Красная мадонна с младенцем

Пхеньян, февраль 1948 года.

Долгожданный день для семьи Ким. Проспект, ведущий к трибуне, на которой будет выступать великий революционер и освободитель страны генерал Ким Ир Сен, до отказа заполнен.

Сидя в автомобиле, его супруга Ким Чен Сук пытается успокоить своего сына Ким Чен Ира, которому через несколько дней исполнится шесть лет. Ему предстоит стоять с гордым видом рядом со своими отцом и матерью во время этого первого массового митинга освобожденной Кореи, на котором будут приветствовать новых лидеров корейского народа. Ким Чен Сук приложила все усилия для того, чтобы ее сын тоже стал участником данного триумфального мероприятия и чтобы толпа несколько раз приветствовала аплодисментами этого маленького упрямца в коротеньких штанишках.

Однако основное внимание Чен Сук уделила тому, чтобы ее муж выглядел импозантно: она почти всю ночь приводила в порядок его военную форму. Супруга сшила ее собственными руками при свете керосиновой лампы в секретном лагере, находившемся в непроходимых горах на границе между Китаем и Россией (а точнее, на горе Пэкту), – в лагере, из которого они вместе организовывали сопротивление японским захватчикам во время войны.

В начале XX века Корея была не более чем придатком японской державы, находившей в новой провинции дешевую рабочую силу для бурно развивающейся промышленности. В 1910 году этот – дающий немалые прибыли – придаток был аннексирован и превратился в один из лакомых кусочков в войне на Тихом океане. Когда Страна восходящего солнца после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки капитулирует, все мощные державы Тихоокеанского региона тут же пытаются наложить лапу на этот промышленно развитый регион посреди слаборазвитого Дальнего Востока.

В начале 1930-х годов в горах Маньчжурии – к северу от Кореи – один из народных лидеров сказал иностранным захватчикам «нет». Звали его Ким Ир Сен. Присоединившись к коммунистическим силам сопротивления японским оккупантам, он попытался объединить разрозненные и не отличающиеся строгой дисциплиной отряды, поднимающиеся то в одном, то в другом месте на борьбу против беспощадной японской администрации и против организуемых ею принудительных работ. Под натиском наседающих на повстанцев японских солдат Ким Ир Сену вскоре пришлось отступить в покрытые густыми лесами горы. Воюя плечом к плечу с самой преданной из всех своих товарищей, он в течение более чем десяти лет занимался диверсионными операциями, пока наконец не наступил этот день – день его триумфа.

Чен Сук с почти религиозным благоговением смотрит на почетный караул, выстроившийся в ожидании ее мужа. Ким Ир Сен поднимается на огромную трибуну, сооруженную на площади на берегу реки Тэдонган. Отныне площадь будет носить его имя. Чен Сук становится рядом с супругом. Дивизии солдат с винтовками с примкнутыми штыками проходят маршем перед командующим, которому они беспрекословно подчиняются. Великий командир поднимает руку в ответ на приветствие, которое дружно выкрикивает каждое из проходящих перед трибуной подразделений. Глаза его супруги, как вспоминает один из товарищей Ким Ир Сена, стоявший тогда на трибуне, «увлажняются теплыми слезами»[288].

Эта женщина, которой недавно исполнился 31 год, испытывает чувство глубокого удовлетворения. Ее сын тоже, похоже, впечатлен грандиозностью происходящего. Когда какая-то девушка наивно спрашивает маленького Чен Ира, чем он собирается заниматься, когда станет взрослым, он гордо отвечает: «Я стану командующим народной армией – как мой отец». Ким Чен Сук бросает на своего драгоценного отпрыска взгляд, исполненный гордости.

Рождение звезды

Шестнадцатого февраля 1942 года жилище Ким Ир Сена и Ким Чен Сук в военном лагере стало местом богоявления. В бревенчатом домишке с единственным окном у Чен Сук родился мальчик.

Известие о том, что у супруги великого командира родился наследник, распространяется по лагерю с быстротой молнии. Все ликуют, полагая, что счастливое будущее для страны теперь гарантировано – на небе над горой Пэкту только что зажглась яркая звезда, свидетельствующая о том, что дело великого Ким Ир Сена будет кому продолжить. Хотя Чен Сук и против распространения новости, ее товарищи не могут сдержать радости: сейчас, в суровую зиму, рождение малыша наполнило их сердца надеждой.

Когда Ким Ир Сен возвращается в лагерь, его ждет радость и всеобщее ликование. К вождю сбегаются бойцы, а вслед за ними подходит с младенцем на руках и Чен Сук. Она протягивает малыша супругу, и тот под громкие приветственные крики поднимает его, укутанного в пеленки, над головой. Однако если ты революционерка, то отпуска по беременности и уходу за ребенком у тебя быть не может. В мирное время действуют одни правила, а в военное – другие.

Однажды холодным февральским вечером в лагере начинается снежная буря. Чен Сук укутывает малыша в армейское одеяло, борясь с холодом, который в течение ночи усиливается, снимает с себя куртку, от которой «еще пахло порохом»[289], чтобы укрыть малютку. Видя, что она осталась без теплой одежды, другие девушки отряда решают ей помочь.

В тот же вечер одна из них предлагает сшить теплое покрывало из обрезков шерстяной материи, которая идет на изготовление рюкзаков. Утром несколько девушек направляются к домику Чен Сук. «Я всегда буду помнить о вашей доброте, – благодарит она товарищей. – Когда наша страна будет освобождена, мы поговорим об этом и посмеемся над этим случаем как над каким-то давнишним событием»[290]. Она заворачивает ребенка в покрывало, и все с радостью и надеждой смотрят на это новое светило, которое должно будет сделать их всех счастливыми. Чен Сук поет колыбельную:

Спи, спи крепко, мой малыш,

Расти быстро и заряжай свою винтовку,

И давай будем сражаться, ты – на фронте,

я – позади тебя,

Призывая своими криками

к национальному освобождению.

Спи, спи крепко, мой малыш,

Расти быстро и держи высоко красное знамя,

И давай будем сражаться, ты – на фронте,

я – позади тебя,

Чтобы утвердить коммунизм во всем мире.

Молодая мать пытается вести себя, как «настоящая принцесса»[291], хотя ее окружает нищета. На ее красивую кожу и привлекательные женские формы невольно засматриваются бойцы ее мужа. Ее черные-пречерные брови и очень длинные ресницы придают облику Чен Сук кротость, отнюдь не свойственную ее характеру. Ее мать была убита во время японской военной операции. Пережитое горе трансформировалось в желание отомстить. Она пошла в партизаны в возрасте пятнадцати лет, вступив в батальон, которым командовал один из самых многообещающих военачальников – двадцатилетний Ким Ир Сен.

Этого молодого командира впечатлила стойкость и решительность Чен Сук, проявленные ею, когда летом 1937 года ее арестовали за участие в партизанском движении. Ким Ир Сену запомнились слова этой малознакомой девушки, отправляющейся на очень опасное задание и полагающей, что живой она не вернется: «Не переживайте. Меня убьют, но наше движение должно существовать. Я оставляю два юаня – все мое богатство. Пожалуйста, используйте их для финансирования нашей организации»[292].

Тем не менее она для Ким Ир Сена – одна из очень юных активисток, каких вообще-то много. Военачальнику некогда обращать внимание на каждую. Он вообще очень занят. Даже когда он женится на ней, у него нет времени на романтические аспекты семейной жизни – даже в мелочах. В 1941 году он, однако, – по настоянию находящихся в его лагере девушек – соглашается позировать вместе с женой перед фотографом, чтобы тот, сделав несколько фотографий, запечатлел на них, какими были Ким Ир Сен и его супруга во времена партизанской борьбы.

«Когда она об этом узнала, то очень сильно покраснела и спряталась за спины других девушек. Они, улыбаясь, вытолкнули ее вперед, ко мне. Чтобы не упустить этот момент, одна из девушек нажала на спусковой механизм фотоаппарата. Это был, конечно, первый случай в моей жизни, когда я лишь вдвоем с девушкой позировал перед фотографом. Для меня и Чен Сук это было то же самое, что свадебная фотография […]. Я часто буду вспоминать эту весну, и я написал на обратной стороне фотографии: “Добро пожаловать в весну в зарубежной стране, 1 марта 1941 года, Лагерь Б”»[293].

Чен Сук очень сильно хочет выделиться среди других, пытаясь развивать у себя всевозможные таланты и умело используя свою красоту для того, чтобы развлекать командира отряда и прославлять подвиги его самого и подвиги его юных бойцов. Для этого она, в частности, придумывает танцы. Самое популярное ее хореографическое произведение – танец «белой чайки», посвященный двум представителям этих пернатых – брату и сестре, – которые, попав в ужасную грозу, вынуждены прервать свой полет на юг и приземлиться на пляже. В танце показывается, как они пытаются выжить, борясь с охватывающим их отчаянием и дожидаясь того дня, когда благотворное солнце прогонит зиму и приведет весну. Добавляя к движениям слова, Чен Сук пишет песню, которой должен сопровождаться этот танец:

Пытаясь улететь в южную страну, мы упали,

Мы потеряли отца и мать, и мы о них заплакали.

Если мы с тобой выживем в эту суровую зиму,

Солнце встретит нас своим желанным теплом.

Чен Сук устраивает выступления в соседней деревне, чтобы подбодрить тамошних жителей. Одна из тех, кому довелось при этом присутствовать, вспоминает: «Когда она заставляла нас репетировать, она нам говорила: “Ну, давайте! Давайте попрактикуемся в этом танце и немножечко порадуем людей, живущих там, где идет партизанская война”»[294].

Однако хорошая боевая подруга не может ограничиваться лишь тем, что разыгрывать из себя Мэрилин Монро в зоне военных действий. Ее героический путь отмечен множеством других подвигов. Узнав, что мужчины учатся прыгать с парашютом, Чен Сук предлагает девушкам заняться тем же. Первое упражнение – прежде чем и в самом деле сигануть с парашютом – заключается в том, что новичка ставят на вращающийся вокруг своей оси стул, чтобы он научился бороться с головокружением. Следующее упражнение – прыжки с высокого склона. Прыгать надо так, чтобы правильно приземлиться на ноги. Все девушки мужественно прыгают, однако Чен Сук замечает одну встревожившую ее деталь, которая никак не совместима с настоящим патриотизмом: некоторые прыгают с закрытыми глазами. Она незамедлительно одергивает малодушных. «Вы считаете, что в этой тренировке нет нужды? Подумайте о тех, кто будет находиться там, внизу, на земле, когда вы будете прыгать. Там будут ваши враги, но также еще и ваши родители, ваши братья и сестры, изнывающие под тиранией врагов. Как вы можете закрывать глаза?..» Наконец наступает день, в который группа этих сорвиголов женского пола должна десантироваться с самолета. Чен Сук подбадривает «подопечных»: «Товарищи, мы увидимся на земле!» – и прыгает первой. Мужчины ждут на земле девушек с букетами, насмешливо улыбаясь.

О жене Ким Ир Сена ходят легенды. «Я ожидала увидеть женщину с экстраординарной внешностью, – рассказывает одна девушка после первой встречи с Ким Чен Сук, – однако когда она оказалась лицом к лицу со мной, она выглядела как самая обыкновенная женщина»[295].

То агитатор, то стрелок

Чен Сук не забывает о своей главной цели – помогать удивительному командиру Ким Ир Сену освобождать Корею – страну, которую она никогда не видела, но которую считает своей. Партизанка относится к этому едва ли не с религиозным фанатизмом. Чен Сук – самая радикальная среди всех радикалов, в ее лозунгах нет места терпимости: «Предатель! Один-единственный предатель в наших рядах опаснее, чем тысяча приближающихся к нам вражеских солдат. Чтобы совершить революцию, мы должны максимально повысить бдительность по отношению к предателям».

На один из летних дней 1944 года были запланированы учения по переправе через реку. Прыгать с парашютом – этого мало: нужно уметь плавать в реке с быстрым течением. Задача эта не очень простая для солдат в униформе с оружием. Когда девушки пытаются увильнуть от участия в учениях, Ким Чен Сук заявляет: «Чтобы быть готовыми к великому делу освобождения страны, мы должны уметь пересекать не только реки, но и океаны. Плавают вообще-то обычно только мужчины, но это не должно быть неосуществимой задачей для девушек». Затем она идет к реке одна и первой входит в воду. На середине реки одна из девушек, не справляясь с волнами, начинает отставать. Чен Сук разворачивается и приближается к бедняжке, чтобы подбодрить ее в своей особой манере: «Ни в коем случае не бросай винтовки. Не бросай своего оружия. Это было бы позором для революционного солдата».

Бескомпромиссная и неутомимая, Чен Сук не ограничивается упражнениями, требующими физической силы. Она умеет добывать жизненно важные сведения и расставлять своих людей в стратегически важных местах. «Она лично проверила ширину и глубину реки Амнок, быстроту ее течения, а также определила наиболее подходящее место для того, чтобы пересечь реку туда и обратно. Затем она нарисовала схему и прислала ее нам»[296], – с удивлением вспоминает Ким Ир Сен.

Следует отметить, что Чен Сук к тому времени еще не проявила свой самый большой талант – способность очень метко стрелять. Об этом ее таланте все узнают в тот же год во время соревнований по стрельбе, организованных Ким Ир Сеном. Эти соревнования заключаются в стрельбе из винтовки поочередно по трем мишеням, установленным соответственно на расстоянии 100, 200 и 300 метров. Когда Чен Сук выходит на линию огня, ее муж дает приказ открыть огонь. Она делает три выстрела, и все три пули попадают в центр мишени. Чен Сук занимает на состязаниях первое место. Одной из девушек, спросившей у нее, в чем заключается секрет ее меткой стрельбы, она отвечает: «Я никогда не расстаюсь со своим пистолетом, ни на секунду».

Маленький Ким Чен Ир наследует от своей матери все ее таланты, в том числе и меткость. В пятилетнем возрасте он видит, как его мама стреляет в тире, и кричит, что и ему тоже хочется. Чен Сук вынимает из пистолета патрон и показывает сыну, как целиться и как нажимать на спусковой крючок. «Прежде чем ты начнешь стрелять, ты должен найти для себя достойную цель, – учит его она. – Ты должен быстро вырасти, чтобы защищать своего отца с помощью этого пистолета, а еще уважать его в высшей степени. Надеюсь, что ты станешь, как и твой отец, великим полководцем»[297].

Как-то в октябре, когда уже свирепствовала зима, отважный отряд после долгого и трудного марша останавливается в горах на ночлег. После того как все засыпают, Чен Сук спускается к ручью и, опуская ладони в ледяную воду, начинает стирать одежду своего любимого товарища. Однако не успевает она ее высушить, как поступает приказ продолжить марш. Она не может позволить себе нести в вещмешке мокрое белье командира и уж тем более не может дать ему подштанники, которые не высушены должным образом. Она расстегивает куртку своей униформы и прижимает влажное нижнее белье к груди. Начинается марш, холод тут же пронзает Чен Сук, проникая до костей. Однако она продолжает гордо идти вперед, прижимая влажные подштанники Ким Ир Сена к груди. Во время одного из привалов она с торжествующим видом подходит к мужу, держа в руках его сухое нижнее белье. Посмотрев на него, Ким Ир Сен прокашливается и говорит, что он ее об этом не просил. Чен Сук стоит перед ним с понурым видом, а он поворачивается и уходит. Сделав несколько шагов, он останавливается, оборачивается и бросает взгляд на ее руки: от стирки в ледяной воде ее пальцы покраснели, кожа потрескалась. Ему становится стыдно, к его глазам подступают слезы, но он очень быстро их подавляет.

Самопожертвование Чек Сук простирается еще дальше. О нем свидетельствуют не только покрасневшие ладони и промерзшая грудь, но и ее волосы. Супруга великого военачальника одержима идеей сохранения здоровья и обеспечения комфорта товарища командира. Накануне отъезда Ким Ир Сена в командировку она замышляет изготовить стельки, которые можно было бы положить в его обувь, чтобы ее кумиру было удобнее идти. Не имея под рукой материала, который был бы достоин касаться божественных ступней, она отрезает свои длинные локоны.

– Ого! Зачем ты их отрезала? – удивленно спрашивает одна из девушек.

– Командир готовится отправиться в дальний путь. У него не будет времени сушить свои ботинки. Как будет замечательно, если эти волосы смогут утеплить его ботинки и согреть его ступни!

Неизвестно, как отреагировал Ким Ир Сен, когда обнаружил в ботинках такие необычные стельки. Чен Сук удалось стать тенью Ким Ир Сена, частью его самого. «Она выражает все то, что есть у меня на уме и что мне хотелось бы сказать. […] Она тесно общается с людьми и прилагает большие усилия к тому, чтобы решить проблемы, которые мне хотелось бы решить»[298], – признается Ким Ир Сен.

Ее страстное желание видеть в муже «восходящее солнце» – так дословно переводится «Ир Сен» – в конце концов осуществляется. Пятнадцатого августа 1945 года незабываемая (и весьма неожиданная) капитуляция Японии становится для Ким Чен Сук событием, символизирующим завершение многолетнего периода тягот и лишений. Войска Советского Союза, вступившего в войну неделей раньше, вторгаются в ту часть Кореи, в которой поддерживают коммунистические идеи. Они беспрепятственно входят в Пхеньян и другие крупные города к северу от тридцать восьмой параллели. Сталину нужно срочно найти надежного человека, которому можно было бы доверить управление страной. В роли своего рода «охотника за головами» поручают выступить Лаврентию Берии. Кандидатура Ким Ир Сена им поначалу отвергается: русские хотели бы подыскать видавшего виды человека с представительной внешностью, а потому недоверчиво относятся к молодому (тридцатитрехлетнему) и чрезмерно амбициозному мужчине. Он не подходит прежде всего потому, что, по словам некоего дипломата, у Ким Ир Сена прическа «как у официанта в китайском ресторане»[299].

Проанализировав данные нескольких «кандидатов», Берия в конце концов выбирает все-таки Ким Ир Сена[300]. Двадцатисемилетняя Чен Сук становится женщиной номер один. Однако она отнюдь не чувствует умиротворения. Годы, которые она провела среди партизан, научили ее, что войну следует вести до полной и окончательной победы. В последующие месяцы американцы высаживаются на Корейском полуострове и создают на его южном побережье военные базы. «Похоже, что нам придется вступить с американцами в смертельную схватку», – констатирует Чен Сук.

Мечты Ким Ир Сена сбываются: Сталин вооружает недавно созданную Корейскую народную армию танками и артиллерией, снабжает грузовиками. Благодаря Сталину существенно улучшается и материальное положение Чен Сук: советский «крестный отец» Ким Ир Сена, конфискуя дома, ранее принадлежавшие японским оккупантам, передает их новым правителям страны, и Ким Ир Сену с Ким Чен Сук достается огромный роскошный особняк с бассейном.

Настает подходящий момент, чтобы обзавестись вторым ребенком. Вскоре по новому комфортабельному жилищу Чен Сук шагает маленький мальчик, которому дают русское имя – Шура. На следующий год рождается еще и маленькая девочка – Гён Хи.

Однако в 1948 году в семье происходит трагедия. Когда Шура играет возле дома, его мама на какое-то время отвлекается и… и затем находит ребенка захлебнувшимся в бассейне. Для Чен Сук удар оказался очень сильным. Вместе с этим своим ребенком она теряет и свое здоровье.

«Никто не скажет, что Чен Сук посвятила свою жизнь лично мне, – пишет ее супруг. – Даже после нашего бракосочетания она воспринимала меня как своего командира, руководителя, верховного лидера. Наши отношения были отношениями начальника и подчиненного, отношениями двух товарищей»[301].

Великая иллюзия

Пхеньян, утро 21 сентября 1949 года.

Чен Сук наблюдает, как ее муж готовится выйти из дому на встречу с трудящимися. Она помогает ему накинуть на плечо рюкзак, но при этом ее лицо искажается. Безграничная самоотверженность подорвала силы этой молодой женщины. Супруга не отрываясь смотрит на автомобиль, который увозит Ким Ир Сена прочь. Маленький Чен Ир вдруг замечает, в сколь тяжелом состоянии мама. Он – семилетний мальчик – решает, что ему следует заботиться о своей матери, и он твердо заявляет ей, что в школу не пойдет.

Чен Сук очень хорошо разбирается в детской психологии. Она быстро убеждает сына, что ей станет намного лучше, если он будет прилежно делать уроки. Чен Ир с неохотой подчиняется. Затем ребенок видит, как она, по обыкновению, вяжет шерстяное нижнее белье для мужа, однако выражение ее лица лишено былого энтузиазма, и очевидно, болезнь ее мало-помалу одолевает. «Твой отец – великий человек, – говорит она сыну, с нежностью глядя на него. – Он привел нашу страну к победе, а теперь ведет наш народ к счастью. Ты должен хорошо заботиться о своем отце».

Женщина чувствует, что ее сознание затуманивается, но находит в себе силы дать сыну еще несколько наставлений: «Ты должен быть верным нашему лидеру и бороться за его революционное дело до победного конца». После этого материнского совета она теряет сознание, и ее увозят в больницу в критическом состоянии. Тремя часами позже – в два часа сорок минут ночи – ее сердце перестает биться. На ее похороны собираются огромные толпы людей, вся страна в трауре.

Двадцать четвертого сентября боевые товарищи Чен Сук несут ее гроб к месту последнего упокоения. Колонна, начав движение по городу от здания центрального комитета партии, останавливается возле моста перед домом, где она жила. Вдоль всего пути, ведущего к Холму пионов, стоит сплошная вереница заплаканных людей.

Чен Ир со слезами на глазах навсегда прощается со своей матерью. Вернувшись домой, он бежит в комнату усопшей, но находит там в качестве памятного предмета лишь маленький пистолет, который она положила на ночной столик непонятно зачем. Он хватает его и, направив ствол себе в грудь, клянется, что будет жить только ради того, чтобы выполнить заветы матери. Воображаемый выстрел из этого пистолета – вот и весь салют по усопшей Чем Сук. Несколько дней спустя Ким Ир Сен и его дети придут на могилу Чен Сук, чтобы почтить ее память. Чен Ир держит за руку трехлетнюю Гён Хи. Он надеется, что мама поднимется из могилы, чтобы обнять и его, и его маленькую сестру. Они кладут на могилу несколько букетов цветов, а затем начинают громко всхлипывать. Их отец тоже не может сдержаться, но он все же вытирает лица детей своим платком. «Вы должны никогда не забывать свою маму. Она была замечательной дочерью Кореи. Она очень рано взяла в руки оружие, чтобы освободить нашу страну, и сражалась рядом со мной в течение более чем десяти лет. На тропинках нашей страны еще, должно быть, остались окровавленные следы ног вашей матери»[302].

Такие слова утешили бы идеологически подкованного взрослого человека, но отнюдь не ребенка. Хотя Корея и освобождена от японцев, он, Чен Ир, остался без матери. Отныне мальчик каждый вечер садится на скамейку в саду и ждет возвращения отца. Когда охранники говорят, что сыну следовало бы ждать отца внутри дома, он отвечает, что его мама обычно ждала его отца именно здесь и что он пообещал себе, что будет поступать так же, как поступала его мама, желавшая, чтобы отец был доволен.

Некоторое время спустя Гён Хи заболевает. Чен Ир, опасаясь, как бы ему не пришлось потерять еще одного дорогого для него человека, невольно пытается обратиться за помощью к маме. Повернувшись к холму, в котором покоится Чен Сук, он, всхлипывая, кричит: «Мама! Мама!» Однако холм отвечает молчанием. Чен Ир, которого считали спасителем нации и рождению которого радовался весь народ, не смог спасти свою маму – выдающуюся революционерку, которая совсем недавно стояла рядом с ним, своим сыном, на самой большой площади во время празднования освобождения страны. Чен Ир, вспомнив об этом, еще долго выкрикивает, плача, имя своей матери.

Двадцать второго сентября 1949 года официально объявляется причина смерти: «сердечный приступ». Сын бывшего премьер-министра Северной Кореи, сбежавший из своей страны, выдвигает другую версию: у Чен Сук произошел выкидыш, и затем началось сильное кровотечение. Она умышленно не вызвала врача, решив сначала дождаться возвращения мужа. Ким Ир Сен, которого, по его словам, задержали на работе важные дела, вернувшись домой, обнаружил там безжизненное тело супруги в луже крови[303]. Неутомимую Чен Сук, получается, попросту бросили умирать. Умерла ли она от безутешного горя матери, лишившейся ребенка, или же от отчаяния жены, брошенной мужем?

После возвращения на «землю обетованную» – в Корею – Ким Ир Сен пытается решать не только политические задачи. Первым делом он пытается разыскать одну из своих прежних любовниц, товарища Хан Сон Хи, с которой недолго сожительствовал во время партизанской войны. Ее в апреле 1940 года арестовали японцы, и она тогда с гордостью заявила, что она – жена Ким Ир Сена. Отыскав ее, Ким Ир Сен тайно поселяет ее в импозантный дом, находящийся в деревне неподалеку от столицы, и проявляет заботу о ней и двух детях, которых она родила от него, но которых он не захотел признавать своими[304].

Однако внимание Ким Ир Сена к этой женщине быстро ослабевает. Он ведь уже не просто влиятельный человек, а, можно сказать, бог, создатель Северной Кореи, и женщины покоряются ему одна за другой. Его «удивительно выразительная улыбка» (именно так выразился его официальный биограф[305]) соперничает по чувственности с его голосом. «Он очаровательный […]. Когда вы обедаете с ним за одним столом, он ведет себя очень щедро и радушно. Это очень красивый мужчина, если не обращать внимания на утолщение на его шее. Его голос весьма специфический: большинство людей говорят при помощи своего горла, а он говорит при помощи своего живота – как оперный певец», – вспоминает один из северокорейских чиновников, удравших за границу[306]. Для тех, кого не впечатляет этот его талант чревовещателя, у Ким Ир Сена есть еще один козырь: «Его черты лица были идеально симметричными. Он был очень привлекательным, и на левой щеке у него имелась ямочка»[307].

Его шарм заметен и далеко за пределами границ Северной Кореи. Знаменитая немецкая писательница Луиза Ринзер изрядно попотчевала европейских читательниц воспоминаниями о своих многочисленных встречах с Ким Ир Сеном. Преподнося как-то раз ему в качестве подарка букет цветов, она тихонько говорит: «Я еще никогда не дарила цветов Богу, хотя и усердно молюсь Всевышнему. Мне сейчас хотелось бы подарить вам этот букет. Я уверена, что вы его заслуживаете, потому что вы создали общество всеобщего равенства, а это было не под силу даже Богу»[308]. В ходе своей более ранней встречи с Ким Ир Сеном эта женщина – в свое время, кстати, устоявшая перед обаянием Гитлера – подарила северокорейскому лидеру кольцо, как бы навсегда связывая свою судьбу с его судьбой.

Еще в 1930-е годы Ким Ир Сен нашел для себя красавицу Хан Ён Э. Она не давала ему грустить долгими ночами во время поездки в Страну Советов на конгресс Коминтерна. Эта энергичная девушка помогает ему пересечь советскую границу, переодев его в китайского крестьянина. До самых последних мгновений жизни он будет хранить фотографию этой необыкновенной девушки, время от времени разглядывая ее влюбленными глазами и вспоминая обо всех услугах, которые она ему оказала «в силу возвышенных любовных чувств и чистой дружбы, лишенной какого-либо эгоизма»[309].

Однако ей не удалось навсегда заполнить сердце Ким Ир Сена. Ей на смену пришла Чхве Кум Сук – доброжелательная подруга, «великодушная, как мужчина, и пылкая […]. Женщина с принципами, верная делу революции. Она направила бы корабль на песчаный пляж, если бы я попросил ее это сделать»[310], – вспоминает славный командир. Она ухаживает за ним, когда его сваливает тиф. Ему нравится подражать ее «забавному» северному акценту или же подсмеиваться над ее внешностью: «Она не была женщиной, отличающейся большой красотой. Однако для меня эти женщины, находившиеся в зоне ведения партизанской войны, какими бы они ни были, казались более благородными и красивыми, чем женщины из больших городов». К сожалению, эта пухленькая подружка будущего генералиссимуса погибает во время одной из японских атак. Возможно, Ким Ир Сен в конце концов выбрал Чен Сук потому, что другие девушки, находившиеся рядом с ним, погибли, а она сумела выжить…

Через несколько недель мир вокруг Ким Чен Ира рушится: его маму, любившую отца такой чистой любовью, похоронили совсем недавно, а ее место возле Ким Ир Сена уже хочет занять другая женщина. Великий лидер в течение многих месяцев поддерживает весьма тесные отношения с молодой машинисткой, которую заметил в министерстве внутренних дел и которую по его распоряжению перевели в его канцелярию на должность его личного секретаря. Идеальная с точки зрения революционной морали семья Ким Ир Сена перестает быть идеальной.

Согласно данным советских архивов, Ким Чен Ир родился в Сибири, возле города Хабаровск, расположенного на берегу реки Амур[311]. Получается, что он родился на убогом крестьянском дворе в России, а вовсе не на заснеженной горе Пэкту. Роды у Чен Сук были необычайно долгими и болезненными, тем более что квалифицированного врача поблизости не нашлось. В конце концов – после нескольких часов мучений, когда она была уже едва не при смерти – роды у нее принял подвернувшийся русский ветеринар. Чен Ира назвали по-русски – Юрий Ирсенович Ким. Мистическое повествование о том, что он появился на свет под свист японских пуль и что в небе при этом засияла новая звезда, не более чем миф.

Его отец вовсе не был прославленным командиром народной армии, отступившей в маньчжурскую тайгу. Он был обычным командиром батальона, состоявшего из китайцев и корейцев и входившего в состав 88-й бригады Красной Армии, которой командовал Чжоу Баочжун. Сталинская администрация остановила свой выбор на Ким Ир Сене за его податливость. В те времена никому даже и в голову не приходило, что политический режим, который он установит в Северной Корее, переживет и СССР, и развал мирового социалистического лагеря. Ким Ир Сен, выступив сначала в роли освободителя страны, затем установил режим, при котором проводились безжалостные чистки и были распущены все профсоюзы и все партии, входившие в «Демократический фронт объединения Родины». Единственным неизменным светилом в этом грозовом небе для маленького Чен Ира остается преданная своему мужу Чен Сук – идеальная женщина, ставшая для него образцом материнской любви.