдь не так. Даже совсем не так.

Наконец приходит известие о прибытии Богомольца в Париж на постоянную работу.

В парижскую резидентуру сообщается о решении Центра передать ей на связь Лаго для продолжения работы с ним. Составлена подробная ориентировка о наиболее важных моментах: его занятиях в группе «Борьба», привлечении Бурцевым к подготовке террористического акта в Москве, «нелегальной» поездке в Союз, сотрудничестве с «Сюртэ», работе с легендированной агентурой на советской территории, участии в операции по вывозу секретных документов из СССР, об использовании им ho заданию Богомольца информационных возможностей Беседовского, о вовлечении его Богомольцем в подбор связников, о продвижении через А/243 дезинформационных и направленных сведений в Интеллидженс сервис. Особое внимание загранаппарата обращалось на меры безопасности в работе с источником.

Из Парижа сообщается об условиях установления связи с А/243: 10, 20, 30 числа каждого месяца, время — 15-00, место — музей восковых фигур Гревен, что на бульваре Монмартр, 12, нижний этаж, у сцены «Смерть Марата». Оперработник держит в руках газету «Последние новости» (издается в Париже на русском языке). А/243 спрашивает:, «Я вижу, что вы русский, я приезжий из Берлина, не можете ли вы мне сказать, где находится другой музей восковых фигур?» Ответ: «Это недалеко, если хотите, я провожу вас».

Связь с Лаго установлена, все прошло без каких-либо затруднений. Он был в хорошем настроении. Речь сразу пошла о конкретных вопросах дальнейшей работы.

Лаго информировал о том, что Богомолец, столкнувшись с серьезными трудностями в подборе курьеров, которые были бы способны провести инструктаж агентуры, работающей в Москве (Вишневского, Калужского, Кня-жина), все более склоняется к посылке Лаго как наиболее подходящего для этих целей человека!. Лаго получает санкцию на проработку этого вопроса с Богомольцем, но он должен категорически отказаться от нелегального перехода границы, а настаивать на поездке по линии «Интуриста». Можно будет воспользоваться австрийским паспортом на то же имя, что и в прошлый раз, только прежний следует заменить на новый, чтобы в нем не было отметки о поездке в СССР. Если не представится возможным сделать это, то следует обговорить с Богомольцем вопрос приобретения нового паспорта. Нужно будет также убедить Богомольца, что поехать лучше не на неделю, а на месяц, чтобы установить новые связи в Москве. Очевидно, в приемлемой форме Лаго уже сейчас нужно подготовиться к такому повороту дела.

Лаго высказывает несколько интересных соображений по работе. По его мнению, надо сделать все возможное, чтобы поднять авторитет Богомольца перед начальством. По своей натуре он «не любит создавать близких помощников», проще говоря заместителей, опасаясь подсидок. А когда он будет возведен на известную высоту, то «срезать со скандалом» часть его работы, но так, чтобы этот провал не затронул его, Лаго. Тогда, возможно, Лаго мог бы рассчитывать выйти на прямую связь с Гибсоном, минуя Богомольца. Кроме того, необходимо давать Богомольцу помимо дезинформационных и подлинные документы. В Союзе, по его выражению, «всегда можно найти пару бумажек», передача которых ничем не повредит делу, но сыграет существенную роль в повышении доверия Богомольца к «агентуре» в СССР.

Богомолец, кстати, поделился с Лаго любопытным эпизодом, который произошел с ним во время следования из Берлина в Париж. Выйдя из купе в коридор вагона, он увидел у окна мужчину, с которым попытался заговорить, как это обычно бывает в поезде. Обратился на известных ему, Богомольцу, языках и наконец понял, что перед ним русский. Довольно долго беседовали о том о сем, потом Богомолец спросил об этом человеке у проводника, который хранил в своем служебном купе паспорта пассажиров на предмет ночного пограничного контроля, и оказалось, это вице-консул советского полпредства в Париже, едущий к месту службы.

По приезде вице-консула, естественно, встречали коллеги, и он отправился на улицу Гренель в полпредство. По каким-то только ему ведомым признакам Богомолец пришел к выводу, что это сотрудник ОГПУ. Он не посчитал случайным, что человек в поезде расспрашивал о положении дел в Восточной Галиции, которая тогда, как было известно Богомольцу, очень интересовала советское руководство. Позже Беседовский подтвердил, что в посольстве, по его сведениям, ожидают кого-то из ОГПУ, кто будет заниматься украинскими делами.

Работник резидентуры про себя улыбнулся, но Лаго ничего не сказал. Он на самом деле прибыл на замену и по удивительному стечению обстоятельств столкнулся в поезде с Богомольцем, делом которого занимался в Центре, а узнал его по имеющейся там фотографии.

С Лаго еще раз проговариваются все детали его переписки с агентурой. Копии писем будут отправляться в Центр диппочтой. Необходимо регулярно отвечать на них по обычной почте тайнописью на адрес Лаго. Имелись в виду Вишневский, Калужский, Бигорова, Княжин и новые связи, которые уже намечалась для ввода в «агентурную сеть» СИС.

Судя по всему, в ближайшее время Богомолец направит связника к летчику, так как очень заинтересован в получении материалов по советской военной авиации. А они, скорее всего, не могут быть переданы по почте.

Богомолец получил задание от Гибсона навести справки в отношении сотрудницы Профинтерна, некоей Клэр, — возможно, англичане собираются вербовать ее. Об этом сообщается в Центр для принятия мер по контрразведывательной линии.

Лаго сообщает, что абонировал почтовый ящик для получения корреспонденции из Москвы, этот адрес сообщен его московским «агентам» и контролируется службой перлюстрации ОГПУ на тот случай, если Богомолец пожелает обратиться к ним с тайнописными сообщениями помимо Лаго в проверочных целях.

Вопрос о возможной новой поездке Лаго в СССР, однако, отпадает. Штаб-квартира Интеллидженс сервис не решается санкционировать новое турне в Москву, опасаясь за его безопасность. Богомольцу поручено подыскивать другого кандидата, который подходил бы для выполнения как нынешних, так и будущих задач.

Особый-отдел ОГПУ получил задание о перлюстрации всей почтовой корреспонденции, идущей из Союза за границу по адресу: Мадам Манифак, 22, Сент-Огюстен, Париж, И. Это был установленный ИНО конспиративный адрес Богомольца, которым он пользовался для получения почтовых отправлений с советской территории.