Бал актрисы

«Моя мать, которую я утратил в раннем детстве, была революционеркой. Как и все другие матери, она хотела, чтобы ее сын во всем преуспевал. Но ей, возможно, даже и в голову не приходило, что я стану тем, кем я являюсь сейчас»[312].

После смерти Чен Сук маленький Ким Чен Ир, семилетний ребенок, замечает, что к ним домой все чаще и чаще приходит какая-то женщина. Эта женщина – Ким Сон Э, которая работает в канцелярии отца[313] и теперь становится новой хозяйкой в его доме. В 1952 году наконец-то приподнимается завеса над характером отношений между этой женщиной и отцом Ким Чен Ира: Ким Ир Сен представляет своим близким родственникам и друзьям новую супругу. Сон Э родилась в сельской местности к югу от Пхеньяна в 1928 году. В последние месяцы жизни Чен Сук она уже работала личным секретарем Ким Ир Сена.

Ким Сон Э ненавидит Чен Ира, поскольку статус первого ребенка Ким Ир Сена, по существующим у корейцев традициям, делает из него наследника отца. Ее неприязнь к нему проявляется регулярно и выражается, в частности, в наплевательском отношении к тому, во что мальчик одет и как он питается. «Как-то раз Чен Иру приготовили торт на день рождения, на котором присутствовал его отец. Однако как только он ушел, еще до того, как ребенок успел попробовать этот торт, Ким Сон Э забрала его и отправила своим родственникам», – вспоминает один из друзей семьи[314].

Чен Ир находит пристанище у своего дяди по отцовской линии. Он не может смириться с тем, что эта злая женщина теперь является его матерью и что он – как того требует отец – должен называть ее «мамой». Не очень-то переживая по поводу такого «бегства» малыша, Сон Э через некоторое время рожает двух мальчиков и двух девочек. У Ким Ир Сена теперь уже отнюдь не один потенциальный преемник и продолжатель его великого дела.

Поклонник актрисы

В 1960 году на киноэкраны Северной Кореи после тщательных проверок компетентными органами выходит сенсационный фильм под названием «В деревне у демаркационной линии». Участие в нем новой местной Брижит Бардо – Сон Хе Рим – будоражит тысячи корейцев.

Двадцатитрехлетняя студентка последнего курса Пхеньянской артистической школы производит очень сильное впечатление, играя в фильме женщину, которая, несмотря на то, что ее муж удирает в Южную Корею, решает остаться на Родине, так как полностью доверяет правящей в стране партии. Сон Хе Рим расхваливает официальная критика, и она вскоре становится образцом Новой Женщины. Северокорейские юноши трепещут под взглядом красавицы, которая смотрит на них с экрана, и делают из нее своего идола. Повсюду слышно: «Уж чего бы хотел, так это жениться на Сон»[315].

Ким Чен Ир (которому уже 18 лет), сидя перед экраном в своем личном кинозале, тоже пришел в восторг от очаровательной Сон Хе Рим. Он не в силах удержаться и решает лично засвидетельствовать свое почтение актрисе, приглашенной на работу в «Центр создания художественных фильмов Северной Кореи» – группу амбициозных киностудий, руководимых режимом и призванных составить конкуренцию Чинечитте[316].

Являясь контролером всех кинолент, создаваемых в стране, Чен Ир проводит много времени в киностудиях и с любопытством смотрит на все, что снимается, – даже на самые незначительные эпизоды. Он настаивает на том, чтобы Сон Хе Рим села рядом с ним и чтобы их сфотографировали вместе на память. Как ни странно, кинозвезда ведет себя очень робко. «Она не умела ни красиво одеваться, ни накладывать макияж… Она даже не ходила к парикмахеру. Она сама зачесывала свои волосы назад – как хвост у петуха – и закрепляла их шпилькой», – вспоминает ее сестра в своих мемуарах[317]. Когда на киностудии появлялся Чен Ир, «она всегда за что-нибудь пряталась и ничего не говорила».

Неважно, что она предпочитала помалкивать – красота этой актрисы приводила в восторг целое поколение людей. Она высокого роста, у нее изящный силуэт, покатые плечи, красиво очерченные губы и «тоненький эффектный нос, который режиссерам всегда хотелось запечатлеть в профиль». А еще в линии ее бровей и ее туманных глазах есть что-то меланхолическое, и это делает ее лицо очень выразительным.

«Моя тетя в 1955 году начала учиться в Пхеньяне на режиссера, но ее из-за яркой внешности перевели в актрисы. В ней не было ничего вульгарного. Ее безмятежное выражение лица свидетельствовало о ее большой внутренней красоте, а аристократическая осанка привлекала к себе внимание», – вспоминает ее племянница Ли Нам Ок в своих мемуарах[318]. Однако красавица Хе Рим, привлекающая к себе столько мужского внимания, уже замужем. «Это был традиционный брак по расчету», – вспоминает Ли Нам Ок. Муж Хе Рим происходил из влиятельной южнокорейской семьи: его отец – будущий свекор Хе Рим – знаменитый писатель, переехавший во время войны на север страны. «Он был знаком с семьей моего дедушки и уже давно понял, что моя тетя не будет долго оставаться незамужней девушкой […]. Он договорился о браке, когда она была еще ребенком». Это свидетельство относительно того, что Хе Рим вышла замуж по расчету, лишено каких-либо домыслов: «Я перешла мост и стала замужней. Все, что у меня имелось с собой, – это гребень для волос». В возрасте 18 лет она перешла через реку Тэдонган и ступила на берег, на котором жили видные люди столицы. Возможно, она потому и вкладывала в своих героинь столько любовной страсти, что у нее самой в реальной жизни такой страсти не было.

Начинающая киноактриса вовсе не является для Чен Ира незнакомкой. Когда он был подростком, он захаживал в дом этого популярного писателя. Причем чтобы быть заметным, он подъезжал к зданию на мотоцикле. Однако он ни разу не сидел за одним столом с его красивой невесткой. Завершив очередные ежедневные съемки и сфотографировавшись на память, актеры и прочие участники устраивают небольшой импровизированный ужин. Сестра Хе Рим вспоминает, что Чен Ир пожирал глазами актрису: «Я несколько раз заметила, что он пристально смотрит на затылок Хе Рим. Ему, должно быть, понравилась ее застенчивость, в силу которой она пряталась на кухне или на чердаке, когда появлялся какой-нибудь незнакомец, а также ее доброта: она относилась к нему с таким почтением, как будто он был принц».

Однако этот принц не читал трудов Макиавелли, а потому тоже ведет себя по отношению к Хе Рим очень застенчиво: «Уже будучи сильно влюбленным в мою тетю, он признался ей в своих чувствах далеко не сразу». Во время праздников на киностудии он дарит телевизоры, холодильники и швейные машины всем актерам и актрисам, но только не ей. «Не было ни одного подарка, свидетельствовавшего о его увлеченности ею. Однако она знала, что они будут вместе», – вспоминает Ли Нам Ок.

Благодаря устойчивому интересу, который проявляет к Сон Хе Рим Наследник, она всего лишь через несколько лет получает титул почетной актрисы страны. Ей также даруется почетное право сопровождать Ким Чен Ира в 1968 году в Камбоджу, чтобы вместе с ним представлять на проводимом в Пномпене кинофестивале северокорейский фильм. Улыбающаяся Хе Рим – вот самый лучший из дипломатов. Благодаря ей Чен Ир производит впечатление на короля Сианука и тем самым зарабатывает себе очко в весьма азартной игре, которую он тайно ведет против мачехи, пытающейся дискредитировать его в глазах Ким Ир Сена и вырвать у него «трон», дабы усадить на него собственного отпрыска. Восторг, который вызывает у Чен Ира и Хе Рим их пребывание в Пномпене, и отдаленность этого места от зоны родительского контроля приводят к сближению между ними, в результате чего, по словам сестры Хе Рим, создается «атмосфера полной интимности»[319]. Хе Рим соизволяет отдать одну пару туфель из подаренных Наследником своей племяннице – Ли Нам Ок.

Когда они возвращаются в Пхеньян, ситуация меняется и уже никогда не будет такой, как прежде. Ким Чен Ир наконец нашел ту самую женщину, которой ему так не хватало.

За бетонной оградой

В конце следующего года Хе Рим сообщает одной из своих подруг о радостных изменениях в своей жизни: она переезжает в одну из резиденций семейства Ким. Актрису будут окружать сто человек челяди, к ее услугам восемь поваров, ее будут беречь пятьсот охранников. У подруги невольно возникает вопрос: а что произойдет с мужем Хе Рим? Хе Рим в ответ ограничивается лишь тем, что решительно заявляет: «Я тебя, возможно, уже никогда не увижу»[320]. У этой, уязвленной последней репликой актрисы, подруги уже не будет возможности глядеть на ее «красивое детское лицо, которое было не таким уж и красивым, потому что его челюсти были уж слишком квадратными, а само лицо было недостаточно овальным».

Годы 1970-е начинаются как нельзя лучше для интимной жизни Чен Ира. Он, рискуя получить нагоняй от сиятельного папы, после совершенной двумя годами ранее романтической поездки в Пномпень приложил немалые усилия к тому, чтобы соорудить уютное и скрытое от любопытных посторонних глаз гнездышко, в котором можно было бы приютить возлюбленную. Строительство «резиденции № 15» заканчивается в начале года. Залы для игр, библиотеки, семейные спальни, залы для приемов и кладовые – все это занимает в общей сложности площадь 2650 квадратных метров. Обслуживающий персонал живет рядом – в двухэтажном доме, представляющем собой своего рода пристройку. Резиденция защищена двойной бетонной оградой.

Почетным гостям в этом жилом комплексе предоставляется возможность взглянуть на аквариум высотой в три метра и длиной восемь метров. Список таких гостей составляет сам Чен Ир. Избранных счастливчиков ждет немало развлечений. Здесь имеется открытый бассейн, зал для игры в маджонг – китайское домино – и зал с рулеткой (единственное казино во всей стране). Ресторан площадью 65 квадратных метров дает Чен Иру и его возлюбленной возможность принимать пищу как в компании с друзьями, так и вдвоем – восемь поваров в любое время суток приготовят для них и легкую закуску, и блюда поплотнее. Каждый из них прошел особую подготовку, в ходе которой его научили готовить любимые лакомства старшего сына руководителя страны. На втором этаже – зал приемов, где имеется сцена для спектаклей и концертов. В этом зале можно устраивать и танцы. Высота потолка в помещениях достигает семи метров, и поэтому Хе Рим, чтобы достать ту или иную книгу из высоченного книжного шкафа, иногда приходится пользоваться лестницей.

Личная парикмахерская Чен Ира открыта у него дома круглые сутки: Наследник заботится о своей внешности. «Его рост – 165 сантиметров […]. Поскольку он склонен к полноте, он заставляет себя заниматься физическими упражнениями и уделяет особое внимание своей прическе и своей одежде. Он носит такую форменную куртку, которая позволяет скрыть его кругленькое брюшко», – делится своими впечатлениями о нем его личный телохранитель[321]. Для Чен Ира и Хе Рим наняты массажисты, прошедшие интенсивное шестимесячное обучение в Гонконге и Таиланде. Шесть шоферов готовы в любое время суток повезти их туда, куда им взбредет в голову отправиться, – например, в летнюю резиденцию. Доступ к этому месту отдыха, расположенному на высоте 2300 метров, защищен: добраться к нему можно только по пробитому в скале туннелю.

Ким Чен Ир, уже давным-давно позабывший о том, как в детстве он жил в советских военных лагерях, отнюдь не отличающихся комфортом, всецело отдается своей страсти к кинематографу, подогреваемой любовью к Хе Рим. Его готовили к армии, но он предпочитает говорить о киносъемках и фотографировании. «Я наверняка стал бы артистом, если бы родился в какой-нибудь другой семье», – частенько повторяет он сестре своей возлюбленной. Рядом с этой актрисой он находит для себя радость жизни и в течение целых четырех лет не фигурирует на официальных фото семейства Ким. В эту эпоху Ким Чен Ир предпочитает фотографироваться с Хе Рим, которая позирует в купальнике на пляже или чокается с Наследником бокалами в автомобиле. «Судя по фотографиям, они проводили время в особняках семейства Ким, разбросанных по всей стране», – вспоминает хорошо информированный родственник Ким Чен Ира[322]. Чен Ир и Хе Рим столь сильно стараются защитить свое счастье от угрозы извне и сохранить отношения в секрете, что держат все до одной совместные фотографии в закрывающемся на ключ чемодане дома у одного из своих друзей.

Это был период политического забвения Ким Чен Ира. Даже поговаривали, будто его заточили в какую-нибудь темницу под президентским дворцом.

Счастливая жизнь Хе Рим

Пхеньян, 10 мая 1971 года.

Сидя за рулем своей роскошной «Волги», Ким Чен Ир лихорадочно сигналит под окнами «свояченицы», которой его официально еще не представляли. Хе Ран, проснувшись, выглядывает в окно и различает в ночной темноте черную машину новейшей модели. Выйдя на улицу и робко подойдя к автомобилю, она видит, как опускается стекло дверцы, и узнает «зятя». «Садитесь! – громко говорит он ей. – Хе Рим родила мальчика!»[323]

Хе Ран, ошеломленная неожиданным появлением Ким Чен Ира и новостью, хорошо запомнила свою первую встречу с «внуком Неба». «Он вдруг начал говорить со мной на «ты». Его лицо было одухотворенным и излучало радость». Чен Ир, едва только сообщив счастливое известие, не может усидеть и, надавив на педаль газа, срывается с места.

Когда Хе Рим – втайне от родственников и знакомых – ложится в государственную больницу, она и Чен Ир кое о чем договариваются. Поскольку он не может войти в родильное отделение незамеченным, Хе Рим придумала, каким образом она сообщит пол ребенка сразу после того, как тот родится: она будет определенным образом включать и выключать свет в своей палате, когда Чен Ир приедет на машине под ее окно и посигналит ей фарами. Как только Ким Чен Ир по миганию света понял, что родился мальчик, он принялся разъезжать по улицам столицы, беспрерывно сигналя. «Наследнику было не с кем поделиться этой радостью. Позднее я узнала, что он поэтому сразу же приехал ко мне», – вспоминает Сон Хе Ран.

Молодой отец кладет на спину ребенка, отказывающегося спать, и – как это сделала бы мать – сюсюкает с ним до тех пор, пока он не перестает плакать. «Трудно даже и выразить словами, как он любил своего сына», – вспоминает его «свояченица». Данная сцена заставляет Хе Рим растрогаться: она знает, каким было детство Чен Ира. Она испытывает огромное сострадание к этому мужчине, выросшему без матери и без семейного тепла, и юность которого прошла под чересчур пристальным вниманием требовательного отца.

Из-за стресса, перенесенного во время родов, проходивших в очень напряженной обстановке, у Хе Рим нет молока. Она не может кормить своего малыша, а потому для маленького Чен Нама приходится найти в Пхеньяне кормилицу. В последующие годы Чен Ир ведет себя как весьма заботливый отец, он даже лично (в нижнем белье) отводит ночью свое чадо в туалет. Он также очень рано усаживает Чен Нама за стол, чтобы иметь возможность говорить с ребенком, который уже начинает фамильярно называть его «папой», хотя в Корее не принято обращаться подобным образом к главе семьи, ибо главу семьи здесь д?лжно уважать и почитать.

К появлению на белый свет «наследника наследника» Ким Чен Ир готовился заранее. Главная резиденция была увеличена с 2650 до 6600 квадратных метров. Для малыша поспешно строится персональный зал для игр площадью 1000 квадратных метров, в который затем ежегодно будут привозиться из стран Запада самые современные игрушки. Посередине зала – бильярдный стол, на стенах – экраны для видеоигр. Чен Ир очень привязывается к первенцу, обделяя вниманием Хе Рим. Он любит одевать малыша в военную форму – советскую или корейскую. У него в гардеробе есть маленькие копии формы солдата, матроса и летчика обеих держав. Прицепив ребенку на пояс саблю, он учит его отдавать распоряжения и заставляет командовать маленьким «войском», имеющимся в резиденции. На каждый день рождения Ким Чен Ир дарит ему знаки отличия, соответствующие более высокому воинскому, чем в предыдущий год, званию, и эти знаки различия прикрепляются к его курточке. Ежегодно за границу отправляются группы людей, которым ставится задача купить подарки на день рождения Чен Нама, причем стоимость подарков составляет около миллиона долларов. Десятого мая каждого года в резиденции № 15 совершается один и тот же ритуал: утром специальная бригада упаковывает и уносит все, что находится в зале для игр – одежду, обувь, часы, украшенные бриллиантами, уменьшенные копии стрелкового оружия и, конечно же, всевозможные электронные игры. Затем они приносят новые предметы, приобретенные по всему миру. Ким Чен Ир буквально лезет из кожи вон, лишь бы угодить своему ребенку, и тот очень быстро становится избалованным. Когда наступает время вырвать первый из молочных зубов, мальчик плачет так громко, что отцу приходится использовать свои таланты дипломата:

– Что я должен сделать, чтобы ты позволил нам вырвать этот зуб?

– Мне хотелось бы иметь такую машину, как у тебя.

Если Чен Нам чего-то хочет, его желание исполняется: на следующий день Ким Чен Ир дарит сыну «Кадиллак» темно-синего цвета. У семьи Чен Ира вообще-то имеется довольно большой парк автомобилей: несколько «Мерседесов-450» различных цветов, несколько «Кадиллаков», «Роллс-Ройс» и «Мерседес-600», а также «Мерседес» для Чен Нама и «Мерседес» для Сон Хе Рим.

Тем не менее в резиденции так грустно и одиноко, что порой это очень трудно вынести. Хе Рим просит разрешения поселить здесь свою мать, сестру и двоих детей сестры, чтобы не чувствовать себя изолированной от внешнего мира. Кроме того, Чен Наму в возрасте двух лет лишь каким-то чудом удалось остаться в живых после пищевого отравления, а потому будет отнюдь не лишним, если за ним станут приглядывать несколько пар глаз. Вскоре в резиденцию и в самом деле привозят мать Хе Рим, и та всячески пытается подбодрить свою дочь, которой такое ее полулегальное существование сильно давит на психику и нарушает душевное равновесие. «Чтобы сохранять все в тайне, Чен Нама растили внутри семьи и никогда не показывали посторонним», – вспоминает Сон Хе Ран, которой вскоре поручают воспитывать ребенка. Единственное место, куда разрешается возить мальчика, – в больницу, да и то в обстановке строжайшей секретности: окна автомобиля закрыты матерчатыми шторками. Для ребенка организуются занятия: его заставляют учить корейский и русский языки, математику, историю, а также обучают игре на фортепьяно. Не забывают приобщить к учению его выдающегося дедушки. Такое обращение Ким Чен Ира со своим сыном вызвано исключительно большой любовью к нему.

После прибытия в резиденцию «подкрепления» в лице матери и сестры Хе Рим обстановка становится менее напряженной. Ким Чен Ир принимает пищу «в кругу семьи». Он внимательно слушает, как родственники рассказывают о прошлом и видах на будущее, и постепенно завоевывает их симпатии. «Наша мама полагала, что Ким Чен Ир – простодушный и ласковый человек, не способный причинить какого-либо вреда бедняку», – вспоминает Хе Ран. Впервые в жизни его оценивают не как будущего руководителя государства и не как сына великого полководца: эти женщины, проникнувшись к нему симпатией, оценивают его, исходя из его личных качеств. Они считают его щедрым, весьма обаятельным и внимательным.

Чен Ир и Хе Рим проводят следующий год в обстановке безмятежного счастья. Бывают, правда, и курьезы. Отправившись как-то раз утром на целый день на охоту, Чен Ир всего лишь через несколько часов возвращается и еще с порога кричит: «Дорогая, дорогая! Произошел несчастный случай!» Он подходит к телефону. Хе Рим, стоя поодаль, не решается спросить, что случилось. «Это больница «Намсан»? Соедините меня с гинекологическим отделением… Она родила? С малышом все в порядке? А с матерью? Они живы?» Хе Рим не на шутку пугается: неужели Чен Ир на автомобиле сбил беременную женщину? «Дорогая, они живы!» – восклицает Чен Ир, ища взглядом возлюбленную, но та уже выбежала из комнаты, перепуганная ужасными предположениями, которые у нее возникли. «Вот ведь негодяи! Им следовало мне сказать, что сейчас период рождения детенышей у оленей! Они должны были меня предупредить, что охотиться сейчас запрещено!» – громко возмущается Чен Ир. Хе Рим наконец осознает, что он ранил не человека, а животное. «Стрелял я! После того как я нажал на спусковой крючок, олениха упала и не смогла побежать прочь… Было уже слишком поздно…» Чен Ир, стыдясь своего поступка, приказал гинекологическому отделению одной из пхеньянских больниц принять у животного преждевременные роды (в Северной Корее тогда еще не было ветеринарных клиник).

И Чен Ир, и Хе Рим принялись смеяться над тем, как оба перепугались. У этой парочки имеются свои секреты, которые чаще всего проявляются в манере друг друга смешить. Хе Рим очень робкая, однако умеет выступать перед Чен Иром в роли шута, и особенно хорошо ей удается кого-нибудь пародировать. «Я иногда не понимала, почему они вдруг оба начинали хохотать, подмигнув друг другу или просто пожав плечами», – вспоминает сестра Хе Рим. Когда выходит новый фильм, но они не могут посмотреть его вместе, Чен Ир возлагает на Хе Рим «обязанность» посмотреть его самостоятельно и затем поделиться с ним впечатлениями. Он хочет знать ее мнение относительно всех аспектов: место съемок, игра актеров, музыка. Мнение Хе Ран касательно этой парочки – однозначно: «Они были созданы друг для друга. Если бы они были обычной семейной парой, у них была бы очень счастливая жизнь».

Однако счастливая жизнь Чен Ира и Хе Рим за высокими стенами резиденции будет продолжаться недолго: к ним в дверь уже стучит большая политика. За пределами резиденции № 15 начинают догадываться, что Ким Чен Ир живет за внушительными бетонными стенами отнюдь не один. Несмотря на то что он и безумно влюблен в Хе Рим, он не может представить ее отцу и тем самым подвергнуть ее большому риску. При прежнем политическом режиме сожительство мужчины и женщины без брака разрешалось, а вот теперь это строжайше запрещено. Сейчас «священные брачные узы» всячески восхваляются и идеализируются, и супружеская верность считается одним из главных положительных качеств человека. Вопреки усилиям Ким Чен Ира самая большая тайна Северной Кореи постепенно перестает быть тайной. Секретные агенты выслеживают маленькое семейство, и начинают бродить слухи относительно того, куда же это исчезла с экранов подававшая большие надежды киноактриса. «Моя тетя была кинозвездой, пока не покинула мир кино в 1968 году. После этого, когда кто-то произносил ее имя, в ответ всегда говорили: “Tc-c! Не упоминайте о ней!”» – вспоминает Ли Нам Ок.

Ретивая мачеха

Положение Сон Э с годами упрочнилось, круг ее родственников расширился. «Ким Чен Ир часто спорил со своим братом Ким Пхен Иром, который был у Ким Ир Сена любимцем. Кроме того, он неизменно отказывается относиться к Сон Э как к матери. Он, бесспорно, почитал Ким Ир Сена как «Солнце в Небе», однако за его спиной пытался прибрать побольше власти к своим рукам»[324], – вспоминает его телохранитель. Хитрая мачеха Ким Чен Ира не участвовала в движении Сопротивления (а участие в нем – необходимое условие для того, чтобы иметь шанс сделать себе политическую карьеру в Северной Корее), однако это ее не смущает: она тоже попытается захватить власть. «Являясь супругой Ким Ир Сена, Сон Э была в стране человеком номер два, и, начиная с 1960-х годов, ее влияние было значительным», – отмечает Ли Нам Ок.

Напористая мачеха становится главой Демократического союза женщин. Она организовывает собственные политические встречи и митинги, поначалу ограничиваясь вопросами, относящимися к женщинам, а затем уже затрагивая и различные политические проблемы. «Постепенно формируется культ ее личности: появляются подписанные ею книги, она посещает заводы и различные организации без своего мужа», – рассказывает Ли Нам Ок. По мере того как она все чаще и чаще выступала с различных трибун, статус некогда весьма почитаемой матери Ким Чен Ира постепенно понижался, а статус Сон Э и ее кровных родственников повышался.

Между приверженцами Сон Э и приверженцами Чен Ира начинается напряженная борьба, в ходе которой далеко не один чиновник полетит со своего поста. Когда председателя Кабинета министров отстраняют от власти, Сон Э пользуется возникшим политическим вакуумом и становится своего рода вице-премьером при своем муже. Используя имеющиеся в ее распоряжении методы марксистской пропаганды, она организовывает распространение сборника цитат из произведений Ким Ир Сена среди членов партии. Сон Э сравнивают с Цзян Цин – могущественной супругой Мао Цзэдуна. Ким Ир Сен, чувствуя, что между его второй женой и его старшим сыном нарастают разногласия, вскоре показывает, на чьей он стороне: «Слова Ким Сон Э должны восприниматься как мои слова»[325]. Топор войны теперь выкопан.

В августе 1971 года не где-нибудь, а в официальной газете Трудовой партии Кореи на первой странице появляются две раздельные фотографии Ким Ир Сена и его жены в связи с их визитом к королю Сиануку. Тем самым подчеркивается разделение власти в стране между двумя супругами. Чен Ир, являясь секретарем Трудовой партии Кореи, отвечающим за пропаганду, реагирует на возвышение Сон Э сдержанно, но прямолинейно. «Товарищ Ким Чен Сук заботилась о вас еще во времена сопротивления японской оккупации и скончалась после освобождения, а потому именно с нее должны брать пример корейские женщины, – заявляет он Ким Ир Сену. – Идеализировать следует ее, а не Ким Сон Э»[326]. Функционеры Демократического союза женщин, однако, теперь уже имеют статус, равный статусу членов Центрального комитета Трудовой партии Кореи, и во время собраний, устраиваемых Великим Вождем, имеют право сидеть в президиуме. Их начальница требует от мужа построить новое здание, которое было бы достойным вместить руководящие органы возглавляемой ею организации.

Последний этап ее «возведения на престол» – самый рискованный: она пытается полностью удалить Чен Сук из всех пропагандистских материалов. Сон Э начинает с того, что снимает все портреты этой мужественной девушки-бойца, висящие на стенах домов в столице. Затем льстецам, пропагандирующим легенду о героической матери и дополняющим ее новыми выдумками, предлагается больше этого не делать. В дополнение к этому она решает урезать привилегии, имеющиеся у бывших бойцов антияпонского Сопротивления: предоставляемое им государством пособие уменьшается, а их роль в обществе снижается до уровня обычных солдат. Она привлекает двух своих братьев к работе вместе с ней, и они устраивают настоящее damnatio memoriae[327] – уничтожение всех упоминаний о сопернице Сон Э. Этого ее сын Чен Ир не выдерживает: он называет Сон Э и ее детей «лишними ветками». Вынужденный из уважения к отцу не делать резких публичных заявлений, он находит архимедову точку опоры, позволяющую ему «свалить» зарвавшуюся супругу вождя. «Его довод состоял в том, что власть должна концентрироваться в руках одного человека», – вспоминает Ли Нам Ок. Ему удается убедить в этом своего отца, и в феврале 1974 года его официально провозглашают преемником Ким Ир Сена.

Время для перехода в контрнаступление пришло. Сторонники молодого – тридцатидвухлетнего – Ким Чен Ира организуют целую серию разбирательств, посвященных злоупотреблениям всех тех, кто входит в окружение его мачехи, и в первую очередь ее братьев. В июне проходит съезд Трудовой партии Кореи, на котором всех самых верных приверженцев Сон Э изгоняют из партийных рядов, а ее собственный статус понижают. Она сделала для себя должный вывод: годом позже она, выступая публично, говорит, что Чен Сук – «невидимый революционный коммунист и выдающийся деятель». Затем сын «Дорогого Руководителя» начинает кампанию по восстановлению памятников, посвященных его покойной матери. В ее родном городе, в столице и в местах, где она сражалась, вскоре появляются статуи и бюсты Чен Сук – героической участницы Сопротивления. Сон Э даже приходится лично открывать музей, посвященный ее сопернице.

Отец Чен Ира не был верен Чен Сук, но сын революционерки сумеет добиться, чтобы память матери чтили, и поможет ему в этом верный союзник Чен Сук – ее дочь. Гён Хи, как и Чен Ир, с детских лет то и дело вспоминала тот ужасный день 1949 года, в который она вместе со своим братом положила несколько букетов на могилу их дорогой матери. Сестра Чен Ира, двадцатишестилетняя женщина, унаследовала от своей матери непреклонность, а от отца – запальчивость характера. «Он был ближе к ней, чем к кому-либо другому, – вспоминает его охранник. – Когда братья Ким Чен Ира приходили его навестить, он говорил своим охранникам, чтобы те сказали, что его нет. Однако когда приходила Гён Хи, он звонил своим телохранителям и говорил немедленно ее к нему пропустить. […] Будучи обычно довольно эмоциональным, он никогда не выражал ни малейшего неудовольствия, если Гён Хи приходила в его кабинет или приезжала к нему в какую-нибудь резиденцию без предупреждения».

В апреле 1972 года, когда празднуется шестидесятилетие Ким Ир Сена, устанавливается строгий ритуал поклонения Великому Вождю: все высокопоставленные чиновники и военачальники приходят поклониться и подать ему бокал некрепкого и подсахаренного алкогольного напитка. Когда очередь доходит до его дочери, она сначала кланяется своему ласковому отцу, а затем вдруг начинает громко всхлипывать. На некоторое время среди присутствующих воцаряется гробовое молчание, а затем один из них, выйдя из охватившего его оцепенения, спрашивает у Гён Хи, почему она плачет. Гён Хи, перестав всхлипывать, отвечает: «Потому что моя мама покинула нас и не может увидеть это празднество». Затем она начинает взывать к небу, произнося имя Чен Сук. Глядя на эту трогательную сцену, женщины-ветераны, когда-то сражавшиеся вместе с Чен Сук, тоже пускают слезу, и вскоре уже и их мужья и даже сам Великий Вождь начинают плакать так, что выливается целое «море слез»[328]. Чен Ир пытается успокоить свою сестру, но та предпочитает просто отойти в сторону.

Идеолог режима – Хван Чжан Ёп – частенько наталкивается на своеволие детей Ким Ир Сена. Этому местному Геббельсу, приложившему руку к созданию учения «чучхе», соединяющего в себе самые жесткие базовые положения марксизма-ленинизма и радикальную теорию автаркии и самодостаточности, реализация которой на практике привела к изоляции страны от остального мира, приходится понервничать, общаясь с упрямой сестрой Чен Ира. Гён Хи познакомилась в университете имени Ким Ир Сена с молодым человеком, который, как и она, изучает экономику. О возникшем между ними не очень-то невинном флирте становится известно «Дорогому Руководителю», запрещавшему ей общаться с теми, кто не входит в круг достойных доверия людей, который он сам и определяет. Сильно разгневавшись, Ким Ир Сен тут же требует от дочери разорвать все отношения с этим «чужаком», и поручает Хван Чжан Ёпу проконтролировать, будет ли выполнена его воля. Однако Гён Хи знает, на кого ей следует надавить.

«Как-то раз она пришла ко мне в мой кабинет и начала бурчать, спрашивая у меня, почему я вмешиваюсь в ее личную жизнь. Я до этого всегда считал, что она все еще маленькая девочка, однако данный случай заставил меня понять, что она очень решительная и умная. Поэтому я встретился с ее дядей, чтобы поговорить о ней. Он с досадой сказал мне, что Гён Хи такая своевольная, что даже ее брат Ким Чен Ир не в состоянии ее контролировать. Я тогда понял, что не смогу воспрепятствовать тому, чтобы они вскоре снова встретились, и, как я и предполагал, они в конце концов поженились»[329], – вспоминает Хван Чжан Ёп в своих мемуарах.

Дерзость Гён Хи и безусловная взаимная поддержка, существующая между нею и Чен Иром – двумя отпрысками Чен Сук, – помогли ей настоять на своем. Она нашла свою любовь, осознанно пойдя наперекор отцу и вызвав его гнев, однако она рассчитывает сохранить хорошие отношения с Чен Иром и оградить его от самой большой опасности – женщин.

Месть отца

«Отношения между Ким Чен Иром и Ким Гён Хи очень тесные. Эти двое – двойная упряжь северокорейской политики. Он относится к ней не столько как к своей младшей сестре, сколько как к своему коллеге в системе власти», – считает президентский охранник.

Сон Хе Рим хотя и обладает всеми талантами, позволяющими сделать Ким Чен Ира счастливым, имеет недостаток, который вряд ли простит Ким Ир Сен – Великий Полководец и основатель династии Ким: она замужем, и у нее уже есть дочь.

В течение трех лет Чен Иру удавалось скрывать от отца существование самого молодого представителя этой династии – маленького Чен Нама, плода его романтической любви. Поскольку уже не за горами то время, когда Чен Ир сменит на посту главы государства своего отца, ему, раздираемому жаждой сладкой жизни и идеологической чистоты, становится в тягость собственная самоизоляция от внешнего мира. Пытаясь прийти на помощь брату и горя желанием прогнать куда-нибудь подальше женщину, из-за которой он рискует себя опорочить и тем самым поставить крест на династии, Гён Хи однажды предлагает Хе Рим такой «уход со сцены», который, по мнению Гён Хи, был бы «почетным».

– Вы старше моего брата, и, более того, вы замужем, а потому вам нужно уйти. Я займусь Чен Намом, и я обещаю вам, что вы будете хорошо обеспечены материально.

– Я никогда этого не сделаю. Это мой сын. Я никогда не отдам вам своего сына.

Хе Рим, чувствуя, как у нее сжимается горло, и пользуясь тем, что Чен Ир не может объявить официальные розыски ее, Хе Рим, и Чен Нама, решает сбежать из резиденции вместе со своим сыном. Она и раньше угрожала Чен Иру: «Я сумею вырастить Чен Нама сама. Я никогда не отдам его твоей сестре. Если потребуется, я принесу Чен Нама к своему свекру на спине и скажу ему всю правду»[330]. Ким Чен Ир попытался ее успокоить и сказал, что подходящий для этого момент еще не наступил. Видя, что она упрямится, он даже прибегнул к своему специфическому приему убеждения – заявил, что, если она будет настаивать, он ее убьет. Хе Рим все же убегает вместе с сыном, однако ее находят всего через несколько часов и привозят обратно.

Давление, оказываемое на нее властной сестрой Ким Чен Ира – настоящей «железной леди» – становится уж слишком сильно. Хе Рим не может выносить инквизиторского тона, которым она разговаривает с ней, когда приходит в гости, и начинает испытывать сильное волнение, которое мучает ее даже ночью. Ей все чаще снятся кошмары. От хронического недосыпания она становится едва ли не одержимой. С ней случаются истерики, во время которых она кричит своим гостям: «Меня могут выкинуть отсюда в любой момент! Они когда-нибудь отнимут у меня Чен Нама!» Диагноз, который ставят врачи, однозначен: она страдает от депрессии и неврастении.

Сохранять все в тайне становится очень тяжело, однако если тайна раскроется, это даст Сон Э хорошие козыри против пасынка. «Старший сын Ким Ир Сена пошел против социальной революции своего отца. Существовала также опасность, что мальчика могут убить, или что Сон Э захочет забрать его к себе, чтобы воспитывать самой. Чен Ир не хотел давать своей мачехе ни малейшей возможности пошатнуть его положение или причинить какой-нибудь вред его сыну», – вспоминает Ли Нам Ок. Вмешательство родителей кладет конец этому неустойчивому равновесию: Ким Ир Сен и Сон Э требуют, чтобы Чен Ир женился. Мужчина не может править государством в одиночку, ему нужна первая леди и официальный наследник.

Хе Рим, понимая сложившуюся ситуацию, готова пожертвовать собой и советует Чен Иру выполнить данное требование. Однако как-то раз, когда она прогуливается по саду со своим сыном на спине, Гён Хи приходит забрать брата manu militari: ему надлежит встретиться с будущей супругой – той, которую выбрал для него его отец. Чен Ир знал, что это произойдет именно в этот день, но не решился рассказать об этом Хе Рим. Однако он уже лег поспать (возможно, не без задней мысли), а потому в ответ на требования сестры пойти с ней просто поворачивается к ней спиной. «Пойдем, брат, пойдем», – продолжает настаивать Гён Хи, пытаясь силой вытащить Чен Ира из кровати. Хе Рим, полагая, что предстоящий брак по расчету ничего не изменит в отношениях между ней и Чен Иром, спокойно смотрит, как Гён Хи уводит Чен Ира. «Хе Рим, которая была податливой и бесхитростной, долго выдержать не смогла. Бессонница, невроз, истерики… Наша мать увезла ее в Москву на лечение», – вспоминает ее сестра. Во время пребывания Хе Рим в советской столице Чен Ир организовал все наилучшим образом: ей были предоставлены две квартиры, группа охранников и доступ ко всем медикаментам, какие только имелись в клинике. Не успела она сообщить Чен Иру, что носит их второго ребенка, как у нее резко ухудшилось состояние здоровья, и нормальное развитие плода нарушилось. У Хе Рим произошел выкидыш, и ей пришлось затем пролежать в больнице целых два месяца.

Ким Чен Ир тем временем делает первые шаги в качестве мужчины, «женатого» на идеологически подходящей для него женщине, которую подобрал Великий Полководец. Эта женщина работает машинисткой в Центральном комитете Трудовой партии Кореи. Зовут ее Ким Ён Сук. «Она – красивая девушка из сельской местности, навязанная его отцом. […] Ничтожная девушка, которая приходила жаловаться, когда Ким Чен Ир разозлился из-за того, что от нее пахнет навозом», – вспоминает один бывший партийный функционер. Вскоре у молодоженов рождается дочь. Ким Ир Сен игнорирует все то, что касается бывшей сожительницы и сына Чен Ира[331]. Он как будто мстит Хе Рим за то, что она украла у него его сына. Известие об этом очень сильно ранит сердце несчастной женщины, и ее здоровье непоправимо ухудшается.

Ким Чен Ир и его жена поселяются в резиденции № 16. «Это двухэтажное здание с садом, фонтаном, прудом и оборудованием для отдыха. Хотя здание выглядит как незатейливая симпатичная постройка, подвал в нем построен очень прочно и оборудован тайным подземным ходом, ведущим наружу», – вспоминает телохранитель. Беспрепятственно туда зайти не мог никто: безопасность обеспечивали около 180 охранников. «Ким Чен Ир жил там со своей женой Ким Ён Сук. Официально это была его главная резиденция, но он приезжал туда нечасто. Его настоящая жена жила в другом месте», – вспоминает все тот же телохранитель.

На протяжении целого десятилетия Сон Хе Рим периодически подолгу находилась в Москве, где проходила курс лечения. Одиночество сыграло свою роль: у нее возникают неконтролируемые неврозы, и она, лежа ночью в постели, ни с того ни с сего кричит, как сумасшедшая. Еще она часто бредит и ругает при этом новую супругу своего мужа. В своей комнате она повесила портреты Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Иногда она начинает разговаривать с портретом последнего: «Бабник! Я помню о том, что мне сделала Гён Хи! Если ты ее так сильно любишь, живите только вдвоем друг с другом – брат и сестра!»

Состояние ее здоровья ухудшается настолько, что она составляет завещание и передает его своей сестре. Чен Ир присылает ей деньги и продукты питания и направляет к ней телохранителей, которые должны обеспечить ее безопасность. Она покидает больницу в Москве только для того, чтобы посетить больницу в Пхеньяне. Чен Ир приезжает туда ее навестить и часами смотрит на нее. Возлюбленная замыкается в себе, и он не в силах что-то изменить. Трагедия, которую переживает Хе Рим, угнетает Чен Ира.

Идеолог Хван Чжан Ёп вспоминает, что среди северокорейских студентов, отправленных в Москву, стал расползаться слух о том, что настоящая жена Ким Чен Ира якобы удрала из Северной Кореи и теперь находится в советской столице, где ее лечат в какой-то больнице. Этот слух заставляет Чен Ира не на шутку разозлиться. Пытаясь держать свою личную жизнь в строжайшей тайне, он заставляет регулярно допрашивать студентов, возвращающихся в Северную Корею. Тех из них, кто говорит, что что-то слышал об этой измене, казнят[332]. Однако каждый раз, когда Хе Рим приземляется в аэропорту Сунан, Чен Ир приезжает ее встречать.

Годы болезни возлюбленной Чен Ира кардинально изменили его характер: «Ложась спать в одной комнате только лишь с Чен Намом, словно вдовец, он никогда не покидал нашу резиденцию с начала 1970-х годов, когда Хе Рим начала летать в Москву по несколько раз в год», – вспоминает Сон Хе Ран. Его отношение к женщинам теперь насмешливо-циничное. В феврале 1978 года он заявляет Хе Рим, приехавшей на празднование его дня рождения, что «женщина – это существо, которое заботится о детях и выполняет работу по дому»[333].

«Ким Конг»

Чен Ир год за годом все больше и больше злится на женщину, которая его… бросила. Его бывшая тайная любовь бросила его, впав в безумие и тем самым сделав «сиротами» и его самого, и северокорейский кинематограф. Хе Рим была для него благодарным слушателем, с которым он делился своими самыми сокровенными мыслями относительно кинематографа, а потому без нее создался вакуум, который нужно побыстрее заполнить. Чен Иру необходимо найти если не новых любовниц, то по крайней мере новую «родственную душу», которая разделяла бы его взгляды на кинематограф. Надо сделать так, чтобы Хе Рим забыли зрители, и затем устроить по ней траур. Как это осуществить – вполне понятно: его кинематограф нуждается в новой звезде, вместе с которой он реализует свою мечту снимать фильмы не хуже южнокорейских.

Четырнадцатого февраля 1978 года самая популярная южнокорейская актриса – пятидесятидвухлетняя Чхве Ын Хи – участвует в съемках фильма в Гонконге. Сыграв более чем в семидесяти фильмах, эта бывшая супруга знаменитого режиссера Син Сан Ока пытается использовать Гонконг – азиатскую столицу кинематографа – для того, чтобы снова заявить о себе. Ее там похищают какие-то таинственные люди в масках. Двумя днями позже – шестнадцатого февраля – в комнате в одном из домов Пхеньяна, где находится похищенная актриса, звонит телефон.

– Госпожа Чхве, это Ким Чен Ир. Чем вы сейчас занимаетесь?

– Я почитала книгу, а теперь собираюсь вязать.

– Вы не могли бы приехать ко мне? Я пришлю за вами машину менее чем через час. (Чен Ир говорит торжественно, слегка пьяным голосом.)

– А в связи с чем?

– Вообще-то сегодня мой день рождения. Мы не готовили ничего грандиозного, но соберется вся семья… Приезжайте.

Чен Ир встречает актрису у входа в свою резиденцию: «Госпожа Чхве, как вы себя чувствуете? Я слышал, что вам уже лучше…» После того как ее – южнокорейский аналог Хе Рим – по его распоряжению похитили среди бела дня с применением силы, Чен Ир очень обеспокоен состоянием ее здоровья. Он старается быть любезным и обращает внимание даже на самые незначительные мелочи.

– Госпожа Чхве, это – одежда, которую сшили по моему распоряжению для вас. Она очень красива. Корейская одежда идет вам больше всего.

– Спасибо. Вы делаете мне изысканные комплименты.

– У вас есть какие-нибудь проблемы? Если есть, не стесняйтесь, скажите мне об этом.

– Нет, никаких проблем. Наоборот, вы так доброжелательны, что я даже не знаю, как вас благодарить.

– Хм… В самом деле? Я не делал ничего особенного.

– Дорогой руководитель…

– Ну же, говорите.

– Мне искренне жаль говорить об этом в такой радостный день, но… не могли бы вы отправить меня домой? У меня ведь есть семья и семьсот студентов, которых я должна обучать. Я так много думаю о том, сколько у меня там незаконченных дел, что не могу ночью заснуть…

– Да, я вас прекрасно понимаю, но вам придется немножечко потерпеть. Ситуация скоро изменится.

Чхве Ын Хи, будучи продюсером и преподавателем в прославленной школе кинематографического искусства, является весьма желанным союзником для такого признанного деятеля киноискусства, каким считает себя Ким Чен Ир. Ее, конечно, приглашают не для того, чтобы она украсила своим присутствием празднование дня рождения будущего руководителя Северной Кореи, а для того, чтобы она помогла ему создать киноиндустрию, сопоставимую с киноиндустрией Голливуда. Чхве Ын Хи чувствует себя на праздновании дня рождения Ким Чен Ира как в плохом научно-фантастическом фильме. «Познакомьтесь с моей супругой. Дорогая, это госпожа Чхве. Поздоровайся с ней». Хе Рим, безмолвно присутствуя при этой сцене, видит южнокорейское подобие самой себя и пытается вежливо улыбаться. Две кинозвезды впервые в жизни оказываются рядом. Однако Чен Ир знакомит с Чхве Ын Хи не Хе Рим, а Ким Ён Сук – свою законную супругу, которую подобрал для него отец. Супруга эта стоит рядом с Чен Иром в платье, расцветка которого – яркие цветы на черном фоне. «Спасибо за то, что пришли», – говорит она Чхве Ын Хи. Затем, повернувшись к Чен Иру, она бормочет: «Я не знаю, что мне делать… Вы организовали все так внезапно…» Чен Ир знает, что сказать в ответ: «Так ведь госпожа Чхве – случай особый. Она пришла на правах члена нашей семьи…»[334]

Чен Ир использует все имеющееся у него обаяние для того, чтобы задобрить свою пленницу, которая еще толком не знает, что ее ждет. Ее присутствие на праздновании его дня рождения официально предусмотрено не было. Однако Чен Ир, опьянев, внезапно решил пригласить и ее. Ён Сук ходит туда-сюда, следя за тем, чтобы многочисленных гостей хорошо обслуживали. Гвоздем программы является живой карп, из которого повар делает суши, вырезая куски мяса из еще трепещущего тела. Комментируя жестикуляцию своей супруги, Чен Ир, чтобы разрядить обстановку, пытается шутить в женоненавистническом стиле: «Она не умеет себя вести. […] Вот ведь деревенщина!» А еще он рекомендует своей супруге сходить вместе с гостями в баню: «В следующий раз, когда ты пойдешь принимать гидромассажную ванну, возьми с собой госпожу Чхве, у нее тоже хрупкое сердце».

Вернувшись в свое жилище, Чхве Ын Хи наконец узнает, что Ким Чен Ир для нее приготовил: в ее комнате установлен телефон красного цвета, по которому она может звонить ему напрямую, минуя секретаря. При этом он заявил, что актриса может звонить ему, когда захочет, – в любое время суток. После этого первого обмена любезностями Чен Ир посылает к своей пленнице одного из своих приближенных, чтобы тот вручил ей от его имени несколько подарков. Этот посыльный, доброжелательно улыбаясь, приносит косметические изделия «Шисейдо», а также бутылку шампанского и бутылку коньяка. Несколько дней спустя, придя к Чхве Ын Хи лично, Чен Ир произносит фразы, которые действуют на госпожу Чхве отнюдь не успокоительно.

– Госпожа Чхве, вы спите с открытой дверью?

– Я просто не знала, как ее закрыть.

– Правда? Это нужно делать вот так. Не забывайте закрывать дверь перед тем, как ложитесь спать.

Вскоре Ким Чен Ир объяснит своей гостье, зачем ее сюда привезли. Он интересуется ее мнением обо всех снимаемых в стране кинофильмах, а также о цирковых представлениях и театральных постановках. «Везде, куда он приезжает, имеется оборудованный кинозал, и он каждый вечер смотрит фильмы, которые берет из кинематографических архивов. В списке, состоящем примерно из 1000 страниц, отмечено, есть ли дублированные или переведенные на корейский язык версии. Половина из них была дублирована или переведена специально для него», – рассказывает Чхве Ын Хи. В стране, в которой правит «Дорогой Руководитель», кино не является ни развлечением, ни – тем более – удовольствием. Кино – политический инструмент, при помощи которого создаются мифы о семействе Ким.

Чен Ира прежде всего интересует мнение Чхве об одном из снимаемых кинофильмов, который называется «Море крови» и в котором говорится о массовых казнях, совершавшихся во время японской оккупации. Этот фильм считается одним из «пяти классических революционных произведений Северной Кореи». Госпожа Чхве советует Чен Иру добавить «романтики». «Сделайте из него красивый фильм, когда приедет режиссер Син Сан Ок». Эти слова Ким Чен Ира действуют на Чхве Ын Хи, словно внезапный оглушительный раскат грома. Что будет делать ее бывший супруг в Северной Корее? В июле 1978 года – через несколько месяцев после ее исчезновения – Син Сан Ок приехал в Гонконг, чтобы выяснить, куда она пропала. Увидев в этом возможность объединить двух талантливых деятелей кино, Ким Чен Ир приказывает выкрасть заодно и этого – чрезмерно любопытного – бывшего мужа Чхве Ын Хи. Взбодрившись после своего заявления о предстоящем приезде Син Сан Ока, Ким Чен Ир предлагает Чхве Ын Хи принять участие вместе с ним, Чен Иром, в политическом мероприятии.

– Госпожа Чхве, вы хотите участвовать вместе со мной в следующей встрече «Север-Юг».

– Э-э… А когда это будет?

– Скоро.

– И что я там буду делать?

– Будет очень здорово, если вы выступите с речью о превосходстве нашей социалистической родины над Южной Кореей. У вас ведь много поклонников в Южной Корее, да?

Госпожа Чхве раскрывает от удивления рот. Она пробудет в Северной Корее несколько лет, и раскрывать рот при «дворе» Ким Чен Ира ей придется еще не раз.

Хотя «Дорогой Руководитель» и тратит много времени на кинематографическое искусство, при этом он не забывает о том, что он отец. Чен Ир окружает своего сына с самого момента рождения вниманием и заботой. Думая о его будущем, он решает отправить его учиться за границу. Это решение всецело поддерживает Гён Хи. Получив ее согласие, бабушка и тетя Чен Нама увозят его в Москву. Однако всего лишь через несколько недель они возвращаются «по причине санитарной несовместимости». «Чен Нам не захотел больше ходить в школу после первого же пробного дня из-за того, что туалеты в этой школе были грязными», – вспоминает одна из его спутниц. Мужу Гён Хи поэтому приходится подыскивать другую страну и другую школу. Женева – это место нейтральное. Чтобы никто не узнал, кем является Чен Нам, и чтобы тем самым обеспечить его безопасность, придумывается легенда: его будут выдавать за сына одного из корейских дипломатов.

В день отъезда Ким Чен Ира охватывает глубочайшая грусть. По словам Хе Ран, эта грусть была даже «хуже, чем та грусть, которая охватывает мать, выдающую замуж свою дочь. Он плакал, как ребенок, хлебнувший алкоголя». Чен Ир – безутешный и напившийся с горя отец – все время повторяет: «Я все знаю! Я знаю, что вы хотите отнять у меня Чен Нама!» Как только опьянение проходит, он берет себя в руки. «Ким Чен Ир призывал нас узнать побольше об окружающем нас мире и получить жизненный опыт», – вспоминает Ли Нам Ок.

Делегация прилетает в Женеву в марте 1980 года. Однако отдыхать им пришлось недолго, поскольку в резиденции начал то и дело звонить телефон: Чен Ир постоянно звонит сыну. Они разговаривают – каждый на своем конце линии, – проливая целые реки слез. Бабушка Чен Нама, его тетя и Ли Нам Ок прилетели вместе с Чен Намом в Женеву, а Хе Рим тем временем снова в Москве. Пребывание некоторых родственников Ким Чен Ира в Женеве – одна из самых тщательно охраняемых в Северной Корее тайн. «Но он скучал по папе и просил отвезти его обратно в Пхеньян. Он записал на видеокассету, как он снова и снова кричит: «Папа, забери меня домой!» Он хотел, чтобы бабушка отправила его домой, но она этого не сделала. Если бы Чен Ир заполучил его обратно, он, возможно, больше уже никогда не отпустил бы его в Женеву», – вспоминает Ли Нам Ок. Бдительные бабушка и тетя Чен Нама перехватывают видеокассету, и она до адресата не доходит. Если бы она до него добралась, то наверняка подействовала на тоскующего по сыну отца.

Шестого марта 1983 года, проведя пять лет в качестве пленницы «Дорогого Руководителя», Чхве Ын Хи наконец снова видит своего бывшего мужа. Они оба растерянно смотрят друг на друга. К счастью, при их встрече присутствует Ким Чен Ир, и он начинает их подбадривать: «Почему вы так стоите? Поцелуйтесь!» Бедняги неуклюже прижимаются губами, а их тем временем фотографируют. Чен Ир с радостным видом хлопает в ладоши и становится рядом с ними. Он успокаивает их в своей характерной манере: «Не переживайте, эти фотографии не напечатают в южнокорейских газетах. А теперь перестаньте целоваться и пойдемте». Господина Син Сан Ока только-только выпустили из тюремной камеры, в которой он, после того как его похитили, провел несколько месяцев, но уже официально объявляют советником по вопросам кинематографии. Следующая новость еще более удивительная: «Вы снова поженитесь здесь 15 апреля». Данная дата имеет символическое значение: 15 апреля – день рождения Ким Ир Сена.

Щедрый Ким Чен Ир решает сделать весьма оригинальный свадебный подарок. Во время одного из празднеств, проходивших тремя годами раньше, его сестра Гён Хи сказала, что обожает собак, и похвасталась, что у нее их уже несколько. Чхве Ын Хи, чувствуя себя одинокой, заявила, что и она тоже любит маленьких собачек. Ким Чен Ир тогда попросил сестру подарить актрисе щенка. Этот эпизод был уже давным-давно позабыт. Но на следующий день после свадьбы госпожа Чхве очень удивилась, когда увидела перед своей дверью двух щенков.

Чхве Ын Хи и Син Сан Ок проработают под началом Ким Чен Ира несколько лет, сняв при этом за его счет различные шедевры – такие, как «Пульгасари» (пролетарская версия «Годзиллы»). Воспользовавшись в 1986 году тем, что очередные съемки проходят в Вене, супруги – неожиданно для самих себя – совершают побег, достойный их лучших фильмов: обдурив свой северокорейский «эскорт», они укрываются в посольстве США.