*

*

А. С. Суворину, 18 октября, Петербург.

«Печатание пьес приостановите. Вчерашнего вечера я никогда не забуду, но все же спал я хорошо и уезжаю в весьма сносном настроении».

…«В Москве ставить пьесу я не буду. НИКОГДА я не буду ни писать пьес, ни ставить».

325

А. И. Сувориной, 19 октября, Мелихово.

…«Я уехал не простившись. Вы сердитесь? Дело в том, что после спектакля мои друзья были очень взволнованы; кто-то во втором часу ночи искал меня в квартире Потапенки; искали на Николаевском вокзале, а на другой день стали ходить ко мне с десяти часов утра, и я каждую минуту ждал, что придет Давыдов с советами и выражением сочувствия. Это трогательно, но нестерпимо. К тому же у меня заранее было предрешено, что я уеду на другой день независимо от успеха или неуспеха. Шум славы ошеломляет меня, я и после «Иванова» уехал на другой день. Одним словом у меня было непреодолимое стремление к бегству». А. С. Суворину, 22 октября, Мелихово.

…«пожалуйста, не жалейте, что Вы не были на репетиции. Ведь была в сущности только одна репетиция, на которой ничего нельзя было понять; сквозь отвратительную игру совсем не видно было пьесы.

Получил телеграмму от Потапенко: успех колоссальный. Получил письмо от незнакомой мне Весе-литской (Микулич), которая выражает свое сочувствие таким тоном, как будто у меня в семье кто-нибудь умер, - это уж совсем некстати, я впрочем, все это пустяки».