Зачем Западу диктатура в России?

Зачем Западу диктатура в России?

Я глубоко убежден, что ни Ельцин, ни кто-либо из его советников не решились бы на осуществление антиконституционного насильственного государственного переворота, если бы не были твердо уверены в поддержке западных лидеров. Лидеры страны, которые во что бы то ни стало стремятся “ввести” ее в мировое сообщество, — разве могли они позволить себе предпринимать безумные действия — расстрел Парламента? Однако безумными бы они были в том случае, если бы не были согласованы. Следовательно, эти действия не могли мешать в реализации их планов. И, наоборот, действия лидеров ГКЧП-1, в августе 1991 года, буквально, несогласованные с Западом, окончились провалом. Действия ГКЧП-2, осуществленные под руководством Ельцина, конечно же, были согласованы с Западом и прежде всего с главами “семерки”.

“Не изменив политическую надстройку в сторону закрепления авторитарной, диктаторской власти, нельзя завершить трансформацию экономического базиса. Так считают западные эксперты”, — писал обозреватель “Бизнес Уорлд Уикли” уже в начале апреля 1993 года. Неслучайно газета назвала свою статью довольно выразительно: “Запад склоняет Ельцина к установлению авторитарного режима”. [16]

Западные средства массовой информации летом 1993 года много внимания уделили кадровым изменениям в верхнем эшелоне власти, связанным с уходом Юрия Скокова с поста секретаря Совета безопасности и уходом Георгия Хижи из Правительства. По их мнению, неуклюжие попытки правительственных СМИ России навязать общественности свое понимание этих перемен в расстановке политических сил как явлений рядового порядка, преследующих цель укрепить руководство опытными профессионалами, явно не выдерживают критики.

Важность смещения Ю.Скокова с его поста для политиков Запада очевидна. И рассматривать эту акцию необходимо сквозь призму “ползучего” антидемократического переворота, совершаемого Б.Ельциным при поддержке Запада после референдума 25 апреля. Общий вывод из анализа, проведенного западной прессой по горячим следам событий, заключается в том, что Президент отставкой Ю.Скокова, не поддержавшего 20 марта его попытку ввести в стране в обход конституционных органов власти президентское правление, намерен усилить свое давление на всю систему правоохранительных органов и армию с целью глубоких кадровых чисток и склонить их в итоге к принятию возможных антиконституционных действий.

Если бы Ельцин хотел идти в политике на компромисс хотя бы с центром, не говоря уже о диалоге с левой оппозицией, то в смещении Скокова не было бы никакого смысла. Ясно, что эта, казалось бы на первый взгляд, рядовая кадровая перестановка привела к еще большему антагонизму во всем политическом спектре, посеяла недоверие к политическим намерениям Президента.

Уход из окружения Ельцина таких деятелей, как Скоков и Хижа — прагматиков, стоявших в политическом центре, и в определенной степени сдерживавших радикализм ближайших соратников Президента, — опасный симптом, свидетельствующий об изменении политической тактики. Важный вывод, который сделали стоящие за спиной российского Президента политические круги Запада из уроков неудавшегося в марте государственного переворота, заключается в том, что переворот был плохо подготовлен, не учитывал сложившееся к тому времени соотношение политических сил в обществе, не имел под собой достаточных оснований и твердой почвы. Попытка переворота была отвергнута широкими кругами российской общественности, столкнулась с организованным сопротивлением конституционных органов власти, оппозиции и потерпела провал.

Решающими факторами очередной попытки политического переворота, которые по замыслу его организаторов должны в конечном счете привести к успеху, являются интеграция слоя промышленников и альянс против Верховного Совета, а также ставка на регионализм в протаскивании президентского проекта Конституции. Именно в этой плоскости лежит ключ к пониманию новых назначений в правительстве О.Лобова и О.Сосковца, которые тесно связаны с промышленным лобби в Парламенте и с Российским союзом промышленников и предпринимателей.

Первым о необходимости смены политических вех в России отчетливо заговорил Р.Никсон еще во время своего визита в Москву в конце февраля 1993 года. В тот момент его идея не была серьезно воспринята ни на Западе, ни в России. Тогда казалось, что возможно нанести лобовой удар по представительной власти и по политической оппозиции, введя так называемый “особый порядок управления страной” (ОПУС), под которым подразумевался, конечно, авторитарный режим без каких-либо конституционных ограничений.

По замыслу Никсона, новая тактика включала в себя национальный и международный аспекты. В национальном плане цель состоит в том, чтобы создать устойчивый противовес Верховному Совету и Съезду. По сообщению Мартина Уолкера, вашингтонского корреспондента газеты “Гардиан”, “совет, высказанный Никсоном публично, состоял в том, что США и Запад должны принципиально поддерживать Ельцина в его противоборстве с Верховным Советом, настаивающем на сохранении демократических институтов и придании социальной ориентации реформам. Между тем, конфиденциальный смысл данного Никсоном совета гораздо тоньше. По сообщению источника из Белого Дома, Никсон в беседе с Клинтоном высказал свое видение проблемы и российских перспектив. А оно заключается в том, что Ельцин находится в отчаянном политическом положении. И несмотря на то, что щедрая политическая и экономическая помощь Запада была бы полезна, чтобы спасти режим Ельцина, все-таки ее будет недостаточно до тех пор, пока российский Президент не решится сменить свою стратегию за счет расширения политической коалиции и социального слоя поддержки реформ. Но для этого надо сломить прежде всего влиятельный Верховный Совет, хотя это и приведет к временному отказу от демократии, центр которой смещается от Ельцина к Хасбулатову. Главная цель объединенных усилий Ельцина и Запада — политическая изоляция Верховного Совета и Съезда, как важнейшего органа государственной власти в России, а также оппозиции в Парламенте и в обществе. В случае успеха возможно привлечение на свою сторону армии, правоохранительного аппарата, а также колеблющейся части фракций Верховного Совета.

Международный аспект плана Никсона включал в себя предоставление России ряда экономических и финансовых льгот с целью некоторого оживления ее экономики и вовлечения в глобальный антикитайский альянс в интересах США. Как писала газета “Интернэшнл Геральд Трибюн”, делая вывод из рекомендаций Никсона, предложение которое он сделал Клинтону, состоит в следующем: “Успех России, то есть переворот, осуществленный Ельциным, стал бы мощным противовесом китайской модели”. [17]

Аналогичное мнение выражено в редакционной статье газеты “Бизнес Уорлд Уикли”: “России необходимо сильное, авторитарное правительство, способное удерживать недовольство в обществе в рамках, не представляющих угрозы экономическим реформам, и обеспечивать развитие частного предпринимательства. Это правительство должно оставаться авторитарным до тех пор, пока экономика не станет достаточно эффективной, и люди не начнут получать хорошую зарплату, что приведет к ослаблению недовольства и протестов. Подобным образом события развивались в Греции, Чили и на Тайване, режимы этих стран опирались на поддержку элитных родов войск, а также в Южной Корее, Западной Германии и Японии — в этих странах были размещены крупные военные базы или войска США”. [18]

Совет, данный Ельцину “большой семеркой” весной 1993 года, состоял в том, что было бы непростительной ошибкой продолжать проведение радикальных экономических реформ, не отказавшись от основных демократических принципов в проведении реформ в России. Первое, что необходимо в настоящий момент сделать,—говорилось в этих советах, — это добиться серьезных политических изменений, на пути которых стоит ныне действующая Конституция. [19] Как видите — сигнал подан: атакуйте Конституцию России.

В анализе, сделанном Би-би-си в одной из передач в июле 1993 года, прямо утверждалось, что смещение Скокова и Хижы было “еще одним шагом к его (Ельцина) цели изменить Конституцию”, что “самым главным для г-на Ельцина сейчас являются политические изменения”, вследствие чего он решил убрать из руководства “политиков, которым он не может доверять поддержку своих планов, направленных на принятие новой Конституции в обход Съезда”.

Намерения Ельцина “протащить” Конституцию полностью совпадают с теми решениями, которые были приняты на последней встрече “семерки” в верхах по финансовым вопросам. Смысл этих решений заключается в некотором замедлении темпов экономических реформ в России до благоприятного разрешения ее политических проблем и прежде всего вопроса о власти. Ему тогда рекомендовали найти компромисс с директорским корпусом, тесно увязывая это с действиями по привлечению на свою сторону (в борьбе с представительной властью) союзников в лице глав администраций и субъектов Федерации. Прежде всего их помощь необходима была в связи с осложнением борьбы вокруг Конституции — которая, однако, как разгадал спикер Хасбулатов, была скорее ширмой, за которой происходили более важные дела. Но нельзя допустить, чтобы народ узнал, как его обманывал Ельцин, взывая к необходимости принятия “демократической Конституции”.

“Президент Ельцин, — подчеркнула “Файнэшнл Таймс” (30 april 1993), — приступил к выполнению долго откладывавшихся обещаний о перестройке российского государства и его экономики. На встрече с руководителями республик и регионов он заявил, что победа на референдуме в минувшее воскресенье дала ему моральное право действовать от имени народа. Он дал старт процессу принятия новой Конституции и предоставил своим радикальным министрам возможность заняться финансовой стабилизацией”.

Другая газета, столь же известная “Таймс” (23 april, 1993) отмечает: “Вчера (то есть спустя 4 дня после референдума) Б.Ельцин уже стал использовать вотум доверия, полученный на российском референдуме, представив лидерам регионов проект новой Конституции, который обойдет стороной консервативные законодательные силы и произведет разделение власти президента, парламента и судебных органов. Б.Ельцин не упомянул в своем выступлении парламента, приглашая официальных лиц прокомментировать его предложения положить конец “ползучему” конституционному кризису в стране к 20 мая и созвать конституционную ассамблею к началу июня. Если изменения будут реализованы, то они произведут революцию в политической системе России, предоставив Б.Ельцину набор властных полномочий, которыми сейчас располагает президент США.”

Обратите внимание: “Победа Ельцина на референдуме”. Какая победа?! Ни по одному из поставленных 4-х вопросов Ельцин не набрал конституционного большинства. Но и Парламент не мог воспользоваться этим явным проигрышем Президента, потому что и его избиратель не поддержал больше, чем Президента. Общий итог воли избирателей был выражен ясно: работайте вместе! А вместо этого по всему миру стали трубить о “победе Ельцина”!. Да так трубить, что он и сам в это поверил. И уважаемые американские газеты ему в этом помогли, заодно обманув рядовых американцев.

Сильный удар нанес Верховному Совету Николай Травкин, которого я всегда уважал за незаурядный ум, оригинальность суждений. Он после референдума сложил полномочия депутата. И вот известная “Круа” отмечает: “В парламентском лагере уже обнаружились первые трещины: один из лидеров центристов Н.Травкин подал в отставку с поста депутата, считая, что российский народ отдал победу Президенту, и предложив своим коллегам последовать его примеру”. Ей вторит “Фигаро”: “Российские парламентарии методично продолжают свою подрывную работу. За два дня депутаты приняли полдюжины документов, идущих в направлении, прямо противоположном действиям Президента. Съезд, согласно закону, который он изменяет как ему заблагорассудится, является единственно правомочным органом вносить поправки в Конституцию, и поэтому намерение Президента созвать конституционное собрание свидетельствует о его попытке обойти противника”. Другая французская газета, “Котидьен де Пари” считает, что “предложения Президента о расширении его полномочий идут навстречу усилившимся в последние месяцы требованиям предоставления большей автономии со стороны субъектов федерации. Выступление Президента в защиту смешанной экономики, не исключающей никакие формы собственности, идея Хасбулатова представляется как рука, протянутая центристам из могущественного агропромышленного корпуса.”

“Но, — пишет газета, — предложения Президента встретили неоднозначный прием у президентов республик, глав парламентов и местной администрации, в большинстве своем консерваторов, избранных в советскую эпоху”. Американская газета “Вашингтон пост” пишет: “Окрыленный своей убедительной победой (какой? — Р.Х.) на воскресном референдуме (25 апреля) Президент Ельцин бросил прямой вызов российскому консервативному Парламенту и попросил в четверг руководителей регионов страны в обход законодателей помочь ему в подготовке новой Конституции западного образца. Объявленное Б.Ельциным намерение продвигать в одностороннем порядке подготовку Конституции стало первым сигналом того, какую стратегию в борьбе за власть планирует избрать Президент после референдума. Сделав первый шаг, который, скорее всего, вызовет бурю протестов в Парламенте, Б.Ельцин дал понять, что он не намерен — по крайней мере пока — пытаться идти на компромиссы с законодательной властью”. [20]

Как видите, “Вашингтон пост”, совершенно не поняв (или не захотев понять!) итоги референдума, говоря о какой-то “сногсшибательной победе” Ельцина, тем не менее совершенно правильно говорит уже о том, что этот человек и не “пытается идти на компромиссы с законодательной властью”. И даже приветствует это намерение, — обратите внимание, намерение — уже диктаторское! Так же обстояло дело с “компромиссом Ельцина “по поводу его “желания-нежелания” штурмовать российский Парламент 4 октября.

Однако в тени рассуждений этих газет остаются подлинные мотивы поддержки Западом диктаторских поползновений кремлевского “хозяина”: какое им дело до судьбы России, до судьбы демократии! Они прекрасно знают, что с Ельциным могут договориться по любому вопросу в своих интересах, в том числе по их намерению установить контроль над сырьевыми ресурсами страны.

Каждая из ведущих стран Запада, разумеется, имела при этом свои экономические и политические интересы. Они могли уже рассчитывать на конкретные политические фигуры в российском истеблишменте — как в Москве, так и в регионах.